Проект "Жизнь". Кровавое лето 92-го...
Эта война не была затяжной. Но успела унести сотни жизней и сломать тысячи судеб...
СМИ называли ее конфликтом. Вооруженным конфликтом в Приднестровье.
А по сути это была резня. Нелепая и беспощадная.
Когда в бой друг против друга призывались родные братья, оказавшиеся по разную сторону Днестра.
Друзья, еще вчера сидевшие за одним столом.
Такого в советскую бытность никто и в самых страшных снах не предвидел...
Многие события того времени вспоминаются со слов очевидцев. Как молдавские войска ворвались в Бендеры под покровом ночи. Праздничной ночи выпускников, прощавшихся со школой. Красивые, нарядные, только-только вступающие во взрослую жизнь, они традиционно встречали рассвет. Последний. Трупы в бальных платьях вывозили фуры.
Как мирные жители вместе с детьми неделями прятались от обстрелов в подвалах. Без света, еды и питья. А город был усыпан трупами, разлагающимися на июньской жаре.
Договоренности о часовом перемирии, чтобы собрать тела, нарушались - санитарные бригады попадали под обстрел.
Тирасполь собирал ополченцев. Тот случай, когда люди порывались на фронт не из каких-то корыстных побуждений - они защищали свой дом. Свое будущее. Право русского языка на существование.
В числе прочих уходили мальчишки. Восемнадцатилетние. Не обученные, не обкатанные. Сразу в пекло.
Девчонки откровенно сходили с ума - их вызывали опознавать фрагменты разорванных снарядами тел бывших женихов.
От Тирасполя до Бендер - десять километров. Десять километров и один мост.
Весь день был слышен грохот канонады. Ближе к вечеру с балкона пятого этажа невооруженным глазом наблюдали полыхающий горизонт.
Нас успокаивали - танкам не дадут прорваться в столицу. Мост - стратегический объект, не пропустят.
По нему беженцы выбирались в Тирасполь. Вокзал был переполнен. Железнодорожные пути блокировали, пассажирских рейсов не было.
Когда в бой пошли самолеты, а российская армия соблюдала нейтралитет, стало очевидно, что мост не удержат - с голыми руками против истребителей и бомбардировщиков не попрешь.
Собрав документы и самое необходимое, мы тоже двинулись на вокзал. К эвакуации допускались лишь женщины, дети и старики. По длинным спискам очередности.
Вывозили в товарных вагонах с цементной пылью. Ехали стоя, набившись в вагон, как селедки. Под плач детишек и слезы внезапно поседевших матерей.
До Одессы - 100 километров. Сотня километров риска попасть под бомбежку. И надежда - выбраться из этого ада. Многим уже некуда было вернуться - у кого-то под развалинами родных домов остались и документы, и погибшие родственники.
А в Одессе на нас смотрели с удивлением. Расстояние - рукой подать, но ничего общего. Мир сошел с ума в отдельно взятой географической точке. Здесь же - в разгаре курортный сезон, веселье и благодать...
Но и одесский вокзал постепенно заполнялся беженцами, устраивавшимися спать на полу и тюфяках вместе с детками. Вырвались! Нужно время - обдумать, что делать дальше...
Женщинам сложно понять мужские игры.
Наверное, никакие политические мотивы, ничьи руководящие кресла не стоят таких жертв.
Мы бы предпочли созидание, для того и рожаем сыновей.
Но нелепость любых майданов поймут лишь те, кто побывал в этом пекле...
До этого был Карабах. Да, жалко людей. Да, не верится, что война не с фашистами, а между собой. Но все это где-то там, далеко, в представлениях. Как голодающие дети Африки.
Рядом, в эпицентре - совсем другие ощущения. Никому не пожелаю.
А домой путь закрыт уже много лет.
Приднестровье так и живет - ни войны, ни мира. На пороховой бочке.
Одесса, где прошли лучшие детские годы, ни в лучшем положении.
И только вдали от родных мест понимаешь, как греют стены отчего дома...
Номинация: Покинутый город