Поэтическая Антология. Русская муза XX века. Леонид Лавров. Александр Кочетков

Леонид Лавров
1906 – 1943

Входил в литературную группу молодых, руководимую И. Сельвинским при журнале «Красное студенчество».
Первые книги Л. Лаврова – «Уплотнение жизни» и «Золотое сечение» - были новой ступенью в освоении верлибра русской поэзией.
Лавров совершил до сих пор по заслугам не оцененное открытие, выведя белый стих из привычного пятистопного ямба, удлинив строчки и придав ритму покачивание поезда дальнего следования. Не случайно один из своих стихотворений ученик интонации Лаврова Михаил Луконин так и озаглавил – «Стихи дальнего следования».
После Заболоцкого, после «Обэриутов» Лавров привнёс «остранение» совсем иного качества. Новаторство Лаврова было не шумным, а я бы даже сказал мягким, деликатным.

Записи о невозможном

(Отрывок)

До свиданья, говорю я, до свиданья несовершенное.
Печаль моя умножена на запах травы
И на цвет неба, освобожденного от облаков.
Ничто не посягает на мое равновесие.
Тишайшая из тишин охватывает меня.
Успокоение мое полноценно и неприступно.

Еще пресмыкающееся, величаемое составом,
Разминает затекшие члены безвольно.
Его позвоночник, свинченный из вагонов,
Еще охвачен ленивым оцепененьем.
Еще притяженье цепляется за колеса.
Еще бег их сновиденчески меланхоличен,
Еще ритм их разменен на бестолочь подголосков.

Еще пространство медлительно как влюбленный
За одну мимолетность перед признаньем.

Город отламывается от нас с неохотой необходимости.
Обманчиво пряничные домики будок
Тасуются в очередь мимо окон.
Притворное равнодушие окрашивает их стекла,
В бесшумные катастрофы играет в них отраженье…
Разноглазые семафоры поджары и педантичны.

Телеграф растягивает струны в пространство,
Пытаясь превратить музыку в бесконечность.
Птицы пробуют играть на нем, как на арфе,
Но не существует звуков там, где звуки существованье…

1933

К истории одного проекта

(Отрывок из поэмы)

Утраты. Никогда не привыкнешь к их протеканию.
Он не мог быть без той, осознанной вдруг,
Такой интимной, связующей тканью
Между мирами: тем, что внутри и вокруг.

- Наташа, - сказал он, - мне страшно,
Ты у меня одна, как у пропасти дно.
Ну, как вот бытие твое единственное, Наташино,
Или как солнце, которое тоже одно.

Я превращаюсь в какого-то Канта в кавычках,
В непознаваемую вещь в себе, в ничто.
Да, привычка привыкать - дурная привычка.
А я привык к тому, что мы называем мечтой.

Но он смотрел на затухающие контуры сада:
Там понемногу начиналась ночная возня,
Оттуда солодом вдруг потянула прохлада,
И в комнату шпагой вознился сквозняк.

Он вздрогнул: какая все же нелепость,
Он сам решил - да будет! И это - закон.
Скорее ж, весеннего воздуха крепость, -
В комнаты ночь и озон.

Теки, диалектика мира, теки
Во всеобщем необъятном ряду,
Места займут, так - ерунду,
Большие мои пустяки.

И с это историей, что же,
Он бы покончил скорее,
Будь этак лет на пять моложе
Или так на пятнадцать старее.

Но что делать, если ночь на готове,
С бесконечной системой разных тревог.
Примириться - но он далеко не толстовец
Бунтовать - но против кого и ччего?

И так вот, дорог не усвоив,
Он объявил истину мира в вине,
Но в комнате их становилось вдруг двое,
И воздух казался тяжелым вдвойне.

Он заметно пьянел, разговаривал с кем-то...
Здесь герои и страсти устроили вист,
И он получал с истории ренту
В виде буземий, дуэлей, убийств.

Впрочем, что ему дело до всех этих гениев,
Что у него общего с бренной ордой.

- Извиняюсь, чокнемся, мастер Тургенев,
Плевать пролетариату на всех Виардо!

Пятилетки не построишь без разных капуст.
Но что при окраске оттенки беж или сомо?
И каково назначение всех этих чувств?
Какова их удельная в целом весомость?...

Тем временем шабаш перекинулся в дом.
Где-то шел разговор: «Вы едете в Ниццу?»
Кто-то прошел, скрипя половицей,
И пол на антресолях ходил ходуном.

Но он вдруг отрезвел. - Вон! - сказал он
мутящейся прорве.-
И как ты боишься нести этот грущ? -
Он медленно вынул револьвер,
Добавляя: 

- Я тебя уничтожу, ты - трус.

И, швырнув под окошко бутылочный звон,
Лег и лежал, пока шло зарождение рос,
Пока звезды на землю струили гипно
И пока действительность оправдывал сон.

Затем наступило затишье, он пропадал
Целыми днями в набухнувших рощах,
И, может, он понял всю сложность тогда
Бытия, которого не выдумать проще.

Как там, в «Жане Кристофе», из третьего тома,
Надпись на его сегодняшней тризне:
«Он переживал дни тяжелого душевного перелома,
Самого плодотворного в своей жизни».

Что ж, мир способен на все номера,
Вперед же, в общей шеренге!
Умирать - значит жить, и «Жить - значит умирать»,
Как заметил когда-то Энгельс.

__________________________

Александр Кочетков
1900 – 1953

Автор одного из самых знаменитых стихотворений в русской поэзии ХХ века. Это стихотворение звучало и звучит со многих эстрад, его поют под гитару. Рефрен дал имя известной пьесе А. Володина «С любимыми не расставайтесь».
История, описанная в «Балладе» не выдуманная и прозошла в 1932 году, когда автора сочли погибшим при крушении сочинского поезда на станции Москва-Товарная. Кочеткова спасало то, что в последнюю минуту он продал билет и задержался в Ставрополе.
Впервые баллада была напечатана в 1966 году, хотя в списках ходила ещё в тридцатые годы.
А. Кочетков много переводил, писал пьесы.

Баллада о прокуренном вагоне

Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?

За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?

Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

___________________________________________

Стихи, публикуемые в этой рубрике, давным-давно обнародованы и тем самым претендуют на новые публикации. В обществе ещё много людей, которые понимают что такое «обнародованное произведение» и что оно значит для формирования человека.

Архив. Дмитрий Кедрин,