Логика в биологии. Глава 10. Есть ли аналогия между языком и биологическим видом?

Предыдущая глава

Методичка подходит к концу и у нас осталось несколько содержательных, а местами и неожиданных глав. В этот раз мы поговорим об аналогии между языком и биологическим видом. Данная аналогия требует расширенных знаний о лингвистике, которых у меня нет, потому основой для главы послужила совместная с филологом статья, за которую я хочу поблагодарить моего соавтора Марину. Мы постарались максимально придерживаться научного подхода в этом сложном междисциплинарном иссследовании.

На первый взгляд вопрос кажется странным, как может быть что-то общее между столь разными предметами. Однако, если разобрать его подробнее, то оказывается, что кое-что общее есть и, возможно, стоит развить эту область, чтобы выяснить сколько этого общего. Но прежде чем переходить к самому вопросу, как обычно, нам нужно разобраться о чём вопрос-то, понять термины и понятия, которые используются в вопросе. Их три: аналогия, вид и язык.

С первым всё относительно просто. Аналогия — это тип умозаключения, когда на основе сходств признаков с другим предметом, говорят о наличии какого-то нового признака. То есть, если предметы схожи в каких-то признаках, то можно предположить, что они схожи и в каких-то других. С помощью аналогии, мы можем получить новое знание о предмете, на основе сходства с более изученным предметом. Для примера возьмём мячик и яблоко. Начальная гипотеза: мячик и яблоко аналогичны по форме: мячик круглый и яблоко круглое. Мы знаем, что мячик скатывается вниз по наклонной плоскости. Исходя из аналогии мы можем предположить, что яблоко тоже будет скатываться. У нас появляется знание без эксперимента. Если с яблоком просто проверить верно ли наше косвенное знание, то во многих случаях проверка требует много сил, времени, денег и места. Так что аналогии бывают полезны, если они правильно построены. На самом деле, приведённая аналогия поверхностна и легко может дать ошибку, так как нам нужно ещё одно аналогичное свойство — тяжелее воздуха, иначе кто-то будет взлетать. Если мячик и яблоко оба тяжелее воздуха и оба круглые, то на наклонной поверхности будут вести себя одинаково. Тут важно, что рассматриваемые свойства логически связаны причинно-следственными связями. Качение связано с формой и тяжестью, а вот исходя из того, что мячик и яблоко круглые и тяжелые, нельзя сделать вывод, что яблоко резиновое, как и мячик.

Аналогия, при всей её нестрогости, играет важную роль в нашем мышлении, так как при познании нового мы опираемся на уже изученное, а делать это можно, в том числе, с помощью аналогии. Мы говорим: этот неизвестный предмет круглый как тарелка, летает как вертолёт, назовём-ка его летающей тарелкой, НЛО как-то сухо звучит. Даже если в дальнейшем выяснится, что аналогия лишь поверхностна, она может послужить хорошим стартом для получения новых знаний.

Бывают ложные аналогии, которые вводят в заблуждение, приносят существенный вред, например, что подобное нужно лечить подобным: если плод или лист растения похож на сердце, то им можно лечить сердце и т.д. В целом такая аналогия ложная, хотя могут быть случайные редкие совпадения, когда подобное (во всех смыслах подобное) лечение окажется действенным. Однако это не должно вводить в заблуждение, нельзя переносить признаки, делать аналогию необоснованно.

Немного разобравшись с аналогией, давайте поговорим о том, между чем мы хотим её проводить. О виде мы уже довольно подробно говорили, а вот о языке нужно сказать пару слов. Язык, так же как и вид, понятие абстрактное, то есть о том, что это такое, люди просто договариваются. Или не договариваются — существует множество определений языка (как и вида). Но нам сейчас неважно точное, единое определение языка, нам достаточно того смутного, интуитивного определения, которое каждый из нас имеет у себя в голове. Возможно, лишь дополним его, сказав, что язык представлен в своих носителях, каждый из которых имеет идиалект — свой вариант языка, который характеризуется личным словарным запасом, особенностями синтаксиса, орфографии и так далее — всеми особенностями языка, которые есть у каждого носителя языка (для простоты примем, что носитель — это человек). Идиалекты у всех чуть-чуть различаются по количеству слов, по предпочитаемым конструкциям и т.д., но пока люди понимают друг друга — они носители идиалектов одного языка. При этом близкородственные языки так похожи, что их носители могут иногда понимать друг друга, хотя и не полностью. Ещё стоит сказать, что в языке можно выделить несколько уровней: слова и то, как они управляются, составляются в словосочетания, предложения, текст; всем этим занимается синтаксис и морфология. Интересно отметить, что человек может быть носителем нескольких идиалектов различных языков, например, если он билингвик, то есть имеет два родных языка.

Вернёмся же к нашей аналогии. О ней можно говорить уже потому, что два наших понятия, язык и вид, абстрактные, иначе никакая аналогия не была бы возможна. Как можно сравнивать доброту с конкретным яблоком? Но, естественно, этого недостаточно, чтобы говорить, что аналогия хоть сколько-нибудь строгая. Можно браться за разные признаки и их рассматривать, но мы ограничимся одним, зато весьма существенным — происхождение. Выскажем гипотезу, основанную на некотором знании предметов, что язык и вид одинаково эволюционируют. Действительно, если мы посмотрим на эволюцию живого, то мы увидим дерево жизни — то, как одни виды появлялись из других. У языков есть очень похожее древо, отображающее изменение и образование языков. На основе этих деревьев уже можно говорить о некоторой аналогичности эволюции языков и видов, но, на самом деле, это вторичный признак, сформированный на основе закономерностей видо/языкообразования. Давайте рассмотрим эти закономерности по отдельности:

1. Образование путём превращения. В генофонде вида постепенно накапливаются изменения, мутации, которые могут привести к тому, что со временем, по определению вида, появится новый вид на месте старого. Один вид плавно превратится в другой без остатка. На дереве жизни это будет выглядеть как веточка, растущая вверх, без ветвлений, начинающаяся одним видом и заканчивающаяся другим, или как веточка, засохшая на конце, но давшая непосредственно перед этим один побег — в зависимости от метода построения деревьев. С языком может происходить то же самое, изменения также накапливаются, и получается новый язык.

2. Образование путём дивергенции. Наверное, наиболее распространённый тип образования. Вид часто представляет собой несколько популяций, которые достаточно хорошо изолированы между собой, то есть, нет обмена генетическим материалом. В наиболее изолированных популяциях накапливаются изменения, приводящие к образованию нового вида; из исходного вида может получиться несколько новых, при этом старый вид может продолжать существовать. На дереве жизни это будет выглядеть как ветвление или ответвление, когда старый вид сохраняется. Языки также образуются этим путём очень часто, например, именно дивергенцией образовались великорусский (русский), малорусский (украинский) и белорусский. Напомню, что в данном случае "мало-" использовалось в смысле "центрально-". Точно также ранее славянские языки разделились на три ветви: восточнославянские языки, западнославянские и южнославянские. Как раз к первой группе и относятся современные три перечисленных языка, которые произошли от древнерусского, первого восточнославянского языка.

3. Образование путём гибридизации. Близкородственные виды могут образовывать гибриды и таким путём получаются новые виды. Например, слива является гибридом алычи и тёрна. На дереве жизни это будет выглядеть как схождение близких веточек и образование гибридной веточки (чаще всего исходные виды сохраняются). Опять же, с языками бывает то же самое, разве что называется это конвергенцией (не путайте с биологическим термином) и может происходить между дальнеродственными языками, например, при колонизации европейцами Америки, Африки или Азии. Случай не сильно распространённый, что у видов, что у языков, но имеющий место быть и очень схожий у сравниваемых понятий.

4. Сетчатая структура. В действительности мы не всегда можем построить однозначное дерево жизни, особенно у прокариотов, архей и бактерий. В связи с мощным горизонтальным переносом генов довольно большая часть генофонда вида приходит не от вида прародителя, а от различных, в том числе мало родственных или совсем не родственных, видов. Горизонтальный перенос генов — процесс, в котором, с использованием различных механизмов, гены переносятся между "ровесниками", а не от родительской клетки дочерней (вертикальный перенос), причём обычно переносятся небольшие фрагменты генома. Самые важные, необходимые гены, мало подвержены горизонтальному переносу, но доля таких генов относительно невелика. Вместе с тем, в бактериях находят ощутимое количество архейных генов и наоборот. Переданные таким образом гены передаются в дальнейшем потомкам (вертикально). То есть можно говорить о сетчатом происхождении вида: каждый вид произошёл от генов разных видов и дал свои гены различным, в том числе, малородственным видам. У языков можно найти очень похожие процессы: современный русский язык имеет слова не только перешедшие из древнерусского или появившиеся путём изменения (мутаций), но и множество слов перешедших из других языков — заимствованные слова, в том числе, из не близкородственных языков. Причём, как и с генами, переносятся не самые важные слова, наиболее часто используемые слова не являются заимствованными.

5. Исчезновение. Мелкая деталь, но раз мы взялись за детали, упомянем. Вид может вымереть, перед этим, возможно, дав начало новым видам. На дереве жизни это будет выглядеть, как веточка, не дожившая до нашего времени. Сейчас известно много вымерших языков, с которыми произошло то же самое.

6. Независимость изменений. Ещё можно сказать случайность. Мутации, во всяком случае абсолютное их большинство, происходят случайно, да и отбор идёт независимо от желаний особей. Вид не может повлиять на то, как будет направлен отбор и куда пойдёт эволюция. И носители языка тоже не могут сознательно на это влиять, в большинстве случаев, он меняется по своим независимым законам. Лингвисты лишь составляют словари, а не создают язык. Учёные фиксируют язык и его изменения, но практически не могут вносить в него направленные изменения. В этом эволюция языка тоже похожа на биологическую эволюцию.

Ещё одним аналогичным признаком является размытость границ. Этот признак напрямую логически связан с эволюционностью образования языка/вида, с характером изменений, накапливающихся у носителей. Мы не можем провести чёткую границу между материнским и дочерним видом. Нет той первой особи, про которую мы можем сказать, что это новый вид, так как он появляется не на уровне особи, а на уровне популяции. Но так же мы не можем сказать, что вчера популяция была одним видом, а сегодня стала уже другим видом. С языком то же самое — нельзя сказать, что вот этот человек первый носитель нового языка, что это группа людей вчера была носителями одного языка, а сегодня другого.

Мы видим, что эволюционные закономерности языки и вида очень близки, что позволяет говорить об их аналогии, а значит и об аналогии между языком и видом. Значимость образования и эволюции велика, многие другие признаки зависят от них, а, значит, многие не рассмотренные признаки тоже могут быть аналогичны, в силы логической связности с эволюцией. Следовательно, мы может получить много новых данных и аргументаций, используя рассматриваемую аналогию. Но как реально можно использовать эту аналогию?

Можно выделить несколько областей применения аналогии между языком и биологическим видом. Одно из наиболее применимых — научно-популярное, для обучения. Используя достаточно строгую аналогию можно гуманитариям объяснять биологическую эволюцию в их же, гуманитарных терминах. Или, что может потребоваться даже чаще, всем, кроме филологов, объяснять, как появляются и изменяются языки, используя более распространённую биологическую терминологию. В современном обществе наблюдается большое количество лженаучных теорий связанных с незнанием лингвистических и биологических азов. В том и другом случае, лженаучность можно объяснять, используя наиболее подходящую для конкретного человека терминологию.

С другой стороны, данную аналогию можно использовать для расширения методологического арсенала, то есть пробовать переносить гуманитарный инструментарий на изучение видов, и обратно. Учитывая чрезвычайно различную методологию этих научных направлений, гуманитарного и естественнонаучного, и даже разный образ мышления, свойственный для них, такой междисциплинарный подход может оказаться весьма эффективным для изучения обоих предметов.

Ещё один интересный результат изучения проблемы аналогии в том, что расширяется понятие эволюции, её закономерности перестают ограничиваться биологической эволюции, а значит о ней можно говорить, как о более универсальном процессе, характерном для разнообразных объектов.