Проект "Жизнь" День, который я запомнил на всю жизнь! Рекс
Рекс
В моей жизни всегда присутствовали животные. Разные. Если не было возможности содержать кошку или собаку, то их место занимал какой-нибудь хомяк или хотя бы жук. Но чаще это были собаки.
Рексу не успели сделать прививки. Маленький пуховый комочек блестел бусинками глаз, прося о помощи.
— У него чумка. — Ветеринар поправил очки указательным пальцем, пряча глаза в которых читался приговор.
— Почему? — мой вопрос прозвучал глупо и неуместно.
— Ну, знаете, — возмутился доктор, пытаясь скрыть за напускной агрессией бессилие. — Подхватил где-то во время прогулки. Немецкие овчарки подвержены этому заболеванию.
— И что теперь? — В моём голосе непрошено проявились нотки мольбы.
— Скорее всего умрёт, — Ветеринар пристально посмотрел, не отводя взгляда. — Вы поздно пришли. Момент упущен.
Мне стало безумно стыдно за упущенный момент, невнимательность, занятость. Да, я видел, что собаке нездоровится, но не придал этому значения.
— Неужели ничего? — Пришла злость. Хотелось отхлестать себя по щекам. И эта злость начала проявляться в голосе.
— Я конечно укольчик поставлю, но ничего не гарантирую. Скорее всего у щенка сегодня случиться кризис. Если он переживёт эту ночь, то возможно поправиться, хотя даже в этом случае, станет инвалидом. И ещё. У него может не выдержать сердце. Будут спазмы. Короче, колите ночью камфору для поддержания дыхания и сердечной деятельности.
— Сколько раз? — Я начал приходить в себя, настраиваясь на поединок с болезнью.
— Да уже без разницы. Смотрите, как задыхаться начнёт - колите. Можете каждые два часа.
Рекс лежал не поднимая головы, кося на меня грустными глазами, отчего стал виден белый ободок вокруг зрачка. Я подвинул ему миску с водой, слегка коснувшись кончика носа. Щенок чуть-чуть пошевелился, отодвигаясь. Его тело задёргалось в конвульсиях. Живот втягивался глубоко внутрь в рвотных позывах.
Я ввёл ему под кожу иглу шприца с камфорой. Вязкая янтарная жидкость вытекала с трудом. Через несколько минут Рекс успокоился.
— Ты зачем собаку мучаешь? — спросил брат, смотря на меня непонимающе.
— Я не мучаю, а пытаюсь вылечить.
— Ему уже проще сдохнуть, чем терпеть такие муки. Посмотри на него. Судороги, рвота. В нём уже живого ничего нет. Оставь его.
Я посмотрел на косящиеся в нашу сторону глаза. Они были живыми.
— Нет, не могу. Надо до утра дотянуть. Врач сказал, что ему утром будет легче.
Рекс вновь задёргался, закатывая глаза.
— Ты садист. Перестань издеваться над щенком.
Глядя на бьющуюся в конвульсиях собаку, я на мгновение почувствовал себя именно таким, но отогнал от себя эту мысль, вытесненную слабой надеждой.
Ночь застыла вязкой массой, словно недоделанный студень, не желая заканчиваться. Рекс был до сих пор жив. Он временами дёргался от пробегавших по телу судорог, задыхался, но я настойчиво колол камфору, и всё возвращалось на круги своя.
Брат, несмотря на ворчания, помогал чем мог, но больше болтовнёй, отвлекавшей от тяжёлых мыслей. Он поспал пару часов и чувствовал себя бодрым.
— Тебе тоже надо поспать, — брат это сказал твёрдо, почти в приказном тоне. — Скоро у самого припадки начнутся.
— Да, — согласился я нехотя. За окном становилось уже светлей. Ночь перевалила свой тёмный экватор, уступая место серенькому утру. — Посплю часок.
Сознание сразу провалилось в тревожную черноту, цепляясь за реальность тоненькой ниточкой беспокойства.
Когда я проснулся, солнце уже наполнило комнату слабенькими золотистыми утренними лучами.
Рекс лежал завёрнутый в тряпочку.
— Это что? — спросил я отрешенно, указывая пальцем на свёрток. — Почему меня не разбудил? Ты колол камфору?
— Нет. Собаку жалко было. А если бы разбудил, ты же продолжал бы над ней издеваться.
— Был шанс! — я крикнул, стараясь больше не слушать брата, но ответный крик был не менее громким
— Не было!
Я до сих пор не знаю кто из нас прав, и был ли у щенка шанс выжить, но отматывая назад прошедшие годы, уверен, что снова поступил бы так же.
История получилась обратной заданной теме. Больше похоже на случай, который не изменил меня.
Хотя нет. Сейчас бы я не лёг спать.