БЕЖАТЬ,ЛЕЖАТЬ, СПАТЬ.

Самые крутые планировщики в тюрьмах. Да-да. Не верите?... тогда поговорите с ними, послушайте, прочтите их письма. В них такие идиллии, такие планы...
И чем больше срок, тем восхитительней те письма, разговоры, планы… Я бы даже сказал, разработки.
Думаю, редкий зэк жалеет о содеянном… Скорше о том что не вышло...
Вместо коктейлей на Багамах – хрен с прицепом… Шиш. Шиш-кебаб. Ке? Э?
Но посадили. Закрыли. Живьем зарыли… с мыслью, что из его репки может вырасти…
Теперь ничего не вырастит. Климат не тот.
Ему бы на Багамы с коктейлями… Там бы… Но это интимное.

• Почему он? – в воспаленном мозгу мухами ползут вопросы, – за что? В жизни и новостях круче. И в фильмах жестче, страшней, красивей. Там даже кровь красивей – цветней – красней. Кровь. Море крови, горы трупов. И у него были реки и горы. И он боролся с несправедливостью и злом. Никого не жалел. До последнего патрона, до останнего зуба грыз / выгрызал себе место под солнцем. Но попался. Но не успел. Не вышло. Не оценили. Почему? Почему не восторжествовала правда? Где награда и справедливость? За что? Может миссия его – за всех сидеть?... пять, десять, пятнадцать лет. Лет и зим. Весен и осеней. Если так, тогда миссия невыполнима!
  И вот сидят они и думают о справедливости, удаче и надежном тыле – семье. Но нет семьи. Уже или еще. Почему? Им бы вспомнить сколько раз ему говорили не лезть… Сколько его просили и плакали... И мамы плакали, и жены, но он посылал всех… считал глупыми… трамваями, коим лишь бы на работу… за грошами, за гроши… Каждый день. Еще он знал, что черная полоса всегда превращается в… Только бы не в серую, – не в вечную. А началось всё…
  Да ни с чего не началось. Просто он знал, что всем покажет… Еще вернется, еще подкатит ко всем на джипе… Остановится и спросит: – Как вы здесь, работяги, работаете?
  Не дождавшись ответа, кому-то в грязную лапу сунет мятую купюру… Скажет: «Держитесь». Еще скажет за мамой приглядывать… Попросит. Да уж…
  Дальше кончились слова, поднялось тонированное стекло...
  Дальше – трасса, фары, мысли: «Лучше б не приезжал». Тут…
  Само тут мысли вернут его к пивному ларьку. Вернули.
  Трасса, фары, мысли…
  Включил в машине музыку. Настроение не то. Выключил. Позвонил...
  На той стороне не брали трубки. Нигде не брали. Все, даже охрана и секретарша.
  Все упорно оставляли его под ларёк с бывшими одноклассниками... Думать, вспоминать, понимать.
  Стемнело. Похолодало. Заглох движок. Он выбежал из машины, кинулся додому-дохаты. Прибежал, лег на кровать, укрылся с головой, уснул. Проснулся в тюрьме. Как так? Такого не может быть.
  Неужели это сон? Неужели не было дома, джипа, друзей? Даже ларька не было. Ничего.
  Неужели ничего не было? Мама…
  Где мама?
  Не вспомнил. Еще не вспомнил, что был миллионером... как стал психопатом.
  Все миллионеры – психопаты. Даже страшно подумать какое у них счастье.
  Психопатское счастье.
  А, пока утро. Крики. Ледяная вода. Построение. Баланда. Построение. Крики. Собаки. Лесоповал…
  Где тишина для подумать о будущем, взвесить планы, согреться счастьем на Багамах…
  Может на небесах те Багамы? Или Бог-гамы.
  Заберите. Не оставьте. Не просыпайте меня.

Нет более одержимых, чем мечтающие о свободе заключенные.
Нет больше верующих, чем обездвиженные… в креслах, постелях, тюрьмах.
Нет более честных, чем мечтающие о свободе и счастье люди.
Нет больше несчастных, чем быть замурованным заживо.
В тюрьмах, клетках, везде.
Фантастические планы. Но какие клети – такие и планы.
В новых, старых, любых планах они лишь с надсмотрщиками меняются местами.
Все хотят удержать счастье-то, идиллию, друг друга… любовь.
Держат, пока один их них не выдохнется, не задохнется и не сбежит. Отпустить.
Может отпустить? Отпустишь – не поймаешь. А планы?
Как же гарантии и планы?
В своих идиллиях все диктаторы занимают центральное – царствующее – тронное место.

• Будешь делать как я сказал или сказала, и всё у нас будет хорошо. Надолго. Навсегда. И ура.
  Пока мы в тюрьме, никакого «Ура».
  Все мы в тюрьме. А там никаких гарантий и планов.
  Там окна в решетках, еда-баланда, контроли, построения, собаки… Все как собаки. С одной стороны охраняют, с другой кусают… Потому мы оставляем зэков в головах-тюрьмах своих…
  Возвращаемся… Смотрим…
  Прошло бесконечность времени… утекло, но ничего не изменилось…