БЕЖАТЬ, ЛЕЖАТЬ, СПАТЬ. 2017продолжение. БЛН 2017 подготовка к изданию.

Тут я… Держался-держался, не выдержал и подумал: «Интересно, стал бы Фрейд настолько ученым, если бы девушки в своё время не отказывали ему?... не называли мямлей, дураком, даже мудаком…

• Иди, мальчик, расти, – прогоняли его, – ничего мы тебе не покажем.
  И столько раз ему отказывали что, когда он дорвался и заглянул… он увидел там мозг.
  Да что там мозг, он увидел там вселенную. Как говориться: «И разверглися небеса…»
  Пока все ржали, я думал: «Может и я Фрейд? – мелкий фройд».
  Дабы развеять мракобесие, я зачем-то сказал: – И я вся из себя такая… иду, и все мужики слюнями исходят, штабелями… Слышали? – все слышали. Только зачем это им? – вопрос.
  В поисках ответа я мысленно залез меж обоев… Прислушался… В гостиной царил курятник.
  Странно, с виду лебеди подруги эти, фламинго, павлинго… Красота, а прислушаешься…
  Прислушался и понял, что признаки богемы и элиты – быть кислыми и всеми не довольными… особенно не совершенными – теми, кто не оценил и ничего им, сволочь, не дал.
  Что не дал? Что забрал?
  Не дал – значит забрал.
  И вот сижу я на кухне, слушаю, как бабы хвастают…
  Хвастают как отнимают друг у друга короны.
  Какие короны? Откуда они у вас?
  Короли и королевы, звезды…
  Кто они?

Ненавижу тех кто называет… считает себя звездами.
Еще больше ненавижу фанатов и поклонников – тех, кто кричит о том, что знают… что видели звезду… Особенно тех, кто предлагает себя, мечтает… Кто согласен быть стразиком в короне звезды.
Люди-стразики-камешки-бусинки.
Не хочу. Не уважаю. Не знаю. Боюсь их.
Меня часто называют талантливым.
Мне бы порадоваться, но я не знаю как, при этом вести себя.
Талант. Но, что такое талант? Способности? Аномалии? Божья милость? Божья ласка?
Последнее особенно греет меня…
Как же хочется верить, что бог когда-то и меня погладил.
Спасибо.
Раз мы живы, может он всех нас погладил и поцеловал? Спасибо.
Короли и королевы…
Настоящим королевам не нужны признания, подтверждения, рабы и свита.
Настоящие короли не терпят, когда с ними играют в поддавки.
Короли и королевы, звезды…
Сколько их полегло в битвах за признание?
Сколько их сгинуло на вершинах, славах, фонарях и виселицах?
Сгинули. Забыты. Забыли. Софиты превратились фонари, фонари в фонарики с безудержно кончающейся батарейкой.
Думаю…
Уверен, что Бог зажигает в нас свет не для того, чтобы мы в темной комнате, для вкусно есть и сладко спать, нашли сундук денег, славы, денег…
Деньги… люди… бабки... бабосы…
Люди-деньги-банкноты-деньжата…
Люди¬-деньжата-бакшиши-балабаны…
Люди-шуршалки-бумажки-калабашки…
Люди-деньги-заложники-суммы.
Есть такие.
Сколько их сгинуло и сгинет в криках: «Это я! Всё я!»
Сколько их безызвестных еще ползут на вершину с сундуком…

• Там одиночество! – кричу им, – там ветер с волками и депрессиями… Дуэтом.
  Там светит, но не греет… Холодно.
  Там вместо друзей лицемеры. Опасно.
  Там жир, психи, язвы. Жалко.
  Там долго не живут, а в ответ:
• Я звезда! Моё место на вершине.
• Тогда тебе туда. Только, когда кончится талант, ты скатишься с вершины…
  Вернешься и я не узна’ю тебя.
  Многие не узна’ют. И тебе придется ходить по тусовкам, лезть в телевизор… Напоминать о себе, доказывать, что ты талант… Просто сейчас… Уже второй или третий год – сейчас.
  Последних лет пять ты толком ничего не ваял и ничего миру не показал. Или мы чего-то не знаем?
  Знают и молчат. И ты молчишь. Все молчат как не узнаю’т тебя.
  Напряжение. В нём станет тебе хненово, так херово…
  Почему давно нет творчества? Почему не идет?
  Ничего не идет. Давно.
  Тогда он и вспомнит о боге. Вспомнит, что давно не виделись, не слышались… Вспомнил молитву, но не вспомнил слов… Вспомнил медитацию, но не вспомнил состояние. Вспомнил состояние…
  И стало ему пусто, бедно, плачевно, не нужно… В душе – шаром покати.
  И стал он тогда бога искать. Искать и просить вернуть ему творчество, радость. Радость творчества.
  А его нет. Давно. Ни творчества, ни радости, ни нужности. Деньги есть, нужности нет. Никому.
  И тогда он стал бога звать. Зовет, но приходят люди.
  Приходят и спрашивают: – Что случилось?
  Враги считают его сумасшедшим, пальцем тычут…
  Друзья предлагают траву, таблетки, пивы.
  Ни одного нормального человека рядом.
  Что-то совсем стало плохо ему. Даже хуже, чем на войне. Там легче.
  Там если плохо, встал и с криками «Ура» побежал в стону врага.
  Бежал, бежишь, пока не застрелят тебя.
  Застрелят, и отступает чувство голода, холода, безысходности.
  Отступает, а тут не отступает. Не наступает и не отступает. Давит.
  Давит-давит, никак задавить не может.
• Где ты, стреляющий во всё живое, враг мой? – кричит он.
• Где ты, враг мой – друг мой? – зовет он.
  Тут он услышал, наверно с небес, голос… Глянул… Никого. Ни Веры, Надежды, ни Зины.
  Какой Зины? Зины с магазина?
  Ни какой.
  Всё.
  Пауза.
• Ну если не по образу… – насторожился он… – хоть бы по подобию. Где ты или твой сын?
• Нет сын? Давай я стану твоим сын.
  Пауза.
  Он сделал настолько жалостливым лицо, что, даже бог рассмеялся.
  Во время того смеха ему стало… становилось всё хуже и хуже.
  Всё.