Для проекта "Жизнь". Истории из моей жизни. Шрам на животе. Часть вторая.
Начало этой истории можете прочитать в статье История из моей жизни. Шрам на животе. Часть первая.
Я не суеверный человек. Меня не пугают чёрные кошки. Я не боюсь пустых вёдер. Смело возвращаюсь за забытой вещью.
Но.
Я уверен, что кто - то следит за моей судьбой. Кто - то хватает меня за руку, когда я уже начинаю падать в пропасть смерти.
Итак.
Как я потом узнал, обычно после операции, больного кладут в общую палату. Только когда есть подозрения на тяжёлые последствия, отправляют в реанимацию.
Со мной был тот самый случай.
Сильные боли в животе вызывали подозрение. Это могло быть признаком абсцесса (нагноения).
Как мне потом говорила мать, заведующий отделением сказал ей, что у меня плохие симптомы. Поэтому шансов на выживание не более 30 процентов. С момента получения травмы и до операции, прошло слишком много времени. Так что остается только ждать. Захочет организм продолжить существование или сдастся.
В реанимации меня положили на кушетку, накрытую простынёй. И ушли. Я огляделся. Вокруг меня были занавески. Что было за ними, я не видел.
Несмотря на то, что я с детства приучал себя терпеть боль, она была нестерпимой. Я начал громко звать медсестру.
Вдруг справа от меня послышался тихий мужской голос:
«Не надо кричать. Медсестра сейчас придёт».
«Мне больно!» - простонал я.
«Терпи. Сейчас придёт медсестра и сделает укол. Боль пройдёт. Всё будет хорошо. Ты поправишься.»
Тут подошла медсестра и с ворчание сделала укол: «Чай попить не дадут».
Мне до сих пор стыдно что я не спросил как зовут моего собеседника. Я даже не видел его лица. Мне кажется ему было примерно 40 лет.
Боль стала утихать и меня потянуло ко сну. Мужской голос продолжал что то тихо говорить, успокаивать, но я его не слушал. Я уснул.
Проснулся от боли. Болел не только живот, но и спина. Долго лежать на жесткой кушетке, то ещё удовольствие.
Посмотрел на право. Занавеска была поднята, на кушетке никого не было.
Пришла медсестра и стала застилать свежую простыню. Я спросил где мужчина, который лежал на этой кушетке.
«В морге» - равнодушно ответила она.
«Вы шутите» - с надеждой спросил я.
«Я похожа на шутницу? Он умер ночью» - её голос выражал полное безразличие. Сколько таких прошло через её апартаменты. Всех оплакивать слез не хватит.
Я плакал. От жалости к нему. От жалости к себе. Отчаянно захотелось жить. Хотелось встать и убежать. Уйти, уползти. Но я не мог.
Пришел консилиум врачей, во главе с заведующим отделением. Я стал убеждать, что мне уже лучше. Живот болит, но терпимо.
Было решено прислать анестезиолога.
Он пришел с большим шприцем и длинной иглой. Меня повернули на бок. Анестезиолог ввел иглу прямо сквозь позвоночник. Мне показалось, что она зашла прямо в живот. Стал вводить лекарство.
Боль сразу стала растворяться. Я ощутил неимоверное блаженство. Поглядев в моё лицо, врач улыбнулся: «Ну как, полегчало?»
«Я летаю» - блаженно прошептал я.
На следующий день меня подняли в общую палату. Это была первая маленькая победа.
Через два дня я сумел самостоятельно, по стеночке, дойти до туалета.
Это было счастье!
Через две недели после операция меня решили выписывать.
С утра пришла жена и принесла килограмм яблок. Я с удовольствием их съел. И это было большой ошибкой.
Когда, после обеда, принесли бумаги на выписку, я валялся на кровати с дикой болью. Клизма не помогла. Попробовал два пальца в рот. Не вырвало.
Прибежал заведующий отделением. Сразу определил заворот кишок.
Как он на меня орал!
И вместо выписки, меня повезли на операционный стол…
Продолжение следует...