"Мне скучно, бес"

Пару дней назад (и при этом, кстати, в прошлом году) я прочитала по ссылочке в «Избранном» текст о продуктивности скуки (я всё читаю, прикиньте). Продуктивность была научно доказана. Где ваши доказательства? – спросит строгий читатель. Вот наши доказательства. Тыц.

Выводы учёных, если коротенько: пассивный мозг тоже продуктивен, позитивен и конструктивен, а блуждание скучающего ума может привести к озарениям.

Прочитала я это, и меня озарило, хотя ум и не блуждал: а ведь нечто подобное я читала. Не то какой-то трактат о пользе скуки, не то эссе о вреде нескучания... Но то "не то" было более художественно и затейливо. И абсолютно ненаучно. В конце концов я вспомнила: текст назывался "Похвала скуке". Это была, собственно, речь. Произнесённая Иосифом Бродским в 1989 году перед выпускниками Дармутского колледжа.

Позволю себе относительно длинную цитату из его напутствия молодым:

«Те из вас, кто читал "Слугу слуг" Роберта Фроста, помнят его строчку: "Лучший выход — всегда насквозь". И то, что я собираюсь предложить — вариация на эту тему.

Когда вас одолевает скука, предайтесь ей. Пусть она вас задавит; погрузитесь, достаньте до дна. Вообще, с неприятностями правило таково: чем скорее вы коснетёсь дна, тем быстрее выплывете на поверхность.

Идея здесь, пользуясь словами другого великого англоязычного поэта, заключается в том, чтобы взглянуть в лицо худшему. Причина, по которой скука заслуживает такого пристального внимания, в том, что она представляет чистое, неразведённое время во всём его повторяющемся, избыточном, монотонном великолепии. <...>

Раз уж это окно открылось, не пытайтесь его захлопнуть; напротив, широко распахните его. Ибо скука говорит на языке времени, и ей предстоит преподать вам наиболее ценный урок в вашей жизни — урок, которого вы не получили здесь, на этих зелёных лужайках — урок вашей крайней незначительности. Он ценен для вас, а также для тех, с кем вы будете общаться. "Ты конечен, — говорит вам время голосом скуки, — и что ты ни делаешь, всё, с моей точки зрения, тщетно". Это, конечно, не прозвучит музыкой для вашего слуха; однако ощущение тщетности, ограниченной значимости ваших даже самых высоких, самых пылких действий лучше, чем иллюзия их плодотворности и сопутствующее этому самомнение.

Ибо скука — вторжение времени в нашу систему ценностей. Она помещает ваше существование в его — существования — перспективу, конечный результат которой — точность и смирение. Первая, следует заметить, порождает второе. Чем больше вы узнаёте о собственной величине, тем смиреннее вы становитесь и сочувственней к себе подобным, к той пылинке, что кружится в луче солнца или уже неподвижно лежит на вашем столе».

Закрыла кавычку, закончила цитировать. 

В новогодние каникулы, если скука вас одолеет (такое случается с людьми в новогодние каникулы), вернитесь с этим строчкам. А лучше — прочтите всю речь целиком. И настроение ваше наверняка изменится. В какую сторону, не угадаешь, но изменится наверняка, и это внесёт разнообразие. Мне кажется, текст Бродского — скорее поэзия, чем проза, даром что изложено не в рифму. А поэзия — штука загадочная. Когда она рассказывает человеку о его крайней незначительности, человек может и вознестись.

Так о чём мы? Скука же, да. Скукоженный кукиш кукования; скукушка, говорящая "ску-ку, ску-ку, ску-ку". Я о скуке могу говорить лишь теоретически — она мне понятна только как идея, причём идея книжная: скука (хандра, тоска, сплин, апатия, зевота, ой всё, едемте в нумера) была верной подругой героев русской литературы. А когда они начинали действовать, это приводило к катастрофам. Пожалуй, лучше бы они как следует повалялись на диванах.

"Деревня, где скучал Евгений", вздрогнула, поскольку Евгений однажды взбрыкнул, рассердился, и в результате так здорово развлёкся, что вынужден был грохнуть безобидного, милого, глупого друга. Скучающий Печорин тоже наворотил дел. Итог: дуэли, трупы, огорчённые девицы с родинками и без.

У Чехова в "Иванове" (каковой Иванов скучал, кажется, за десятерых чеховских героев) всё гораздо страшнее. Вдруг почувствовав способность совершить поступок, он немедленно застрелился. Можно сказать, с  некоторым даже воодушевлением. Это мой любимый герой. Всё правильно сделал.

А вот Обломов, который сбежал от деятельного приятеля и заинтересованной женщины, доскучал свой век до конца, никому никакого вреда не причинив. Он был созерцателем, хотя и "непродуктивным", несмотря на то, что погрузился как следует и честно достал до самого дна (наверное, снизу постучали).

Это всё, впрочем, болтовня, хотя и не лишённая смысла. Серьёзно рассуждать о скуке я не могу, поскольку плохо знакома с предметом. Скучно мне, в общем-то, не бывает. Полагаю, меня надо обследовать, потому что это не совсем нормально. Наверное, мне мешает какая-то хромая хромосома.

На фотографии — Аня, дочь Иосифа Бродского. Просто для красоты.***