Бегу. Лежу. Не могу. 2018

Скучно тебе? – снизил я обороты, – да? Какие-никакие, но мы есть, а вы спрятались. И Боги спрятались. Где они? Сына своего прислали… Ну распяли мы его, и что? Два века каемся. Мало? Нужно еще два, двадцать два? Хорошо. Ладно. Мы подождем.
Не второго пришествия ждете вы, а ревизора, – сказал Адам, – всю жизнь ждете что за вами придут.
Да уж, тяжело наследие… – задумался я, – но мы все равно подождем. Нужно же кого-то ждать. Только за это время придет дьявол… Уже пришел! Пришел и наказывает нас. За что?
В глаза, Адам, смотри мне и отвечай, за что нас наказывают? За грехи? Может это не грехи, а игры? – чужие игры, сценарии и пьесы… А мы не актеры, – потому плохо играем… Как дети верим в «хорошо там где хорошо, легко и весело». Всю жизнь ищем это «хорошо». А где нам хорошо? – нигде. Всё заканчивается. Настоящее не может кончаться… кон, ком…
Тик-так – течет время… комедии становятся трагедиями и наоборот. Абсурд.
Играем комедии, потом на могилах плачут родные. Играем трагедии, затем на кухнях над всем этим ржем. Всем скопом, всем «театром» сидим и думаем: «За что? Мы же дели всё, только бы не здесь и не так». А знаешь почему? – а потому, что мы больше верим в результат, чем в процесс. Наивно? – наивно. Идиотизм? – идиотизм. Какие сценарии такая и игра. Какая игра, такая и жизнь. Какая жизнь, такой и идиотизм. Надоело. Тебе не надоело?
Нет, – ответил Адам и вспотел.
Вижу надоело, – засомневался я.
Я не сомневаюсь, – почти зевнул Адам, – просто не понятно, зачем ты мне всё рассказываешь?
Я не рассказываю, – почти вздохнул я, – просто мне кажется, – если я прожил… живу жизнь и недоволен… Шел, иду… Жил, живу, работаю, а в финале – не то. Каждый день не то и не так – то я не своей жизнью живу. Проживаю – не живу. Не жив, не мертв. Надоело. Еще больше мне надоело играть по чьим-то дьявольским сценариям. Напишет там…
Может Бог пишет? – озадачился Адам.
Может и Бог, – натянул я улыбку, – может и он... Но не могу представить, что бы он оставил все свои Вселенские Дела, надел очки, сел, взял чернильницу, перо и шкрябал там судьбу какому-нибудь муравьиному мне.
Может он на компьютере? – спросишь ты.
Ага! – соглашусь я, – старики особенно любят на клавиатуре букву «Ё» поискать. Часами. Не выдумывай. И я не выдумывай. Думаю, Автор с помощниками – корректорами и редакторами, копи’рами, ко’пирами и копира’ми там всем заправляют. Да. Автор со сценаристами ходят, ходют там и придумывают, а эти комариными тучами за ними. Остальные сидят.
Думаю, там уже ничего не нужно придумывать. Только успевай менять имена, страны и даты. Да. Всё уже написано до нас. Редакторам и копирам остается копировать и вставлять. Хоть бы пробелами-паузами и делитами пользовались. Так некогда. Валят всё кучу, оттого у нас и фантомные боли в голове. Кто-то в своей жизни набедокурил, а у тебя болит. Кто-то не нашел… Тебе это «не нашел» перешло. Хоть бы знать, что он не нашел? Знать бы что искать? Вот мы беспокойными и ходим. Ходим и ищем. Что ищем? – не понятно. Может не нужно оно нам? Знать бы, что нам нужно и не нужно?
Кто-то в своей жизни набедокурил и умер. Тебе расплачиваться. Сколько страниц там долгов и мук?
Кто-то недолюбил… Тебе перешло. Благо, если б долюбить осталось. Как говориться «сделал дело и гуляй», так нет. Тебе перешло недолюбливать… Сколько там осталось листов?
Кто-то там недоел… Теперь ты всю жизнь будешь недоедать… Знать бы сколько чего он не доел, ты бы не жрал всё подряд. Кто-то доел, но не добежал. Кто потерял, а кто нашел... Здесь мне подходит. Знать бы, что нашел? Переворачиваем страничку, а там ты в ложе с принцессой или тюрьме. Не «пан или пропал», а в тюрьме. При чем тут я? Какого… Я же ничего не делал и не хотел. А тот хрен в пятом веке делал и хотел. Кто-то делал, а кто-то не решался. Кто-то думал, а кто-то грёб, бежал…
Хорошо, что пол листа и обрывками. Еще урывками о любви. Тут вообще не закончено всё. Смешалась. Любовь к женщинам и детям, смешалась с любовью к котикам, собачкам и… Переворачиваем страничку, а там уде о другом… Там ты – не ты. И обстановка другая. Не знакомые люди называют тебя родственниками и друзьями. И всем ты должен, минимум, улыбаться, помнитьих имена, дни рождения, даты, свадьбы, кончины, вздыхать. Хух.
Авторы, сценаристы, редакторы, принтеры, копиры… Накопируют, навставляют… Распечатают и вручают нам «карту жизни» – судьбу. Дальше о том, что пути Господи неисповедимы. Согласен, только «неисповедимы» – это не предсказуемы или те, за которые не нужно исповедоваться? – на исповедях молчать. Так?
Картографы… Какие картографы – такая и карта, какая карта – такая и… Какая судьба, если там всё перепутано и из чего-попало надергано? Максимум миксы с ремиксами выйдут у нас. Да.
Иногда мне кажется что я, даже сейчас, говорю чужие слова и мысли. Сначала говорю, затем до меня доходят смыслы. Встретиться бы с тем Автором…
Иногда я на свою жизнь смотрю как на чужое кино. Интересно, но ничего не понятно.
Еще мне кажется… Если в день твоего рождения смена попадется добросовестная, то они могут тебе собрать судьбу из твоих прошлых жизней. Тогда повезет. Больше повезет, если не заморачиваться, а взять твою прошлую жизнь. – На, мол, исправляй и наслаждайся.
А я слышал, – поспешил вставить Адам, – слышал, что люди приходят в эту жизнь с чистыми листами.
Начинать жизнь с чистого листа… – устал я… Да зная я, знаю… Авторы так и поступают. Спускаются к нам, чтобы послушать, подумать, отвлечь себя, отдохнуть.
А редакторы? – читаю вопрос в твоих глазах.
А редакторы и редоктора’ навыдергивают себе умных мыслей, затем ходят, цитируют, всех исправляют, мол не так живем, товарищи, не той дорогой идем. Слышал? – все слышали и задавали вопросы. Остались без ответов. А потому, что редактор скопировал и вставил себе только выделенное. Оттого и ничего не может объяснить. Почему? Зачем? С чего всё началось? Чем закончилось? И почему до сих пор не может ни кончится, ни закончиться. Навыдергивал выделенных фрагментов...
А тот чувак там что-то умное сказал или подвиг свершил. Из добрых побуждений ли, со страху ли. Свершил, затем до конца жизни думал, что это значит или зачем совершил? А редактор выдернул кусок, и всё. Дальше объяснить не может. Что? Зачем? Почему? И к чему это приведет?
Много среди нас развелось редакторов и копиров. Оттого с каждой страницей, годом или поколением мысли со смыслами походят на артефакты, тару, вывеску, палку, древко без флага. Ходят с палками…
Много людей развелось с палками и колчана’ми. Ежами ходят, глазами смотрят. Оттого мечты их не от души, а от завистей и копиров.
Копиры копируют копиров, редакторы редактируют редакторов, тому и не уживаются.
Что делать? – озадачился Адам, – копиров в себе убирать?
Никого не нужно искать и убирать, – сразу ответил я. Жизнь на это жалко... Нужно икать в своих листах пробелы… Если повезет, чистые листы искать. Находить и писать. Между строк писать. И чем больше ты пишешь, пусть не рукой, пусть головой, тем больше появляется отступов, пробелов и чистых листов… С такими же мыслями и свободами. Остальное – принтеры, копиры и копира’ми.
Еще я думаю, что Бог пишет о хорошем, дьявол о плохом. Вот сколько у тебя в жизни было хороших, светлых дней? У меня больше серых, тяжелых. Ни как не могу разобраться в жизни своей. Только закончилось детство, сразу стало тяжело. А это значит что?
То что ты видишь то, что написано черным, – засмеялся Адам, – вот ты и притягиваешь какашки… разные. В основном сухие, горошком – как мысли твои. А если серьезно: «Миллионы родственников всё уже тебе написали». И ты пишешь.
Ну пишу , – раздосадовался я. Я больше стараюсь, чем пишу. Больше чем меньше говорю. Больше думаю... Больше придумываю, чем думаю.
Всё это – пишу, – улыбнулся Адам. Все пишут. Одни между строк, другие – черным по черному, текстом о тексту. Вот и выходит неразбериха и грязь.
Черным по черному пишем, – улыбнулся я, – грязным по грязному.
Не выдумывай… – улыбнулся мне Адам.