Самоа, сноб и Сомерсет Моэм
Если бы я играла в ассоциации и мне выпал бы Сомерсет Моэм, то я однозначно ответила бы, что ассоциируется он у меня с Самоа и снобизмом. Впервые с этим писателем я познакомилась довольно давно, в шестнадцать лет, а это чуть больше десятка лет тому назад. Первым прочитанным романом стал «Театр», а затем в ход пошли все книги, которые были в наличии у меня дома. Их было немного, но все они как-то в одночасье стали очень близкими, родными, а главное - «своими». После нескольких прочитанных романов мною были открыты его сборники рассказов, которые перечитывались потом в чуть более уже зрелом возрасте не один раз. Моэму удавалось из любого незначительного, на первый взгляд, непримечательного события делать умопомрачительные сюжеты, психологически насыщенные и в тоже время повседневно актуальные. «Дождь», «Падение Эдварда Барнарда», «Рыжий», «За чай до файфоклока» и очень многие другие рассказы Моэма насквозь пропитаны жизнью, как и все его романы и другие произведения. Главный профессионализм Моэма заключался в сочетании простого языка и глубокой сути. Мне кажется, что этот писатель уникален в том, что он умел достучаться до сердца каждого, ведь у Моэма всё так предельно просто и в тоже время достаточно сложно.
Так почему же Самоа? Потому что события многих рассказов проходили на чудных островах, очень далеких от цивилизации, куда газеты с материка приходили только один раз в месяц; где среди главных героев повествований были туземцы, проживающие в бунгало; где в основе сюжета лежали взаимоотношения туземцев с белым человеком. Всё это казалось мне тогда каким-то фантастическим. В рассказах Моэма было ещё много Таити, где он прожил несколько месяцев, чтобы написать свой роман, посвящённый Полю Гогену «Луна и грош».
Почему же снобизм? Потому что впервые слово «сноб» я встретила именно у Моэма. Тогда не было такой роскоши как «google», который, как говорят, принимает нас такими, какие мы есть. На то время принимающими всё наше естество, пусть даже плачевное и местами катастрофически запущенное, были орфографические словари русского языка или толковые словари. У меня тоже был такой словарь в виде моей мамы, которая знала всё и всех, именно она мне и объяснила значение слова «сноб».
У меня, как у читателя, сложилось довольно неоднозначное отношение к биографиям: я их немного побаиваюсь. Наверное, это «нежелание» или, может быть, «неумение видеть в человеке искусства обычного человека». Вот, к примеру, Вы прочитали пару десятков книг (с претензией на максимализм) одного писателя и у Вас возникает острое чувство дикой необходимости познакомиться с некоторыми деталями его биографии. К примеру, какое образование получил писатель, где он родился и как прошло его детство, кто вдохновлял его на протяжении всего творческого пути. Но не тут-то было. Обратимся снова к нашему «гуглу». Скажи, дорогой «гугл», где учился знаменитый писатель, поэт и драматург Афроськин Алексей и что его вдохновило на написание «Заморского приключения одинокой вдовы». Получаем ответ: великий и непревзойдённый писатель Афроськин Алексей был зоофилом в пятом поколении, унаследовавший бельевой фетишизм от своего неродного прадеда двоюродной тётки сестры отца, который очень быстро стал импотентом и любил отварную свёклу со сметаной и чесноком на ужин. Получив это информацию, дело остаётся за малым: смириться с отчаянной безысходностью полученных фактов, особенного про неродного прадеда.
Источник точно такой же книги, как и у меня
Желание видеть в человеке искусства (будь то писатель, поэт, режиссёр, актёр, художник, скульптор) только искусство - это право читателя, это его выбор. Не видеть в нём человека, который испражняется, совокупляется, чавкает во время еды, страдает изжогой и обожает чулки чёрного цвета на жгучих и высоких брюнетах - это та малость, которую может позволить себе читатель дабы сохранить образ писателя, создаваемый в воображении после прочтения его книг. Писатель как человек и писатель как творец - это очень часто совершенно два разных человека, и понимание такой ситуации может ввести нас, читателей, в тяжёлое чувство когнитивного диссонанса. Это всяческие несоответствия политических взглядов, семейных ценностей, вопросов культуры и истории. Зачастую, когда не читаешь биографию того или иного деятеля искусства, автоматически уберегаешь себя от информации о том, какой же он был сволочью с женщинами, как часто он болел сифилисом и как он незаконно завладел домом бывшего зятя своей сестры в 19** году, не оформив имущества на единственную дочь от девятого брака. Благодаря всему этому есть небольшой шанс сохранить в мыслях и сознании не тронутое бытом, не опороченное пошлостью, не испорченное банальностью искусство в чистом виде.
Но как бы там ни было, есть ряд личностей, с которыми рано или поздно начинает хотеться познакомиться несколько ближе, даже при таких неоднозначных отношениях к данному вопросу. И Сомерсет Моэм для меня является одним из таких людей. Поэтому сегодня речь пойдёт об английском писателе и драматурге - Уильяме Сомерсете Моэме, который родился 25 января 1874 года в Париже, в семье юриста, служившего в британском посольстве во Франции. Родители Уильяма целенаправленно организовали роды на территории самого посольства, чтобы ребёнок имел полные законные основания сказать, что родился в Великобритании. В этот период как раз ожидали принятие закона, согласно которому все мальчики, рождённые на территории Франции, автоматически становились её гражданами. Достигнув совершеннолетия, в случае войны они должны были отправиться на фронт. Родители Сомерсета Моэма не могли даже допустить мысли о том, чтобы истинный англичанин, которым являлся их Уильям, пополнил в будущем ряды армии, воюющей против его земляков. Единственным способом, позволяющим этого избежать, было рождение ребёнка на территории посольства, что было идентично рождению непосредственно на территории самой Англии. Сомерсет Моэм был четвёртым ребёнком в семье. Ему пророчили адвокатскую карьеру, поскольку его дед и отец были известными адвокатами. Трое старших братьев Моэма впоследствии тоже стали юристами.
В детстве Моэм говорил исключительно на французском языке. Английскому он обучился после десяти лет, когда остался сиротой. Его мать, Эдит Моэм, умерла за день до восьмилетия Уильяма, в феврале 1882 года от туберкулёза в возрасте сорока одного года. Родив пятого сына, Эдварда Алана, умершего на следующие сутки, через шесть дней после родов умерла и сама Эдит. Она была безумно красивой женщиной и держала салон, который привлекал многих знаменитых людей искусства и политики. К матери Уильям допускался только в утренние часы и иногда виделся с ней вечерами, когда в доме собирались гости. Остальное время он проводил со своей няней, с которой жил в одной комнате. Она водила мальчика на прогулки на Елисейские поля и научила его французскому раньше, чем он заговорил на своём родном языке. Уильям безумно любил свою мать. Три её фотографии всю жизнь простояли у изголовья его кровати. Отец, Роберт Ормонд Моэм, умер от рака желудка через два года, в июне 1884 года в возрасте шестидесяти одного года. В отличие от своей жены он был некрасив: низкого роста, полноватый, с тяжёлой челюстью, грубыми чертами лица. Эдит и Роберта называли «Красавицей и чудовищем», но несмотря на непримечательную внешность, Роберт слыл очень добрым, щедрым и талантливым человеком.
Уильяма отправили на воспитание к младшему брату своего отца Генри Макдональду Моэму, викарию, в английский город Уитстейбл , что в графство Кент, в шести милях от Кентербери. Это было тяжёлое для Моэма время. Кроме того, что он болезненно переживал потерю родителей, которых сильно любил, его дядя был довольно чёрствым, скупым и скучным человеком, с которым было крайне тяжело наладить какие-либо отношения. Няню мальчика отправили обратно во Францию, поскольку Генри Моэм посчитал её проживание в своём доме неоправданным расточительством.Уильям начал заикаться. Впоследствии он так и не избавился от заикания и это мучило его всю жизнь. В детстве у него был случай, когда он дважды пропускал очередь,потому что кассир не мог продать ему билет на автобус, поскольку не понимал куда мальчику нужно было ехать. Уильям молился Богу, чтобы он избавил его от заикания, а сам засыпал в надежде, что, проснувшись утром, будет разговаривать нормально,представляя как удивятся все те, кто постоянно дразнил его за этот дефект.
Источник портрета Сомерсета Моэма
Королевская школа в Кентербери, в которую поступил Моэм, оказалась для него очередным испытанием: одноклассники над ним смеялись за его плохое знание английского языка и низкий рост, который он получил в наследство от отца. Поступление в Гейдельбергский университет на отделение литературы и философии, в Германии, было для Моэма своего рода бегством от трудной и нерадостной жизни в Кентербери. Здесь им была написана его первая работа: биография немецкого композитора Мейербера. Издательство не приняло данную рукопись, в результате чего Моэм её сжёг.
В 1892 году Сомерсет Моэм поступил в медицинскую школу при больнице св.Фомы в Лондоне. Такой выбор был сделан не из-за сильной тяги или особых способностей к медицине. Огромное значение в выборе профессии сыграло давление со стороны дяди Моэма. В 1897 году Моэм получил диплом терапевта и хирурга, после чего проработал три года в больнице. Полученный первый медицинский опыт он положил в основу своего первого романа «Лиза из Ламбета» (1897 год). Поскольку книга получила горячий отклик, Моэм решил полностью посвятить себя литературе. Его отказ от медицины очень расстроил персонал больницы. Многие из его коллег были уверены, что из Моэма бы получился отличных хирург и терапевт. Сам же писатель в дальнейшем признавался, что слишком рано ушёл из больницы. Он мог бы и дальше писать свои романы по ночам, а дни посвящать медицине, при этом бы ему не пришлось испытывать материальных трудностей, с которыми он в итоге столкнулся. В более зрелом возрасте Моэм писал, что работа в больнице была для него самым главным уроком: она научила его всему тому, что он знал о человеке. Боль и страдание, по мнению Моэма, совершенно не облагораживают человека, а наоборот, развивают в нём обидчивость, эгоизм, мелочность, склочность и жестокость.
Источник английского джентльменства
С началом Первой мировой войны Моэм был зачислен добровольцем в«Британский Красный Крест». Некоторое время он работал на британскую разведку МИ-5, о чём впоследствии написал в автобиографических записках и в сборнике «Эшенден, или Британский агент« (1928 год). Главная задача, которая стояла перед Моэмом, было посещение стран Европы для проведения переговоров о недопущении их выхода из войны. Один год он провёл в Швейцарии. С аналогичной целью посетил и Россию, где пытался помочь Временному правительству остаться у власти. Однако Моэм был вынужден покинуть Россию по причине провала своей миссии после Октябрьской революции. Он очень часто подтрунивал над собственным фиаско,говоря, что агент из него получился никакой, но он был счастлив, что посетил Россию. Его влекла эта страна как писателя. Он настолько был поражён Чеховым, что начал изучать русский язык, чтобы читать его в оригинале.
Источник портрета Сомерсета Моэма
В 1928 году Сомерсет Моэм приобрёл виллу в Кап-Ферра на Французской Ривьере, ставшей основным его домом. Он богател и его заработки позволяли жить ему по-королевски, а его знаменитость - общаться с королевскими особами.У Моэма часто гостили Уинстон Черчилль, Герберт Уэллс, Жан Кокто, Томас Элиот, Арнольд Беннет, Ян Флеминг и Ноэл Кауард.
В 1947 году он утвердил «Премию Сомерсета Моэма», которая вручалась лучшим английским писателям в возрасте до тридцати пяти лет. После 1948 года Моэм больше не занимался художественной прозой. Всё своё дальнейшее творчество он посвятил написанию эссе, в основном на литературные темы. Сомерсет Моэм безумно, как никто другой, любил путешествовать. Он объездил практически весь мир, побывав в Европе, Америке, на Дальнем Востоке, Азии и посетив острова Тихого океана. В этих поездках он собирал материал и вдохновение для очень многих своих литературных работ. После 1948 года Моэм совершенно прекратил выезжать,осознав, что поездки больше не дают ему новых эмоций и впечатлений.
У Сомерсета Моэма были свои привычки и ритуалы. К примеру, у него был установлен чёткий график работы: с девяти утра и до часу дня. В течение этого времени он должен был написать до 1500 слов. Свой письменный стол Моэм ставил напротив глухой стены, чтобы никто и ничто не мешало его работе.
Сомерсет Моэм был бисексуалом. Как бы не было сложно в это поверить сейчас, особенно после таких феерических гей-парадов, которые регулярно проводятсяв центре Лондона, в те времена в Англии преследовались люди нетрадиционной ориентации. Поэтому Моэм жил в Америке и во Франции. Писатель не отрицал своей бисексуальности, но ближе к старости от него мелькали признания, что гомосексуализм в нём всё-таки доминировал. Один раз он был женат, правда, брак оказался неудачным и в 1929 году закончился разводом.
Сомерсет Моэм умер 15 декабря 1965 года на 92-м году жизни в Сен-Жан-Кап-Ферра, от пневмонии. Согласно законам Франции, пациенты, умиравшие в больнице, подвергались обязательному вскрытию. Однако тело Моэма был отвезено домой и только 16 декабря было сделано заявление о его смерти, в котором было сказано, что он скончался дома, на своей вилле. Могилы у Моэма нет: его прах развеяли под стеной Библиотеки Моэма, при Королевской школе в Кентербери.