Событие, которое изменило мою жизнь. Урок английского.
Однажды один друг рассказал мне мудрую притчу. О том, как один монах Шао-Линя, который был мастером кунг-фу, отправился победить злодея, наводящего ужас на людей ближайших деревень. Монах вышел на бой, но, вместо того, чтобы одолеть врага своим мастерством, просто позволил тому себя победить. Когда злодей склонился над истекающим кровью монахом, то с удивлением спросил: «Почему ты допустил своё поражение, ведь ты намного сильней меня?» Монах улыбнулся и в своём последнем выдохе ответил так: «Если бы я одолел тебя в бою, то ничего бы не изменил. Ты бы затаил обиду от поражения, но даже в следующей своей жизни остался бы тем же самым злодеем. Позволив тебе испытать то, что творится в твоей душе сейчас, я полностью изменил твою карму. Ты больше никогда не останешься прежним…»
В годы моей учёбы, в нашей маленькой школе преподавала всего одна учительница Английского языка. Была она неприметной, в меру ворчливой. На нас, оболтусов, никогда особо не покрикивала, старалась упорно вести свои уроки, методично и терпеливо вталкивая в наши бестолковые головы «инфинитивы, активный залог и транскрипцию». Звали эту учительницу Нина Антоновна. Почему-то во всех классах дразнили её обидным прозвищем – Антоновка.
Я не вспомню ни одного урока, когда бы мы не баловались, не ржали и не подшучивали над нашим преподавателем. Ребята могли пускать по классу самолётики, вставать и бегать среди парт. Слышал, что такое периодически бывает в современных школах, но в наше время, в середине 80-х, такое поведение учеников обычно очень строго наказывалось.
В общем, так и учились: на уроках русского или математики дети сидят, слушают, записывают, в классе тишина (в целом все наши ребята и девчонки были довольно воспитанным и культурным детьми), а на английском – полный бардак. Почему-то даже в старших классах мы не могли удержаться, чтобы не «оторваться» на её уроках. Не считали мы тогда предмет английского чем-то важным, и относились к нему крайне пренебрежительно.
Однажды Нина Антоновна попросила меня остаться после уроков. Было это уже в конце апреля последнего школьного года обучения. Я уже было подумал, что будет она меня отчитывать за поведение, но учительница усадила меня напротив, сложила руки перед собой и спокойно сказала:
– Юра, ты ведь неплохой ученик. Я посмотрела на твои оценки по другим предметам. К выпуску ты, скорей всего, будешь хорошистом, без троек. Но есть одна проблема.
– Какая? – опуская глаза, спросил я, хотя и так прекрасно понимал, куда клонит мой учитель.
– Твоя успеваемость по английскому такова, что я просто не смогу аттестовать тебя в году.
Я уже был вполне взрослым юношей и отлично понимал, чем мне грозила подобная ситуация. Закусив губу, я задумался. Напротив меня сидела Нина Антоновна, молча меня разглядывая, она ждала моего ответа, но не торопила.
– И что вы предлагаете мне делать? – я, наконец, поднял свои печальные глаза и посмотрел ей прямо в лицо. Взгляд учителя был добрым и даже каким-то участливым. Меня вдруг пробрало до костей и стало стыдно.
– Давай поступим так – сказала она и вздохнула – я дам тебе всего четыре текста. Литературных. Ты сделаешь мне перевод, я их спрошу, и за каждый текст поставлю оценку. Знаю, ты справишься, потому что память у тебя хорошая, да и учеником ты можешь быть прилежным. Договорились?
Я ожидал всего, чего угодно. Думал, Антоновка будет меня отчитывать, ругать, станет взывать к моей наглой совести или даже попросит пригласить родителей. Но вместо этого она вдруг предложила ВЫХОД.
В тот момент, когда я произнёс в ответ «хорошо», тысячи кошек скреблись на душе. Я не знал, что меня ждёт, потому что, с одной стороны, я был благодарен учителю за такой щедрый жест, но с другой – я совершенно не был уверен, что справлюсь с заданием. Сроку мне было дано четыре дня.
Когда в тот же день я пришёл домой, все мысли мои были только об одном. Чёрная неизвестность будущего в связи с возможной не аттестацией, о которой я, конечно же, прекрасно знал, внезапно приоткрыла для меня кусочек неба. Я вдруг понял, что если просто совершу рад усилий, то смогу в этой завесе прорубить дверь в светлое завтра, и ненавистный английский больше не будет висеть камнем на моей шее.
Вечером я открыл переданную мне учителем книжку… и, буквально, провалился. Я не могу другим словом описать того, что произошло, когда я, вначале неумело, но затем всё более уверенно и с интересом, стал читать те небольшие истории, которые были в той книге. Это не были сухие тексты о том, как «Том живёт в Лондоне и пишет письмо Маше из Москвы. Окей и хеллоу, пока». Нина Антоновна специально нашла отрывки из классической литературы и из сказок.
Пока я читал эти тексты, мир остановился вокруг меня. Я был так поглощён чтением в этот вечер, что чуть не забыл вовремя лечь спать. То же самое произошло на следующий день и на третий и четвёртый. Я брал свой маленький словарик и надписывал карандашом переводы тех слов, которые не знал. Этот способ посоветовала мне именно Нина Антоновна, попросив только не делать надписи шариковой ручкой, чтобы не портить книгу. «Попробуй делать так и ты увидишь, что в итоге получится» – сказала она мне, когда передавала книгу. – Ты удивишься, когда вдруг поймёшь, что усвоил за эти годы гораздо больше, чем всегда считал».
Как же она была права. Все тексты я перевёл точно к сроку. За это время я узнал столько интересного, потому что всегда любил читать. Отрывки из заданных текстов я никогда на русском языке ранее не встречал, было такое ощущение, что я открыл для себя дивный новый мир. И, чудо! К концу перевода последнего текста надписей в книжке карандашом почти не стало. Я вдруг с удивлением понял, что за годы обучения мой словарный запас сложился довольно большим, но только я совершенно не осознавал этого, вспоминая существительные и глаглы по ходу чтения и перевода.
Когда я с восторженным видом сдавал задание и делал пересказ прочитанного, улыбка не сходила с лица учительницы. Она была довольна. Вскоре четыре пятёрки красовались в журнале напротив моей фамилии, и на экзамен по английскому, который прошёл всего пару месяцев спустя, я шёл с гордо поднятой головой и абсолютно бесстрашно. Сдав его на отлично, получил итоговую четвёрку в аттестате. Оценка могла быть и лучше, но, учитывая мои постоянные трояки и двойки в предыдущих четвертях, это было более чем хорошо.
Как-то спустя много лет, я встретил Нину Антоновну улице. Годы не красят никого, шла она медленной походкой, волосы её стали седыми. Увидев меня, она просияла и остановилась.
– А, Юра! Здравствуй.
Первый же её вопрос был именно об английском языке. Почему-то учительнице хотелось знать, как обстоят у меня с этим в повседневной жизни.
Я с удовольствием поделился тем, что после того урока чтение литературы на иностранном языке сделалось для меня одним из любимейших занятий. Рассказал и о том, что при случае всегда покупаю книги и читаю их, и что даже имею небольшую библиотечку английской литературы. Рассказал, что знания помогли мне при поездках за границу и что даже учителя в институте высоко отмечали меня среди других студентов во время занятий по этому предмету.
– Это хорошо – просияла Нина Антоновна и на её лице вдруг появилась та самая улыбка, которой она одарила меня во время нашего разговора в конце десятого класса. Больше она не сказала ничего. Мы расстались на улице, и я заметил, какое умиротворение было в её взгляде во время нашей короткой беседы. Похоже, она была за меня спокойна. Я будто прочитал это в её мыслях и увидел по выражению ясных глаз.
Когда я отправился своей дорогой дальше, мне вдруг нестерпимо захотелось остановиться, броситься вслед за своей старенькой учительницей и крепко её обнять.