Про пищевое насилие

Всяческие неприятные ощущения, связанные с едой, мы начинаем испытывать ещё в детстве, когда нас неистово кормят лишним или не тем, чем нужно. Ложечку за маму, потом за папу, всяких дальних родственников и даже за рыбку. И ещё одну за птичку за окном. И так всегда – пока в ребёнка не влезет положенная по каким-то обобщённым нормам порция, нет спокойствия никому вокруг. Самые свирепые в этом плане люди – бабушки, их страсть к нещадной кормёжке – далеко не миф. А если непокорное дитятко систематически отказывается от какого-то очень полезного по мнению пожилой родственницы продукта, то тут уж всё – вызов принят, ребёнок обречен регулярно наблюдать на своей тарелке именно эту нелюбимую еду и постоянно слушать лекции о её невероятной пользе.

Мне даже за примером далеко ходить не надо – главной целью всех обедов, приготовленных для меня бабулей, было накормить меня гречкой и печенкой. И совершенно не имело значения, что на первую у меня страшная аллергия, а от второй просто выворачивало. Это же полезно, а значит надо. Два страшных слова в своём болезненном слиянии испортили несчастным внукам и внучкам немало обедов.

Особо тщательной откормке подвергаются худощавые дети. Худой – значит больной. Логично, что избавиться от болезненности можно путём превращения подрастающей сущности из худой в упитанную. И никто не думал о том, что худой ребенок может являться счастливым обладателем хорошего метаболизма. И несмотря на то, что нежирный человек – это вообще-то круто, армия мам и бабушек трудилась на благо всеобщей борьбы с этой самой проклятой худобой.

Из-за всех этих дел многие люди с детства привыкают постоянно жрать, не отказывая себе вообще ни в чём. Хотя, некоторые успешно проносят во взрослую жизнь список продуктов из списка «от лукавого» – кока-кола, фастфуд из Макдоналдса, чипсы там всякие. На подсознательном уровне у человека фиксируется, что всё это – зло вселенское, а вот домашняя картошечка с котлеткой – прекрасная здоровая пища. И не имеет никакого значения тот факт, что в количестве масла, на котором пожарилась картошка, содержится недельная норма самого толстого завсегдатая того же Макдональдса, а фарш для котлетки куплен в сомнительном ларьке, вокруг которого ещё вчера гуляли голуби. Главное – сделано заботливыми нефабричными руками. Домашнее – оно всё полезное, других вариантов – не дано.

Но так думают уже взрослые люди с устоявшимся пищевым поведениям. А у детей оно весьма ситуационное, и главное – съесть то, что нельзя. Мне вот запрещали юппи и прочие растворимые напитки, но я всё равно находила способ достать контрабанду и, если не удавалось растворить и выпить, так тревожно сожрать порошок в сухом виде точно получалось. И кому от этого было хорошо? Точно не моему организму, на благо которого так трудилась моя бабушка. И сколько детских прыщей повыскакивало из-за этих самых строгих запретов, не счесть. Или зеленые неспелые яблоки, за поедание которых мне обещали некий смертельный понос – ведь если бы их разрешали, хватило бы одного, а в противном случае, если уж дорвался – будь добр впихнуть в себя все плоды, до которых дотянешься. А остальные – стрясти и тоже съесть. От этой привычки меня не отучили даже три улья с мерзкими пчёлами, заботливо установленные дедушкой прямо под моей любимой яблоней.

И вот мы такие откормленные и привыкшие лопать не до чувства насыщения, а до заполнения всех свободных и подходящих для еды полостей, вступаем во взрослую жизнь. Ах да, многих из нас ещё и правила этикета сопровождают – к счастью, не перевелись ещё родители, которые прививают детям полезный навык поведения за столом. И среди этих навыков часто оказывается один весьма опасный. Он гласит, что не доесть то, что лежит перед тобой на тарелке – подобно нанесению смертельного оскорбления всем окружающим, особенно той личности, которая к созданию данной пищи приложила свою руку. Поэтому, даже если там совсем невкусно или слишком уж много – надо заткнуться и жевать. Даже специальные приметы сочинили, согласно которым того, кто оставляет хотя бы крошки на тарелке, не ждёт в будущем ничего хорошего. Не знаю кому как, а мне угрожали неким рябым женихом. Ошиблись, кстати, до сих пор оставляю лишнее за пределами своего желудка, а никакие рябые женихи так и не пришли. А я ведь ещё и печенку с гречкой не ем, как только мой организм выживает, вообще непонятно.

Как правило, над людьми, слепо следующими установкам с доеданием остатков, очень забавно наблюдать возле шведского стола. Очень часто особенность психики, заставляющая терять контроль перед безлимитным изобилием, выживает вместе с прочими «полезными» пищевыми привычками, поэтому такие люди – самые пухлые, и за столом они сидят дольше всех. А всё потому, что сначала набирают всего да побольше, а потом не могут уйти, не доев это гору – неприлично же.

Запомните, единственная сущность, перед которой вам должно быть действительно совестно, неудобно и стыдно – это ваш несчастный организм. Если вы расстроите его, поправить это будет сложно, дорого и неприятно. И, кстати, не всегда реально. Важно научиться слушать именно его (т.е. самого себя), а не клишированные и далеко не всем подходящие принципы питания, заложенные в черепушку много лет назад.

А тем, кто до сих пор оправдывает обжорство правилами поведения за столом, можно раскрыть глаза на очевидную вещь: вежливо отказавшийся от таза еды человек в любом случае смотрится приятнее, чем сущность, с несчастным видом запихивающая тройную порцию в бездонную топку. И соглашаться на заманчивые предложения собственного зависимого от сахара мозга тоже не всегда обязательно. Особенно по ночам.