Чертей моих прекрасные черты появятся и растворятся снова

Набрела на стихотворение с многообещающим названием: "Души чёрта". Подумала: это интересно!..
А оказалось - всё как всегда. Не было там никакого призыва душить чёрта. Да и чёрта никакого не было. Была черта души. "Есть у души особая черта..." и т.д.; я бы продолжила так: "Есть у души особая черта. Душа не понимает ни черта".
В общем, душа, душа, всегда в стишках душа. Черта души, огонь души, мелодия души.

Но досада не в том. Вместо "души черта" я прочитала "души чёрта", поскольку в соответствии со своей натурой, предпочитающей чертей, предположила, что у автора буква "е" означает "ё". Ведь большинство авторов пишут то так, то сяк, то никак, и читатель зачастую вынужден выбирать сам. Я автоматически выбрала то, что мне милее, а ни в чём не повинный автор стишка о душе оказался просто пострадавшим от дурацкой традиции игнорирования буквы "ё".

То есть даже если написано именно то, что написавший имеет в виду, читатель найдёт повод зависнуть между "е" и "ё"; читателю только дай повод засомневаться.

Я очень всех прошу всё-таки букву "ё" уважать. Она делает мир чуть лучше, понятней и определённей. Есть такие пессимисты, которые, например, слово "передохнём" без точек над "ё" всегда будут понимать как "передОхнем". Давайте не будем умножать печали.

Это только кажется, что буква "ё" - какая-то несущественная фигня. Отсутствие "ё" наносит большой ущерб. Самую ужасную - невосполнимую! - потерю понесла, как обычно, русская литература, когда герой романа "Анна Каренина" стал для всех Левиным, каким-то еврейским мальчиком. Толстой назвал его Лёвиным, и это совсем другая фамилия, у неё совсем другое звучание, другой (с позволения сказать) окрас. Левин и Лёвин - две вещи несовместные. Почти как, э-э-э, Пелевин и Пелёвин.

Живые (и мёртвые) люди тоже пострадали: например, художник Николай Рерих - он на самом деле был Рёрих. Но об этом уже никто не помнит.

Кстати, интересный факт: самого Льва Николаевича Толстого при жизни звали "Лёв Николаевич".