[Расказ] Платье
ПЛАТЬЕ
Марта зашивала Платье.
Она уже и не знала в который раз.
Помнится, раньше считала. И даже гордилась тем, что ей приходится делать это совсем редко. Тогда, рассказанный уже покойной мамой, секрет работал безотказно – Марта в первый же день отрезала два пальца длины и распустила кусок ткани на нитки. Именно ими она зашивала небольшие дырочки и прорехи, которые неизбежно образовывались на Платье.
Когда Марта увидела первую – размером со спичечную головку – проплакала всю ночь. Тогда это было трагедией, сейчас – досадной рутиной.
Нитка натянулась, собирая шов в горбатую гусеницу. Зашивать на себе – не самое удобное занятие, но дырку Марта заметила буквально только что, а ждать до дома и стыдливо прятать подол – то еще удовольствие. Глянув по сторонам – не наблюдает ли кто из редких прохожих за ней, Марта быстро наклонилась и перекусила нитку зубами. В сумочке были ножницы, но привлекать лишнее внимание не хотелось. Мало ли что делает дама воскресным днем в парке на лавочке. А ножницы в руках – говорят за себя однозначно.
Марта разгладила Платье по колену. Шов напоминал маленький свежий шрам. Марта наклоняла голову влево и вправо, пытаясь понять, как сильно он будет заметен. Нитка была чуть темнее и ярче самого Платья. Когда-то оно было огненно-красным. Марта влюбилась с первого взгляда. Она надеялась, да что там – была уверена, что этот сочный, насыщенный цвет сумеет противостоять времени, и если и потускнеет, то совсем немного…
Но теперь это была лишь бледная тень того Платья. Выцветшее от многочисленных стирок, хрупкое и мерзкое на ощупь. Да и цвет оно поменяло на грязно-серый, с едва различимым розовым оттенком.
Цвет без названия.
Марта ненавидела его.
Она конечно ни за что и никому не призналась бы в этом, но обманывать саму себя с каждым годом становилось труднее
Не помогал даже семейный секрет. Нитки больше не подходили. Они почему-то бледнели иначе, с другой скоростью, хотя Марта старалась стирать их вместе с Платьем.
Не до конца удовлетворенная результатом Марта стянула рукой ткань так, чтобы свежезаделанная дыра спряталась в складках.
-Марта! Привет!
Марта вздрогнула от звука собственного имени.
Елена крикнула и взмахнула рукой, едва выйдя из-за угла. Эта её привычка приветствовать издалека, метров с тридцати сильно раздражала. Что прикажете делать? Кричать через улицу в ответ, словно дура? Или молчать, что могут посчитать невежливым.
Но, как и всегда в подобных случаях, Марта нацепила дежурную улыбку и молча помахала в ответ, чувствуя жгучий стыд.
Она была бы не против, если бы парковая лавочка под ней сейчас провалилась под землю и вынырнула бы вместе с ней где-нибудь на другом конце планеты.
Елена засеменила, подобрав подол. Было очевидно, что её распирала изнутри какая-то новость, которой ей не терпелось поделиться.
Так и было.
– А я их уже видела! – выпалила Елена, опускаясь на лавку рядом.
-Кого? – не поняла Марта.
-Да Мари с дочкой же, - рассмеялась Елена. – Идут сюда, задержались у магазина, через пару минут будут.
Да ты что?! – радостно всплеснула руками Марта. – Видела? Как оно?
А-бал-денное!- Елена откинулась на спинку. – Но не буду рассказывать, скоро придет, сама увидишь!
Марту слегка передернуло. Такие фривольные выражения резали слух. Елена, конечно, была подругой и подругой хорошей, но всё-таки слишком часто заставляла её – Марту - испытывать за нее стыд. Будь жива мама, она бы не упустила лишнего шанса отчитать дочь за то, что водится с “заплаточницей”. Хотя в последние года к этому стали относиться гораздо терпимее.
Ты чего задумчивая такая стала? Не рада, что ли?
Конечно, рада! – возмутилась Марта. – Как ты могла такое подумать! Вот смотри!
Марта подняла с земли картонную коробочку, перетянутую бечёвкой.
-Я испекла черничный пирог.
-Ого, ты такая молодец. – Елена в умилительном жесте положила руки на щеки. – Покажешь?
Марта замялась.
-Давай… Давай дождемся. Не хочу, чтобы мы запачкались.
Марта не хотела обижать подругу, но взгляд ненароком скользнул по её бледно-салатовому Платью, где прямо под грудью белела большая - с ладонь размером – заплатка.
Елена понимающе кивнула, хотя и немного насупилась.
“Заплаточниц” никто не любил. Это позорное клеймо, случись оно с добропорядочной женщиной, раньше закрыло бы для нее выход в свет навсегда. Слава Богу, сейчас более прогрессивные времена. Однако с заплаточницами вели себя осторожно. Ведь если женщина настолько небрежная или неосторожная, что испортила своё Платье, то и на вас она может что-то пролить или еще хуже…
Марта, конечно, считала это глупостью и старалась никогда не судить о человеке по внешнему виду. И уж точно не хотела лишний раз напоминать Елене о её горе. Она просто волновалась за сохранность собственного Платья. Но сказанных слов, как это водится, назад не воротишь.
– А вот и мы! – раздалось за спиной
Елена взвизгнула, успев обернуться первой. Марта, сдерживая себя, обернулась неспешно. Её взгляд скользнул по Мари, своей самой давней подруге и мгновенно перепрыгнул на её дочь.
-Софи, ты такая красивая! – Елена всплеснула руками.
-Очень, - подтвердила Марта.
Они говорили это молодой барышне, которая скромно, как это и положено, смотрела под ноги. Они говорили это ей, но смотрели только на Платье. Софи на неделе исполнилось шестнадцать, она стала уже молодой женщиной, и вот – спустя несколько дней для нее подобрали Платье.
Марта облизала пересохшие губы. Во времена её молодости таких фасонов не было. Двуцветное - Фиолетовое с белыми вставками – небывалая дерзость по меркам еще пятнадцатилетней давности. Рукава едва спускались ниже локтя, что тоже было необычно. Так, что для соблюдения приличий Софи была в длинных белых перчатках.
Конечно же Марта тут же представила себя на месте девчонки. Представила, как руки скользят по лоснящейся новизной ткани. Как вслед завистливо оборачиваются прохожие…
-Поблагодари, - мягко, но настойчиво посоветовала Мари.
-Спасибо большое, - Софи присела в легком книксене, всё еще не решаясь поднять взгляда.
Марта укоризненно посмотрела на подругу. Мари вообще была строгих правил. Но винить её в этом было бы опрометчиво. Когда ты и твои поступки всегда на виду, волей неволей приходится предъявлять к себе повышенный требования.
Марта знала Мари с самого детства. Тогда эту дружбу воспринимали как милую детскую забаву. Но годы шли, а губернаторская дочка Мари продолжала водиться с простолюдинкой Мартой. Когда они вместе пошли выбирать Платья, скандал прокатился по всему городу. Взрослая же жизнь сама собой развела двух лучших подруг.. Теперь они виделись несколько раз в год, по праздникам.
Таким, как сегодня.
-Давайте отмечать! – Елена вскочила с лавки, приобняла Софи за плечи и усадила на своё место. – Ты сегодня в центре внимания!
Девчонка хихикнула, озорно покосившись на маму.
Так же с хитринкой смеялась и когда-то Мари, когда Марта спрашивала точно ли им стоит оставаться подругами. Да и вообще дочь была удивительно походила на маму в её годы. Те же непослушные рыжие волосы, зеленые глаза и видимо такой же бунтарский характер. Ведь вряд ли Мари была в восторге от выбора дочери. Двуцветное, легкомысленное Платье в её-то семье!
Но Софи как-то сумела отстоять свои права на него. Как и Мари когда-то отстояла их дружбу.
– Мы хотели сделать пикник, - Мари помахала корзинкой, из которой выглядывал краешек клетчатого пледа.
-А я испекла пирог, - не без гордости объявила Марта.
Пока она перекладывала на тарелку заранее разрезанные треугольники пирога, прокладывая каждый кусочек салфеткой, Елена успела расстелить на траве плед.
– Только осторожнее, - предупредила Марта, протягивая тарелку Софи. – Ты ведь не хочешь испортить Платье в первый же день?!
Все рассмеялись. Марта улыбнулась, довольная шуткой. Наверное, это какой-то рефлекс – смеяться над тем, чего так сильно боишься. Так, словно такое нелепое и, безусловно, страшное событие никогда не сможет произойти с тобой.
За спиной брякнул велосипедный звонок. Марта поморщилась, представив, как сейчас набегут дети и в зависимости от воспитанности будут пялиться или и вовсе попросят угостить пирогом.
-Марта? – неуверенно донеслось сзади.
Голос не принадлежал ребенку. Скорее девушке или женщине. И был до боли знаком.
Марта медленно обернулась. Женщина, так и не слезшая с велосипеда, смотрела на неё растеряно. В красной футболке и джинсовом комбинезоне, одетая совсем не как полагает женщине. В ужасных плоских ботинках на шнуровке. И велосипед… На нем катаются дети, да еще разве что почтальоны. Но эта странная и скорее всего крайне взбалмошная особа смотрела с какой-то надеждой, с ожиданием, словно уверенная в том, что её вспомнят.
И в самом деле, вздернутый носик, острый подбородок и песочного цвета волосы, собранные в хвост, вместо нормальной прически, казались очень знакомыми…
-…Ева?
В памяти всплыли, казалось давно истлевшие воспоминания. О совсем раннем детстве, о копании в песке и плескании в озере. А потом их вытеснило одно ярчайшее, словно вспышка – как воровали яблоки из огромного сада Мари. Как они вместе с этой девчонкой, названной в честь первой женщины, перелезали через забор и разбивали коленки. И конечно, как их обеих поймали и устроили взбучку.
Но этого не могло быть. Ведь Ева должна быть ровесницей.
Почему она не в Платье?
Почему она на велосипеде?
-Как ты? Я думала тебя больше никогда не увижу, - затараторила Ева радостно. – Мне сказали, что ты уехала.
-Да, я… я вернулась, - Марта всё еще не знала, как себя повести. – У меня всё хорошо. А ты… Что с тобой? Я имею в виду, почему ты так выглядишь?
Лицо Евы изменилось. Теперь оно напоминало деревянную маску. Она быстро заглянула за спину Марты, и та, опешив от такого резкого изменения, обернулась.
Софи внимательно слушала, опустив взгляд. Елена замерла с приоткрытым ртом и занесенным куском пирога, с которого опасно свисал кусочек, пропитанный ягодной начинкой. А Мари просто рассматривала ногти, делая вид, что ничего не замечает. В общем – все было в порядке.
-Я, пожалуй, поеду… - Ева понимающе кивнула. – Не буду мешать.
Она соскочила с велосипеда, резким движением перевернула его и уже отвернулась, собираясь уехать, как Марта выпалила:
-Прости, я не хотела тебя обидеть! Просто… Сколько тебе сейчас? Двадцать семь, двадцать восемь? Я просто хотела спросить, где твоё Платье?
Ева обернулась. В уголках глаз блеснули слезинки.
– А я хотела спросить, что стало с той девчонкой, которая обещала мне, что никогда не станет такой же, как все остальные. Которая убеждала, что никогда не станет носить обноски!
Марта на миг задохнулась от возмущения.
– Это же были всего лишь детские разговоры! Но я выросла и стала женщиной, в отличие от некоторых!
-Почему? – Ева всплеснула руками и едва не уронила велосипед. - Почему это без Платья я не могу считаться полноценной женщиной? Почему я или ты не можем носить то, что вздумается? Потому что так сказала тебе мама? Потому что кто-то века назад придумал эту тупую традицию, и теперь все бездумно её повторяют?
-Нет! – Марта поняла, что практически кричит. – Потому что это женственно и красиво!
-Это безумие ходить в одном и том же всю жизнь! Это все равно, как если бы кто-то придумал, что тебе нужно скрепить себя договором с одним единственным человеком!
Марта помотала головой.
– Это совсем разные вещи. Это бред… Какой-то нереалистичный пример.
-А по-моему это одно и тоже!
Ева вскочила на велосипед и резко дернула педали, выбивая колесами струйку песка.
Марта несколько мгновений провождала её взглядом. Она была возмущена как никогда в жизни, стыд жег щеки. И Марта чувствовала, что стоит дать волю чувствам – она расплачется. Злость и возмущение лучше.
-Нет, вы слышали этот бред? – Марта обернулась, ища поддержку в глазах подруг. – С одним человеком на всю жизнь! Нонсенс!
Елена согласно закивала.
Кусок пирога отломился и упал ей на подол.
