ЛЮБОВЬ? ЭТО НОРМАЛЬНО! (начало второй книжки)

ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой в которой Анькина нога становится орудием убийства и гастрономического возмездия для любвеобильного полицейского, Новый Год приходит без петард, а Дед Мороз навсегда уходит из жизни Альки

ххх
Вместо введения
Я уныло брела в сторону «Крестов». Несла передачу для своей подруги. Собирала почти неделю, стараясь ничего не забыть: её любимые сигареты, теплые носки, печенье, стринги…
Я и знать не могла, что существуют определённые правила: что-то можно, а что-то нельзя. Что сигареты лучше покупать на месте, что ...
Мне казалось нереальным всё, что я читала о подруге в газетах. Каждый раз, вспоминая мерзкие подробности, раздуваемые жёлтой прессой, я вздрагивала. Беда, как и смерть, не любит одиночества...

-1-
Если ты варишь плов из обещаний,
то я принесу море масла.

Турецкая пословица

Анька из тех женщин, которые шляпку, салат и скандал могут соорудить из ничего. Мы знакомы уже - дай бог памяти - больше семи лет, и я не перестаю удивляться талантам подруги. Вот она - самая настоящая женщина, до кончиков её расписных сумасходительных коготков, чаще всего украшенных необычными рисунками или стразами. В отличие от меня, затюканной жизнью и бесконечными готовками многодетной матери, Анька стильная даже в мелочах. Шляпы, правда, она не особо одобряет в обыденной жизни. Зато на сцене меняет их, как перчатки. Вернее, перчатки моя поющая подруга меняет ещё чаще, чем шляпки.

Настоящее имя Аньки - Андре. Мужское имя, которым наградил её отец полутурок-полунемец, стало и сценическим псевдонимом певицы. Анька не особо комплексует по этому поводу, добавив к «паспортному» имени приставку «Мадмуазель». Её песни в нашей стране не слышал только глухой. И только слепой, видимо, не читал многочисленные скандальные статьи про оргии. Которые устраивала Мадмуазель Андре с участием молодых стриптизёров под огромное количество выпивки. Так что скандалы и эпатаж - действительно - любимое занятие Аньки. По её словам, вполне «невинное».
Я, кстати, верю подруге. Потому как слишком хорошо её знаю. Ни бешеная популярность, свалившаяся на певицу несколько лет назад, ни запредельные гонорары не смогли испортить характер русско-турецкой мадмуазели с примесью немецкой крови.

Даже в ситуации временного творческого простоя Анька умудряется сохранить оптимизм. Начинает что-то шить, стряпать или писать новые песни. Мало кто знает, что Мадмуазель Андре не только талантливый исполнитель, но и потрясающий мелодист и автор текстов многих шлягеров.
А ещё моя подруга отлично готовит, хоть и делает это крайне редко. Но уж если Андре встаёт у мартена - туши свет. Даже фирменные рецепты моей китайской бабки не помогают мне переплюнуть эту поющую кулинарку.

Наверное, потому я и попросила Аньку помочь мне с готовкой. Учитывая, что скорым поездом на нас нёсся Новый Год. Бой курантов пообещал встретить у меня вместе с женой Александр Мультивенко - губернатор Санкт-Петербурга и по совместительству дед моего ещё не родившегося ребёнка. Однако за день до любимого праздника меня угораздило погрузиться в какую-то прострацию.
Нахлынула слабость, а вместе с ней - размышления о себе и своей жизни. Которая не так уж и замысловата...

У меня трое детей, четвёртого - ожидаю.
Может быть, кто-то скажет, что я дура, но у нас от среднерусской возвышенности до Камчатки сколько угодно таких дур.
Дети от разных мужей. Мужья от разных национальностей. Финансы разной стадии дырявости. Свекрови - разного градуса стервозности.
Нет, я вовсе не идиотка конченная, хотя моя вторая подруга - Надин, к примеру, так и считает.
Да, я влюбляюсь. И когда влюбляюсь, то забываю обо всём рациональном и правильном. А когда вспоминаю - оказываюсь опять беременная. И если предмет любви порой теряет свою романтику или теряется на необъятных просторах бывшего СССР, то тёплые чувства к мужчине всегда остаются. Пускай уже и как к отцу детей - достойному или недостойному.

Иаков, Мечик, Мухаммед - кем они были для меня? Родителями Аврашки, Забавы, Али...
И не только. Каждый из них по-своему открывал мне мир. Оплодотворяя не только тело, но и душу. Тора, Псалмы, Коран, Славянские веды - культуры вливались в меня, как реки в море, хотя и своих истоков было предостаточно.
Моё происхождение непростое, хотя по жизни я обычная рабочая лошадка. Бабка - китаянка, отец - француз. Благодаря им я знаю несколько языков, и профессионально занимаюсь переводами. Могу и себя, и детей прокормить и даже побаловать. Иногда помогают свекрови, моя мама, подруги. А что ещё остается? Если тот единственный - который был бы и отец детям и мне верный друг - пока что не находится.

Вот только прошлым летом я опять влюбилась с первого взгляда. Всё складывалось даже слишком хорошо. Но судьба распорядилась иначе... И это чувство на взлёте было опрокинуто жуткими событиями. И вновь у меня новая свекровь, и снова я жду ребёнка. Но суженого уже не вернёшь.
И только мой неиссякаемый оптимизм не даёт мне опустить руки. И несмотря ни на что, я хоть краешком сердца всё равно продолжаю мечтать о любви.

Шёл шестой месяц моей беременности - четвёртой и, надеюсь, точно последней (хотя, когда вынашивала младшенького, Альку, говорила себе то же самое). Где-то в начале апреля у двух моих сыновей и дочери должен появиться брат. Вообще-то три предыдущих беременности протекали легче, но я тогда была значительно моложе.

За пару дней до Нового года я пожаловалась Андре на своё состояние. И на то, что удивить Александра Мультивенко у меня, видимо, не получится. А получится, скорее всего, опозориться салатами из ресторана.
Подруга сходу предложила два потрясающих рецепта: телячью ногу с картофелем и салат «Оливье» с креветками и сырыми грибами (шампиньонами и вешенками).

 –  Лейк, это хит сезона! - вещала в телефонную трубу Анька. - Прям сейчас еду на Невский. В «Елисеевском» куплю всё, что нужно. Ногу засунешь пока в морозилку, а всё остальное - просто в холодильник. Завтра будем с тобой шаманить... Мультивенко умрёт от восторга, уверена!

 –  Ань, зачем мне ногу в морозилку? - моему недоумению не было границ.

 –  Кисюнь, не тупи. Не твою, а телячью. Приличную парную говядину сейчас фиг купишь даже в «Елисеевском». Придётся брать заморозку. Буду у тебя через часик. Полежи пока, погладь моего будущего крестника.

 –  Я, положив трубку, действительно прилегла. Малыш, словно почувствовав скорое приближение своей будущей сумасшедшей крёстной, разошёлся: то ручкой, то ножкой он стучался изнутри, требуя внимания.

 –  Стас, ну не буянь, - пробормотала я, поглаживая ходящий ходуном живот. - Хорошо ещё, что твои братья и сестра у бабушки с дедушкой на Украине. Что бы я делала тут со всеми вами одна?

Анька действительно приехала где-то через час. Огромная замороженная нога - килограммов пять, не меньше - перекочевала в морозильник вместе с королевскими чищеными креветками, а молотый мускатный орех, свежие шампиньоны, разлапистые друзы вешенок в целлофане и ещё куча мелких свёртков и упаковок - в холодильник. Андре тут же попрощалась со мной - она торопилась на очередной предновогодний корпоратив - перед праздником её раздирали на части. Но клятвенно обещала мне приехать завтра, помочь с готовкой по её гламурным рецептам.

Никогда не верьте клятвенным обещаниям подруг - даже самых близких. На следующий вечер у Мадмуазель Андре нарисовался очередной незапланированный корпоратив, и она не смогла отказаться от больших денег.

 –   Лейк, ну прости меня. Ну, кисюнь, очень попросил сам председатель правления «ПетерБанкОлд» - оказывается, он мой давний почитатель. Ну не обижайся - работа для артиста превыше всего. Подыхай - но работай, «шоу маст го он».
Я мрачно слушала Аньку, понимая, что отдуваться у мартена мне придётся теперь в гордом одиночестве.

 –  Лия Ванна, ты это, не молчи только! Я сейчас перезвоню Надьке. Она поможет! Ну скажи хоть что-то, а?

 –  Ага, поможет она, - вяло огрызнулась я. - Пожрать поможет, да! Себя и своих глистов накормит. А вот насчёт приготовить - сильно сомневаюсь.

Мы вдруг рассмеялись. Это моя с Анькой коронная шутка - про Надьку и её глистов.
Дело в том, что наша общая подруга - довольно известная художница Надин Дельфинина - самая стройная из нас троих. При этом жрёт эта художница за шестерых. Как Надька умудрилась к сорока с чем-то годам сохранить фигурку точёной статуэтки - для меня нерешаемая задачка.

Злая на язык Анька однажды, наблюдая, как Надька уплетает третью порцию жареной картошки у меня на кухне, щедро орошая её майонезом и закусывая половиной батона, злорадно предположила, что у художницы - огромная гармония с её лучшими внутренними друзьями - гельминтами. То бишь глистами. Эта мысль не раз согревала меня перед зеркалом, когда я в очередной раз замечала пару нависших над талией килограммов.

Худющая Надька, крепко любящая пожрать, тем не менее совершенно не умеет готовить. Для неё это пытка. Ещё большая, чем читать. Потому я была абсолютно уверена, что новогодний стол почти на десять персон мне придётся накрывать самостоятельно.

Каково же было моё изумление, когда в последний день года около полудня раздался звонок в дверь. Я не знаю, чего Аньке стоило уговорить художницу изменить своим принципам, но Надька действительно приехала ко мне на помощь. С парой бутылок конька. Я не верила своему счастью.

 –  Надюш, - льстиво начала я, протягивая коньячный фужер, - ты пока разморозь Анькину ногу и порежь всё для оливье, а я с собакой пойду погуляю. Да и сама подышу свежим воздухом...
Художница, люто ненавидящая готовку, ядовито выплюнула мне в ответ:

 –  А что, наша великая певица, Мадонна и Селин Дион в одном флаконе, пожертвовала для новогоднего салата свой личный окорок?

 –  Надь, не злись. Я неправильно выразилась. Телячью ногу Анька только купила. Окорок в морозилке, его надо отодрать и бросить в мойку. Под холодную воду. И да, возле стола - мешок картошки. Ты отвари пару кило в кожуре вон в той кастрюле. Только сначала помой.

Надька недобро посмотрела сначала на картошку (подарок для моей дочери от её деда и бабки из Пилипца, куда я была вынуждена отправить своих деток на новогодние каникулы), потом покосилась - на меня. Затем, мрачно вздохнув, стала открывать коньяк, кидая взгляды приснопамятной Медузы Горгоны (не так давно Надин показала мне свой автопортрет в обрамлении волос-змей, который она написала за пару часов, ожидая блудного гражданского мужа Мордасова).

Джулька, телепатически почувствовавшая, что её сейчас будут гулять, лисой носилась между моих ног. Я, промахнувшись мимо ошейника собаки защёлкой поводка несколько раз, негромко чертыхнулась. Надька, виртуозно откупорившая коньяк (ну да, привычка - дело великое) и наливавшая спиртовую анестезию, вдруг вздрогнула от бешеного лая собаки и моих чертыханий в ответ. При этом промахнулась мимо бокала.

 –  Лейка, если ты сейчас не свалишь, за себя не ручаюсь. Ценный продукт из-за тебя перевела, дур-рында. И зажми наконец эту престарелую псину между ног - в глазах рябит, сил нет.

 –  Надь, а ещё шампиньоны сырые и вешенку надо мелко-мелко порезать, в сыром виде, - по инерции ляпнула я, но тут же замолчала, судорожно сжав ноги.

Надин, грозно посмотрев на меня, набрала в свою тощую грудь воздуха, даже забыв о налитом коньяке.
Джулька, случайно застрявшая именно в этот момент между моими нижними конечностями, взвизгнула. Автоматически защёлкнув карабин ошейника, я пулей выскочила из квартиры. Лучше погулять вокруг дома с собакой, чем отвечать взбешённой недопохмелённой подруге. И ничего моя Джульетта не престарелая - вон как скачет через две ступеньки, я за ней не успеваю. Но Надин, как ярая кошатница, всегда недолюбливала собак.

Недопохмелённая Надька осталась на кухне - маленькими кубиками нарезать всё для оливье. И сильно подозреваю, что только из-за любви к Мордасову. Ради этой любви подруга была готова и не на такие жертвы, а Мордасов традиционно уважал новогодний салат. И Надин старалась, поскольку встречать Новый год с гражданским мужем она собиралась у меня.

На улице Джулька, как всегда, тянула поводок, и я боялась сделать шаг с тропинки. Ноги сразу проваливались по колено и выше. И это во дворе, где дворники хотя бы прочистили узенькие тропинки. Что же творится за домом, со стороны сквера?

А под окнами во дворе сугробы так уплотнились и выросли, что некоторые были выше меня. Дети прорыли в снежных холмах тоннели, и я с любопытством наблюдала, как они на карачках ползали в них. Как в ледяном городке. В любом из таких сугробов можно было бы спрятаться целому человеку. Я могла припомнить такие гигантские навалы снега разве что очень-очень давно в детстве.
Уходить из зимней сказки не хотелось, но на морде у Джульки повисли усами небольшие сосульки, да и у меня нос потихоньку терял чувствительность.