Чудесная гора

Однажды мой путь пролегал через гористую местность. Горы были столь древними, что успели сделаться высокими холмами, густо поросшими зеленью. Лето благоухало цветением, и пело на разные лады цикадами и сверчками.
Меж покрытых мхом могучих самшитов мне то и дело попадались каменные изваяния. Почти все они были разрушены временем настолько, что сложно было понять что же они изображали. Только по причудливым бороздкам и шлифованным округлым краям можно было догадаться, что это не результат игры воды и ветра.
Почти у самой вершины холма в тени разломившегося дуба я наткнулся на каменную фигуру, сидевшую на земле. Статуя изображала человека, глядевшего в даль. И в выражении его каменного лица было что-то еле уловимое, невидимое глазу, но в тоже время осязаемое и ощутимое. Что-то, что наполнило сердце моё древней холодной тоской.
Я подошёл ближе. Присел рядом и принялся разглядывать диковинное изваяние.
До чего же искусной была работа мастера, кропотливо высекшего все мельчайшие детали одежды, складки. Тонкую морщину, прорезавшую благородный лоб, наверняка, принадлежавший герою... Не плотно сомкнутые губы...
Мне даже показалось, что я слышу тихий шёпот. Я прислушался. И понемногу начал различать слова:

«Мне всегда было интересно, что же там на самой вершине. Нет, не то что бы я ожидал увидеть что-то кроме голых, местами заснеженных, камней со скудной колючей растительностью, изо всех остервенелых сил борющейся за жизнь. Но мне казалось, что как только я ступлю на эту вершину мира, предо мной откроются врата Асгарда и я, став частью легенды, сделаюсь богоподобным.
Мне повезло и своё восхождение я начал не с самого подножия. Дурным ветром меня в самом начале пути закинуло на первый Чёрный уступ. В моих ладонях горела молодость дикого зверя. И жажда небесного ветра, гнала меня по острым камням и днём и ночью. Но что самое замечательное — мне был виден и понятен тот путь, которым я карабкался вверх.
Наверное, не следует теперь говорить о том скольких таких же жаждущих видел я. Скольких пролетающих кубарем мимо с лицами искажёнными ужасом и отчаяньем, звенящим, как разбитый колокол. Сколько растёкшихся по холодному каменному крошеву размозжённых голов мне пришлось перетоптать. Видел и тех, кому удалось отыскать древние тропы и они восходили к вершине неспешно, с достоинством, с видом, постигнувших истину, победителей. Видел я и змеерылых подлецов, не гнушавшихся ни чем в достижении своих целей. Они пожирали человеческую плоть, паразитировали на слабых душах, а сильных брали обманом и предавали смерти, мучительной и страшной, в назидание остальным. Видел и тех, кто нёсся вперёд безумным вихрем, не глядя, и многие из них срывались, но те к кому была благосклонна удача, исчезали из виду далеко вверху.
Но больше всего я видел людей, сидевших почти неподвижно. Устремив свои невидящие глаза куда-то к горизонту, они то плакали, то смеялись, то бормотали и рисовали пальцами по пыльной земле. И было видно, что все они разные, кто-то так сидел с малых лет, а чья-то одежда была изорвана в клочья, так будто он лез от самого подножия и выбившись из сил присел отдохнуть, но уже не поднялся.
Но мне было известно всегда, что победа любит упорных, и что пройдя все испытания, я непременно окажусь у долгожданных врат. Поэтому, когда я уселся рядом с раскидистым дубом, чтобы перевести дух, точно знал, что продолжу свой путь с рассветом.
Даже не заметил, как погрузился в сладостную дрёму. И взору моему открылись дивные сказочные миры, простиравшиеся от самого горизонта. Дуб сделался моей колыбелью, пока мимо проносились гордые драконы, переливаясь серебряной чешуёй, сирены звали меня своими медовыми голосами в земли более прекрасные и желанные нежели холодная пустынная вершина.
Утром я очнулся от забытья. Могучий дуб, на чьей потрескавшейся коре запечатлелось творение мира, прикрывал меня сумрачным капюшоном от первых солнечных лучей. В воздухе носился дух разложения. И я впервые дрогнул. Замер в нерешительности, глядя вниз, на путь который уже проделал. Он был ничтожно мал, по сравнению с оставшимся, я будто топтался на месте всё это время.
Но я пошёл дальше. Пошёл за своей мечтой, искрящейся где-то в пронзительной синеве.
Людей на моём пути встречалось всё меньше, и все больше попадалось на глаза поросших мхом каменных статуй, устремивших серые, изрезанные ветром, лица к горизонту. Порою мне казалось, что камни то плакали, то смеялись, то шептали мне что-то.
Раскаты грома над головой прервали мои размышления, заставляя позаботиться об укрытии. Я уже хотел по привычке накрыться плащом и продолжить путь, но обернувшись заметил, что не так далеко ушёл от, манящего раскидистой кроной дуба. Я так утомился за время этого восхождения. И мысль о том, что хоть раз можно позволить себе не вымокнуть насквозь, показалась мне справедливой. Я вернулся к дубу, и удобно устроился в его корнях, когда хлынул проливной дождь.
А ночью мне опять снились чудесные земли с кивающими тёплому ветру цветами.
На утро я проснулся совершенно разбитым. Всё вокруг претило мне. Я подумал, что заболел, и решил поспать ещё немного, в сладких объятиях прекрасного мира грёз.
Потом я много раз уходил от этого места, но каждый раз возвращался. Находились тысячи причин, чтобы вернуться. Так было до тех пор пока я не осознал, что мне больше не нужна голая холодная вершина, мне нужен тот мир, врата которого, я никогда не распахну.
День за днём сидел я в тени дуба, а дух мой витал в далёких землях, полных и радости и печали и колосьев спелой пшеницы. Полный тем, что благоуханным морем могло бы колыхаться у подножия горы.
Я иногда просыпался, думал, что надо идти или к вершине, или спуститься вниз в долину. Но мне было страшно, не найти там того, что видел я в нефритовых грёзах.
И страх пожрал моё сердце и обратил его в камень. И сам я сделался камнем, так и не увидев вершины, врос в землю....»

Переплетаясь с шорохом травы, шёпот совершенно утих.
Вечерело. Красное солнце медленно ползло к горизонту, ухватив за край растрёпанное облако, а заодно вытягивая ото всюду длинные косые тени.
Понежившись в его последних тёплых лучах. Я двинулся в путь.
Ночь обещала быть долгой.

этот рассказ ранее был опубликован в моём ЖЖ