Ближе к массам

Про политику ничего не скажу. Я, догадываетесь ли, про политику не знаю. И даже не догадываюсь, знаете ли, какие в ней происходят настроения в наши дни. Может, и роскошествуют депутаты, и едят рыбью икру или очень дорогие пельмени. Может, и правда они так делают. Может, и наоборот; но все равно какая-нибудь негосударственная женщина, которая просто маклер, то есть которая продает недвижимые квартиры - она в иной раз тоже получает довольно неприличные в воспитанном обществе деньги. И за деньги эти она, вероятно, тоже намазывает хлеб на икру и таким способом пытается выжить. А в один весенний мартовский день, - день вообще выходной для всех мировых женщин, - вдруг захотелось нашей женщине (мы уже, получается, говорим о конкретной женщине, и назовем ее хотя бы тетя Света) захотелось вдруг женщине нашей чего-нибудь обыкновенного; догадываетесь ли, водочки.
Тетя Света уже была на улице и в шубе, потому что настроение у марта в это время еще зимнее. Но она никак не согласилась бы, особенно в такой женский день, пойти до магазина пешком: ей всё приличней такси. Надо нам также учитывать фигуру тела тети Светы: она у ней фигура заслуженная, такая красивая, некогда полноватая, достаточная для царского удовольствия, фигура тела. В таких фигурах часто бывает запрятано много темпераментной силы, что называется характера. Поэтому нам не нужно удивляться тому, каким способом тетя Света, вышедши на улицу, разговаривала в телефон про свои маклерские идеи - которую ей продать квартиру, или кому ее продать, или чью: говорила она энергично, и даже часто получались у ней глаголы довольно громкие, на месте которых литератору порядочней будет ставить благообразные синонимы. Вот она говорила, а меж тем и замечала, есть ли где на обочине такси (нужно всегда хвалить уменье человека делать два разных дела в одно время: такое уменье отличает успешных и практических людей). Такси тетя Света выбирала всегда одним методом: если судно удобно выглядит. То есть, если выглядит судно удобно, то она садилась в такое дорогое судно. Если, напротив, неудобно - она как-то умела его не замечать: глаз у неё работал насчет автомобильных судов как надо хорошо. Скоро тетя Света отворила одно судно, погрузилась в него и очутилась в комфортном его кресле, обтянутом, может быть, крокодилом или жирафом. Ей, напомним читателю смысл дела, мечталось купить чего-нибудь в магазине; например, водочки. Это, как она думала, очень было разрешительно ради 8-го марта. Плюсом она уже находилась как будто подшофе. Но мы так увлеклись достоинствами нашей героини оттого только, что женщина она по настоящей правде существенная. Она замечательная дама.
Итак, далее рассказ будет становиться все интересней. Когда Света (теперь мы будем упускать звание «тетя», так как оно забирает авторское время на написание его. Мы будем далее говорить просто Света, а позже, когда читатель насовсем проникнется почтеньем к героине, мы назовем ее Светлана - и никак не «тетя Света». Это длинно.) - когда она, Света, села и захлопнула за собой калитку, то отняла от уха телефон и громко приказала водителю:

• Крепость!

А Крепость, как всем знакомо, это вино-водочный салон.
Значит, она сказала «Крепость», и затем продолжила говорить в телефон. Водитель, сидевший рядом с нею, оказался человек неожиданно приличный и богато одетый: на нем сидел, и сидел хорошо, настоящий смокинг. Прическа интеллектуальная, подбородок ровный. Такому водителю, может быть, нехорошо говорить: «Крепость!»; ему, может быть, лучше сказать: «Крепость, пожалуйста», или «Не очень ли трудно вам подвезти меня до Крепости?» - и после дождаться ответа. Но Света сказала только «Крепость!» - и снова заговорила в телефон. Приличный наш водитель, удивившись, сказал:

• Что, леди, вы изволили спросить? (Хотя он мог просто сказать: «Чего?» или «Что?»)

Света, теперь тоже изумившись, отняла от уха трубку и сказала:

• Ты что ли не чрезвычайно умен или попросту туп? Говорю: вези меня, этакой-другой (тут она выразилась еще таким способом, что единственный синоним будет потяжелей оригинала), третий-расчетвертый, вези, говорю, в Крепость и обратно по сторублевой таксе!

И затем она уверила внутрь телефона, что выражалась она сейчас о таксисте, а вовсе не о ее маклерском собеседнике, которому непосредственно после сего уверения она продолжила говорить в прежних крепких глаголах. Короче, водитель теперь все понял и повел машину. Он только спросил:

• Но куда же ехать, в каком именно направлении?
• В прямом направлении, а потом, дурная твоя кепка, направо! Именно туда и ехать!.. это я, извини, говорила сейчас приземленному водителю, а не тебе, глупое твое лицо! (Тут еще был прибавлен термин, и снова автор не находит к нему благообразной замены).

Приблизительно так сообщаясь доехали эти люди до «Крепости». Здесь Света приказала водителю ждать, вышла и, продолжая телефонный разговор, вошла в «Крепость» - но мы не станем подробно рассматривать, как выбирала она себе водку. Это у нее получилось обычно, как у других людей, которые покупают продукты. Просто заметим, что из «Крепости» Света вышла уже с бутылочкой водочки. И когда она, только сейчас упрятав свой телефон, уже шла обратно к транспорту, тут ей навстречу, как это часто бывает у маклеров, выбежала знакомая девушка. И та девушка говорит Свете:

• А, Светики-приветики! Я вот за водочкой, а ты, гляжу, уже и отоварилась, с восьмым тебя мартом! А хорошо тебе ездить за водкой на правительственном транспорте. Я тоже думаю, что это очень ты ловко придумала. Я бы не догадалась.

И тут Света увидела, к какому красивому она возвращается транспорту. И тут же она вспомнила, как неприлично она крикнула водителю «Крепость!», и поняла, что, получается, в тот самый миг времени за ее спиной сидел полный лимузин людей. Может, то сидели президенты или вообще депутаты. А она так неподобающе крикнула водителю, которого смокинг, конечно, стоит дороже ее шубы. И не странно, что ей захотелось теперь извиниться перед этими господами; да к тому же ей еще нужно было как-то уехать из теперешнего многолюдного места. Она приблизилась к лимузину и, севши вовнутрь его, сказала вот эти слова:

• Я, конечно, извините. Вообще-то, я думала сначала, что села в обычные такси, на которых ездит публика. И как-то неудобно, получается, было мне предлагать вам сто рублей. Даже не знаю, можно ли мне извиняться, а все-таки я, севши теперь в машину, не хотела бы еще раз повторить вам такие же самые слова, о которых я, конечно, жалею. Так что помилуйте.

Но господа ей ответили:

• Нет, вы не заслуживаете того, чтоб так унизительно извиняться, а даже, обратно тому, честь вам и достоинство. И вы непременно должны в этот грандиозный мартовский день дать нам обещание, что сегодня, то есть во столько-то часов вечера, вы покажетесь в таком-то дорогом ресторане по такому-то почтенному адресу, где мы с вами будем иметь за честь легко и приятно общаться.

И господин мэр, сидевший как раз позади нее, подтвердил, что все это правда. Тут же всё присутствие узнало, что имя у пассажирки Светлана; а она узнала, что мэр, который сидит позади, так это мэр нынешнего города Локоть. И она, дополнительно ко всему, не знала, можно ли ей, занятой во всякое время женщине, давать такое далеко идущее обещание - а все-таки приглашение ей понравилось… но мы опустим обстоятельства их обратной поездки и расставанья.
Вот теперь, когда все рассказано, читатель может справедливо поругать автора за то, что так много значения он придал обыкновенному происшествию с государственными людьми; читатель заметит, что ничего особенного не случилось в этот раз с этими людьми, и никто на них не напал с острым предметом, чтобы можно было так красиво все расписывать. Он заметит, что, наконец, каждый может увидеть невооруженным глазом мэра - и сохранить такое историческое событие в своей памяти. Но ведь рассказ наш не про то! Ах, читатель, не про то! Только лишь и хотелось сказать мне, пересказчику сего правдивого случая, что хорошо это, когда чиновники разумеют ценность своего труда единственно в том, чтобы быть близко к народу, проникаться его жизнью и бытом, улучшая качество той и другого; и хорошо это, когда они, мэры и президенты, участвуют в массах и их мелких происшествиях и потребностях.

09.03.15