Мой дедушка – не просто самый любимый, а реально удивительный!

Сегодня в рамках проекта «Жизнь» от @genyakuc хочу рассказать о своем дедушке. Он у меня был удивительный человек, и это совершенно объективно, а не просто потому, что я его люблю! Участник легендарного первого слета пионерии, вожатый в знаменитом «Артеке», боксер, метростроевец, воин, страж закона, самый мягкий и добрый человек, при этом самый мужественный из тех, кого я встречала.

Пожалуй, этот пост мог бы попасть в любую из номинаций – и тот, которому я благодарна, и тот, кем я горжусь, и просто личность с интереснейшей биографией. Но я все тянула и тянула: писать о своих очень трудно, всегда кажется, что не получится выразить все чувства к близкому человеку и передать, насколько он уникален. Конечно, не выйдет это и у меня. Но я все же решила – пусть рассказ о дедушке здесь будет, как смогу, так и напишу, все же лучше, чем ничего.

На берегу Днепра

Родился мой дед в небольшом городке Быхов Могилевской области, что на правом берегу Днепра. Глава семейства, мой прадед Измаил, был ремесленником, если не ошибаюсь, сапожником, но брался за любую работу.

Его жена Татьяна – красавица из богатой семьи. Как уж там сошлись звезды, что они соединили свои судьбы, мне неведомо, но судя по тому, что жили более чем скромно, добывая кусок хлеба в поте лица, благословение на этот брак вряд ли было, как не было и помощи от состоятельной родни.

Впрочем, назвать их бедняками все же нельзя: у них была корова, по тем временам – настоящее богатство, кормилица. Благодаря буренке все пятеро деток – три брата и две сестры – всегда были сыты, напоены вкусным теплым молоком, накормлены творогом да густой сметанкой.

Предполагаю, что дедушку при рождении нарекли Иосифом. Но надо учитывать, что Быхов раньше принадлежал Польше, там бурлил настоящий многонациональный котел: белорусы, евреи, русские и очень много поляков. Так в итоге и записали дедушку польским именем Юзеф.

Кстати, с датой появления на свет тоже полная неразбериха: то ли в 1914-м году он родился, то ли в 1915-м. В паспорте у него был записан один день рождения, в военном билете другой, а его сестра называла вообще другую дату!

Поэтому день рождения он никогда не праздновал, считал все это глупостями. Но только применительно к себе: всех остальных в их дни рождения щедро одаривал замечательными подарками! Но об этом я еще напишу позже.

О своем раннем детстве дедушка рассказывал мало – вскоре после его рождения отец уехал в Москву, а потом перевез туда всю семью. Но маленький Юзеф на всю жизнь запомнил, как красноармейцы купали в Днепре коней. И навсегда сохранил любовь к лошадям.

«Это самые совершенные животные», - говорил дедушка. И искренне восхищался грациозными линиями и изгибами каждой встреченной лошадки. Я в детстве этого не понимала, а теперь смотрю - и правда, сплошная грация, эти лошади.

Москва не сразу строилась

Итак, когда глава семейства закрепился в столице, устроившись работать на один из заводов, дети с женой тоже переехали в Москву. Дедушка поступил в школу-семилетку и стал активно вливаться в столичный дворовый быт. Он так рассказывал об этой ушедшей теперь культуре, что можно было слушать часами!

Мальчишки непременно и постоянно выясняли, кто сильнее. Заканчивается урок, и один говорит другому: «Идем стыкаться» - то есть драться. Они меряются силами – до первой крови, до второй крови или до третьей крови, а однокашники стоят рядом, поддерживают. Причем никаких обид, злости – победил в честном поединке, значит, заслуженно. Те, кто вчера пускал друг другу кровь, сегодня уже дружили, помогали друг другу, но это не мешало снова и снова вызывать соперников на бой.

По рассказам деда, он частенько выходил в таких поединках победителем. Потом увлекся боксом, вроде бы даже получил какие-то разряды. Жаль, я в этом не разбиралась в юности, не уточняла. Но в домашнем альбоме были грамоты за победу в боксерских турнирах. Да и рельефные мускулы – и это уже в довольно серьезном возрасте, после тяжелого ранения и инвалидности – говорили сами за себя.

Середина 20-х годов – время неоднозначное. Но никто не поспорит с тем, что при всех противоречиях очень романтичное. Юзеф вдохновился идеями пионерии, активно включился в общественную работу. В итоге в 1929-м году его выбрали делегатом на исторический 1-й Всесоюзный слет пионеров, участники которого видели Маяковского, Горького, Крупскую.

Потом вступил в комсомол и даже был вожатым в легендарном «Артеке». Подопечные его обожали. В 30-х годах дедушка числе тысяч призванных комсомольцев строил первую очередь Московского метрополитена, ветку от станции «Сокольники» до «Парка культуры». Когда я еду по красной ветке, всегда с гордостью думаю: «Это мой дедушка построил».

Ах, война, что ты сделала…

В 1937-м году Юзеф решил стать военным и поступил в Одесское пехотное училище, откуда вышел уже лейтенантом, командиром роты. В июле 1941-го года его часть, которая находилась в составе Юго-Западного фронта, приняла первый бой с фашистской армией.

В боях за город Ямполь дедушка бросился вперед и поднял солдат в атаку, когда они дрогнули и стали отступать под натиском противника. Фашистов удалось потеснить, сбить из залпового ручного орудия немецкий самолет-разведчик. За героизм молодого лейтенанта представили к награде – Ордену Красной звезды. Но вышестоящее начальство в тылу посчитало, что хватит и медали «За отвагу», которая, кстати, ценилась очень высоко среди тех, кто понюхал пороха.

В том бою дед был тяжело ранен, попал в госпиталь, долго лечился. Ему хотели ампутировать руку, это уже практически было дело решенное. Но тут случайно зашел один доктор, посмотрел на него, такого красивого и молодого, и, видимо, пожалел. Сказал, что попробует руку спасти. И это удалось. Правда, на всю жизнь в плече остался осколок и глубокая ямка от него, помню, я ее все время трогала.

На фронт деда больше не выпустили, списали в запас и дали инвалидность. Но инвалидом он не стал, уж не знаю, как именно, но постоянными усилиями со временем разработал руку. И позже никогда не считал себя к чему-то неспособным, все делал наравне с другими, несмотря на неутешительные прогнозы докторов.

Сейчас я так жалею, что о многом его не расспросила! Но все казалось, время еще будет. Плюс – очень многого в юности просто не понимала. А сам дедушка о реальной войне мне не рассказывал никогда. Только забавные истории о своей роте.

До сих пор помню про сержанта Мерабашвили, который так храпел, что стенка развалилась. Конечно же, дедушка все это присочинил, чтобы развлечь любимую внучку. Он вообще был мастер на всяческие истории, все мое детство окрашено ими – шли как фон, а я воспринимала как должное, не ценила.

Что же касается рассказов о войне – видимо, ему было тяжело все это вспоминать. Да и не хотел погружать ребенка в негатив, он вообще был очень позитивным человеком. И скромным: никогда не носил ордена, даже когда шел на парад. Разве что планку наденет. Помню, лежали эти ордена на шкафу в коробочке, а я любила ими играть.

На страже закона

После списания в запас Юзефа отправили работать в новосибирский военкомат. Там он познакомился со своей будущей женой, моей бабушкой. Она тоже удивительный человек, сейчас ей 102 года! Может, я еще о ней тоже напишу. А тогда она была молодой, интересной. Ну, а дедушка – вообще красавчик, на него всю жизнь женщины западали. Сестра даже рассказывала, как в юности девчонки осаждали дом, стучали в окна и двери: «А Юзик дома?» И вот дедушке однажды так все это надоело, он высунулся из окна собственной персоной и говорит: «Его нет!»

Так вот, каким-то образом их притянуло друг к другу. Война, особого времени на романтические встречи и ухаживания не было. Тем более, у бабушки работа адская – в прокуратуре. Объяснились, сошлись, стали жить. Родилась моя мама.

Видимо, из-за бабушки дед тоже пошел по юридической стезе. После войны поступил работать следователем, причем без образования – ситуация в стране сложная, разгул преступности, всюду орудовали банды, кадров остро не хватало. Параллельно он учился в ВЮЗИ – заочном юридическом институте. Бабушка вспоминает, что они работали в самом буквальном смысле слова и днем, и ночью, постоянно подвергались опасности.

Такое время, такие обстоятельства и судьбы. А ведь был щедро одарен от природы удивительно красивым голосом и абсолютным слухом. Увы, пик его карьеры на этом поприще - запевала в армии. 

А я, меж тем, помню, как он в детстве отводил меня в музыкальную школу, увидел стоящее в пустом открытом классе пианино и сходу блестяще сыграл какое-то виртуозное классическое произведение. Тогда я не понимала, а теперь мне кажется, что это был Шопен. При этом дедушка не знал ни одной ноты и никогда музыке не учился, все подбирал на слух, и то при случае!

У них все братья и сестры, кстати, были одарены различными талантами такого рода. Один из дедушкиных братьев пошел таки по творческой стезе, был заслуженным художником Украины. И много рисовал лошадей - тоже, видимо, воспоминания быховского детства.

Но я отвлеклась... Спустя годы дед стал заместителем прокурора. В представлении многих, да и в моем тоже, работа эта специфическая. И она накладывает негативный отпечаток на личность человека, заставляет его быть обвинителем не только в профессии, но и по жизни.

Такое можно сказать о ком угодно, но не о моем дедушке! Он реально верил в справедливость и торжество закона. Коллеги рассказывают, что его уважали даже преступники. Потому что к каждому он старался подойти по-человечески, по справедливости.

Мама мне рассказывала, что однажды им пришло письмо. Его написал осужденный, по делу которого дед поддерживал обвинение. Раскаявшийся преступник благодарил прокурора за то, что тот помог переосмыслить жизнь.

Сила и мягкость

Дедушка был настоящей опорой, человеком с сильным характером, за которым чувствовали себя как за каменной стеной не только близкие. Соседи по улице шли за помощью именно к нему, когда надо было утихомирить разбушевавшегося хулигана – при нем никто и пикнуть не смел. Он умел убедительно поговорить с подростком и наставить его на истинный путь.

При этом он был удивительно добрым и мягким. За всю жизнь я ни разу не слышала, чтобы он повысил голос. Ни разу! Всегда помогал бабушке по дому – и за продуктами сходит, и плиту помоет после того, как она наготовит еды. Правда, был очень непрактичный. Пойдет на рынок, купит фруктов, а бабушка ругается: «Юзик, ты что снова какой дряни гнилой накупил!» А он только руками разводит: «Лена, да я самое лучшее взял, самое дорогое».

А сколько он занимался со мной – практически заменил мне отца, да не практически, а так и было. И такого отца еще поискать. И свистульку из дерева вырежет, и сказку расскажет, и книжку прочитает. Даже платья моим куклам и пупсанам шил! С кривыми швами, но я до сих пор помню, как они мне нравились.

Человек, умеющий одарить

А уж о его щедрости надо рассказать отдельно. Поскольку все родственники по дедушкиной линии у нас так и остались в Москве, лишь он переехал по настоянию бабушки, дед постоянно в столицу ездил. И никогда не возвращался без подарков. Просто так, без повода, всем привезет всякой всячины. Что уж говорить о днях рождения и прочих праздниках! С тех пор я привыкла, что подарков должно быть обязательно несколько, разноплановых. Мои несчастные мужчины должны за это сказать ему спасибо )))

Я обязательно получала какую-нибудь вкусность, красивое платье, куклу и хорошую книжку – тогда они были в дефиците, дедушка их доставал всеми правдами и неправдами. Конечно, особый восторг вызывали книги, до сих пор их помню, с дарственными надписями. Про Хоттабыча, про Незнайку, фантастика Велтистова… Они и теперь стоят на полках, их читали и мои дети.

Позже благодаря ему у меня были все возможности для развития – захотела кататься, купил велосипед, пожелала снимать, приобрел лучший по тем временам фотоаппарат и договорился, чтобы научили.

А уж если у дедушки попросишь рубль на мороженое – он обязательно спросит: «Ну так сколько дать? Может, три?» И в итоге даст пять. Причем такая щедрость касалась не только к близких. Если кому-то надо занять денег – идут к Юзефу Измаиловичу.

Жил у нас в доме сосед-пьяница, которому уже никто денег не стал одалживать в конце-концов. И деду бабушка запретила. Так сосед стукнет в дверь потихоньку, дедушка ему обязательно сунет пятерку или десятку. Бабушка ругается: «Снова дал? Он же пропьет!» А дед виновато так отвечает: «Лена, ну ему надо, может, еды купит».

Любовь и вина - навсегда

Мой дедушка умер в 2002 году от рака. И до последнего никто из нас не догадывался, что он болеет. Как настоящий мужчина, дед привык скрывать свои недуги и не считал возможным жаловаться.

Вот эти вот мужские качества сохранились в нем до последнего. Помню, ему было уже за 80, и бабушка попросила меня съездить с ним до магазина, чтобы помочь донести сумки с продуктами. Я тогда его воспринимала как дедушку, пожилого человека, разумеется, это я должна помогать!

Дед ни слова не возразил, мы с ним поехали. Но когда я попыталась взять тяжелую сумку, не дал мне этого сделать, хотя я была очень настойчива. Сказал: «Не надо». Тихо, но таким тоном, что я не посмела возразить. Я поняла, что для него, ощущавшего себя мужчиной и защитником, было немыслимо, чтобы женщина несла сумки.

Потом, когда я ушла в самостоятельную жизнь и у меня родился ребенок, он продолжал подставлять плечо. Я сидела в декрете, декретные мне зажали и не выплатили, муж потерял работу. Я пыталась что-то подкалымить в перерывах между кормлениями. Свое бедственное положение мы не афишировали. Но дедушка беспрерывно таскал нам творожки для малыша, хлеб и всякие вкусности.

Я перед ним очень виновата – в то время практически не общалась, только брала еду и говорила: «Пока!» А в последнюю встречу, неблагодарная тварь, вообще повысила на него голос – зачем принес сладкий творог, если у ребенка диатез, я же сказала, надо без добавок! Он не возмутился, вздохнул и молча пошел покупать другой творожок.

Больше мы не виделись. Я только смотрела из окна – мы жили напротив – как его увозят на скорой. Казалось, ничего страшного, все обойдется. Но потом я уже видела его только подключенным к аппарату, после операции. Плакала, говорила, чтобы держался. А он уходил. И ночью пришел ко мне во сне – как наяву. Я еще считала, что он выкарабкается. А он обнял меня и утешает: «Ничего, ничего, не плачь, не переживай». Будто готовил к тому, что случится.

Никак не исправить этих ошибок. Уже не выразить мою любовь и благодарность к нему. И очень, очень его не хватает. Но я так счастлива, что он был в моей жизни. И, возможно, если кто-то дочитает эту огромную простыню с бессвязным потоком сознания, память о моем удивительном дедушке сохранится не только в моей душе.