"Ночной столицы фотоснимок печально сделал иностранец"

Один мой знакомый, хороший, добрый парень, иностранец, решил тут навеки поселиться. А всё из-за любви. Правда, не к России, а к женщине.

За тот примерно год, что мы не виделись, он поразительно изменился. Прежде он был тих, застенчив, замкнут, немногословен, иногда просто терялся (и в пространстве, и вообще). Сидит, бывало, стесняется, мало что понимает, огорчается... А вокруг все пьяные, ржут чего-то, песни дурацкие орут. Штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни... Такой мы ему обеспечивали культурный контекст. Чем богаты, как говорится.

Однажды я рассказывала в компании о своей американской подружке, которая приехала на пару дней в Москву. Она позвонила мне из метро, чтобы проконсультироваться — куда направить стопы, чтобы выйти к искомому объекту. Я ей говорю: «Выходишь из первого вагона, поднимаешься по лестнице... », а она мне: «Но я уже вышла из вагона! И не из первого!», а я ей: «Неважно. Ты как будто выходишь из первого вагона, понимаешь? Как будто! Не надо буквально выходить из первого вагона...» Подруга упёрлась: «Не буду я вагоны считать!» У меня тогда чуть мозг не закипел: нет, думаю, ты меня поймёшь. Но она не поняла и прокляла первый вагон. Рассказала я, стало быть, эту незатейливую историю (что-то она иллюстрировала высокоумное), все посмеялись, а иностранец наш вздохнул и заметил: «Я тоже не понимаю... зачем считать вагоны?..» Мне так грустно стало! Бедный ты, думаю, милый голубчик. Пропадёшь здесь.

И вот — вчера. Тот же парень. Но совсем другой человек. Весёлый, болтливый — спасу нет. Кое-что, конечно, вызывает затруднения — он не может, например, постичь смысл выражения «муж объелся груш». Вместо «отмывать деньги» говорит «смывать деньги». Однако про отмывание всё понимает. Отлично сечёт текущие культурные (хе-хе) контексты.

Что характерно — шутит, как бывалый русский человек. Сидим в гостях, хозяин заказывает по интернету пиццу, обнаруживает на пицце-сайте неожиданный пункт: «Расскажите о себе». Иностранец предлагает написать: «Жрать хочу!» Я не была к такому готова и полчаса валялась от смеха. Идём потом по улице, любуемся матушкой-зимой, дрыгнем, вязнем, и он говорит: «Тащимся, млять, как бабки старые...» Обрусел, конкретно обрусел. К сожалению, не могу процитировать самое яркое: он много ругается. Ибо — см. выше — конкретно обрусел.

Это я всё к чему? Да всё к тому же. Люблю нашу великую родину, мать-перемать. Из кого хошь сделает человека. Коммуникабельного.