БЕЖАТЬ,ЛЕЖАТЬ,СПАТЬ

Оставляешь её, уходишь, а она… они…
Заместь того чтобы без нас отдохнуть, нудятся они. Даже на природе.
Благо там комары и мухи отвлекают их от глобальных, где-то ойкнуло, проблем.
А дождь все льет и льет… Плохо.
Если мне так плохо, то и ей плохо… – думаю я.
Почему-то становится жалко её больше чем себя.
Возвращаюсь… чувствую… Радость, но через минуту виновен во всём и должен… Всем. Даже маме её.
Когда я успел столько задолжать? – думаю, – меня вообще не было. Уходил я.
Ушел.
Шел и думал: «Почему… иногда… некоторые… даже худые ведут себя как беременные? И почему мы им должны?» Почему им, всем и всегда, а?
Может потому что у них есть маненькая волшебная штучка?
Страшно подумать если бы она была большая или две… три… тридцать три… Сто! Обложили бы они тогда наши игреки своими противотанковыми иксами. Не продохнуть загнали...
И стали бы мы приставками, синонимами, ано’нимами.
От «мужик» осталось бы одно «ж» и то маленькое – ноль без палочки… палочка без дырочки.
Отставной козы барабан.
Пока рыбка моя жуировала на диване свои тра… предтраурные марши, я думал…

• Чего эти бабы только не придумают, и почему мы постоянно не понимаем и, в пожарном порядке, не исполняем…???... Бегом.
  Бегу.
• Почему не метеором? – недовольна она, – почему не аллюром? – И чем ты не доволен? – И что за лицо? – Неужели ты не понимаешь очевидные вещи? – Неужели тебе все равно? Я тебе отдала…
  Что отдала? Почему мужчины отдают на время, а женщины навсегда?
  Так на её памятнике и напишем: «Она безыменному козлу отдала лучшие годы своей жизни».
  А на моем: «Худшую часть своей жизни я оставил на любовных полях».
  Чуть не сгинул в лабиринтах той красоты и прелести.
  Да-да-да.
  Она ждала моих извинений… А я не могу. В «прошу прощения» меня конфузит «просить», а «извиняться» похоже на «унижаться». Как тогда… Как не унижаясь… Молчу.
  Мысль «в чем я виноват?» навозной мухой кружит и не жужжит.