Сирийские беженцы и их вклад в европейский миграционный кризис
В этой статье я постараюсь не делать оценочных выводов и ограничиться описанием явления, подкрепив его актуальными цифрами.
Само понятие «европейский миграционный кризис» возникло не так давно, в самом начале 2015 г., когда сирийское противостояние правительственных войск, отрядов ИГИЛ и пр. сторон конфликта, вошло в активную фазу и поток беженцев, долгие годы рассматривавшийся как внутреннее перемещение в границах Сирии, хлынул в Европу в виде стихийной волны нелегальных мигрантов. Понятно, что к такому возросшему трафику никто специально не готовился и "беженцев", мягко говоря, не ждали.
Прошло больше 2 лет, пути миграции приобрели чёткие контуры, исход сирийцев с Ближнего Востока в ЕС оброс нелегальной инфраструктурой, на каждом этапе мытарств нелегалов их сопровождают "решалы" и кураторы, с которыми вяло борется полиция и соответствующие структуры ЕС.
На схеме чётко видно, что нелегальный трафик устоялся и вовсю функционирует, а неготовность ЕС к приёму мигрантов и неповоротливость в их распределении и социальной адаптации не подлежит сомнению. Т.е. проблема есть и нарастает, а путей её решения нет и не предвидится.
Статистика ООН:
Миграционная политика Евросоюза, отказывающаяся от принципа какой бы то ни было формы коллективной идентичности, привела к обострению этно-социальных конфликтов. В результате Европа оказалась пронизанной этно-социальными массивами мигрантов с Ближнего Востока, которые по факту являются носителями исламского самосознания, архаичного и устойчивого, вовсе не вписывающегося в культурный тип среднего современного европейца.
Европейский Союз попал в собственную ловушку, оказавшись в двоякой ситуации из-за последовательного декларирования утрированных и лишённых какой-либо конкретики принципов толерантности, неукоснительного соблюдения прав человека и уважения мультикультурализма в смешанных сообществах. Но играть по правилах можно лишь с теми, кто эти правила признаёт и им подчиняется. А у вынужденных переселенцев, представителей исламского мира совершенно другой взгляд на вещи. Они требуют от европейских властей предоставления мигрантам максимальных свобод, но взамен не дают никаких обязательств.
Давно не секрет, что население Европы вымирает (для второй половины 10-х гг. XXI века в семьях коренных жителей ЕС показатель деторождения равен 1,5, тогда как для простого поддержания численности популяции требуется как минимум 2,1). Так что демографический кризис Европа давно уже преодолевает исключительно за счёт притока мигрантов.
В 1960 г. люди европейского происхождения составляли 25% мирового населения, в 2000 г. – 17%, а в 2040 г. они будут составлять не более 10% населения мира. В 2000 г. Европу населяло 728 млн. человек, а к 2050 г., при сохранении текущего уровня рождаемости и без учёта иммиграции, их останется не больше 600 млн. Европа к тому времени не досчитается стольких жителей, сколько сейчас живёт в Германии, Польше, Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии вместе взятых. Хуже всего дела обстоят в Германии, где к 2050 г. популяция может сократиться с 82 до 59 млн. человек. Неконтролируемое нашествие мигрантов на Европу началось в конце 80-х гг. ХХ века и было обусловлено общемировыми геополитическими тенденциями. Миграция быстро приняла необратимый характер, а иностранцев из беднейших регионов планеты стали воспринимать, как беженцев. Ежегодно в ЕС только по официальной статистике подают документы на жительство около 400 тыс. человек, а через различные нелегальные каналы сюда проникает ещё до полумиллиона лиц. Совокупное число нелегалов в Европе – от 5 до 7 млн. Хотя реальных цифр по нелегалам нет ни в одном справочнике, но их наибольшее количество оседает в Германии, Австрии, Франции, Италии, Испании, Швеции. В каждой из этих стран по 1-1,5 млн. и каждый год к ним добавляется ещё примерно по 100,000. Основной трафик известен:
- из Северной Африки через Марокко и Гибралтар в Испанию, а оттуда – по ЕС;
- транзитом через Турцию или Средиземное море в Грецию, Албанию, на Балканы, и далее, в Италию и др. страны ЕС.
Следовательно, Италия и Испания выступают главными «транзитными базами» в процессах миграции.
По официальной статистике, в семьях выходцев из Индостана, живущих в Британии, насчитывается 5 человек против 2,4 в британских семьях; азиатское население (рождённое на новой родине) уже через поколение удвоит своё присутствие на британском острове.
В результате такого отношения к проблемам беженцев в ЕС в 2015 г. сформировались две большие проблемы:
- нарушено критическое соотношение между коренными европейцами и пришлыми мигрантами (как на законных основаниях, так и с нелегальным статусом);
- исламо-арабские диаспоры сгруппировались в определённых регионах ЕС (хотя сам факт их существования игнорируется Еврокомиссиями правительства в Брюсселе). Они существуют вне правового поля и не регулируются на законных основаниях.
Этно-культурные разногласия начали выливаться в открытую конфронтацию (парижские теракты 13-го ноября 2015 г. и массовое насилие над немками в Кёльне в новогоднюю ночь 2016 г.), обнажая различия в гендерных установках европейской и исламских культур. Эти вопиющие случаи выявили когнитивный диссонанс мировоззрения исламского общества (строгий патриархат, доминирующий «мачизм», неприятие других религий и культурных традиций) с либеральной доктриной, преобладающей в Европе.