Книга 2. Пролог. Я проснулась в темной комнате от отвратительного запаха жженой резины и затлевших углей...

     ... Немного приподнявшись на руках, поняла, что не хочу вставать и рухнула обратно на холодный пол. Я так устала, что даже неважно было, где я, кто я или что я… Глупое осознание того, что я сдохла как последняя тварь не давало покоя. Как? Ну как это возможно? Неужели за все мои грехи мне была предназначена именно такая смерть? Почему я не поперхнулась зеленым горошком в каком-нибудь итальянском ресторанчике или не оступилась на стеклянном балконе парижского пент-хауса? Что такого оригинального в убийстве? Да еще ножом… Так банально…
  - Где я, черт возьми?! – крикнула я во весь голос. – Неужели в аду? Что не заслужила постоянно слушать Моцарта и кормить с рук райских птичек? Эй! Меня вообще кто-нибудь слышит? - молчание. - Да пошли вы!
  Все осталось по-прежнему. Мерзкий запах, темнота, холодный бетонный пол. От него жутко мерзли ноги, и я старалась натянуть надетую на мне рубашку до пяток. Она была явно велика и откровенно воняла дешевым мужским парфюмом. Я уже долго сидела в тишине, размышляя о потраченных впустую, никчемных двадцати восьми годах своей жизни и о всяких других мелочах, как вдруг недалеко от меня резко зажглась лампочка, и на полу образовалось бледное пятно света.
  - В такой момент только ты можешь непринужденно думать о том, что сегодня на 3 часа заказала солярий, - раздался издевательский голос из темноты.
  Неожиданный собеседник решил меня подстегнуть, но он, похоже, не ожидал, что мне будет абсолютно наплевать на его детсадовские приколы.
  - Мне нужно тебе на радость убиваться из-за своей неудавшейся жизни, так? Да пошло оно все к черту! – сразу нашлась я.
  - Нет, хватит и раскаянья… Ты согрешила, дитя моё.
  - Ага, непременно… Может еще на колени перед тобой стать? А, Святой Отец?
  - Ну-ну- ну. Не бросайся такими словами. Ты же не в раю, - усмехнулся он.
  Ах, ну да. Как я могла забыть про такой важный момент! Интересно, он так со всеми жертвами завязывает знакомство или все же я первое существо, достойное его внимания – подумала я.
  - Не льсти себе. До тебя мы так разговаривали с Кобейном и Бритни Спирс.
  - А она причем? Жива же вроде?
  - Она накурилась, и мы душевно поговорили, - он снова упражнялся в остроумии.
  Я оценила его шутку и решила, что пора подумать о более комфортных условиях, чем темный неотапливаемый номер в скромной гостинице под названием «Адъ». Но вслух этого произносить не пришлось. Мысли были сканированы мгновенно.
  - А, по-моему, очень креативно для новичков. Добавить огонька?
  Я встала на ноги, вошла в круг света и стала себя рассматривать. На мне висела широкая мужская белая рубашка, застегнутая на три пуговицы возле груди. Это все. Нижнее белье присутствовало (это порадовало), но не мое. Я не ношу целомудренные подростковые трусишки на всю задницу. В тусклой лампочке я поймала свое отражение. Ни капли не изменилась за все время, а ведь уже 28. Темные длинные волосы. Некрашеные, кстати. Темные глаза. Сложно сказать, что в них чаще отражалось: радость или печаль…
  Хотя, наверное, больше глюки от кайфа и слезы. Порыдать я люблю изо всякой херни. Тонкие выразительные скулы. Возможно, от природы или от недавней диеты: утро- яблоко и кефир, обед – «отдай врагу», ужин –доза…
  - Ты прекрасна, детка, - добавил незнакомец ко всем моим размышлениям.
  - Мда… Странный у тебя вкус. Я не думала, что здесь настолькоскучно. А где же огонь, дьявол и стоны грешников? – мне даже стало смешно от своих слов.
  - Тебе лишь бы крови и зрелищ, - изумился он. – Разве тебе мало меня?
  Какой наивный.
  - Значит мало, раз хочу эпатажа и привычной бесовской рутины.
  - Детка, ты разочаруешься через секунду, - и снова усмешка.
  Он щелкнул двумя пальцами, и вмиг темная комната обратилась большой и красивой спальней. Я стояла возле огромной кровати с черным шелковым бельем. Резко повернувшись, я харизматично подняла левую бровь. Передо мной стояли трое брюнетов в черных фраках и белых рубашках. Близнецы. Нет, клонированные Мэттью Макконахи. Один сидел на кресле и курил сигару. Другой облокотился на подоконник. Третий стоял в шаге от меня, держа в руке футляр с украшением - шикарное золотое колье с камнями ярко-алого цвета. Все трое смотрели на меня вполне подходящим для такого места взглядом – пламенным.
  - В чем подвох? – обратилась я к ним, скрестив на груди руки.
  - Что ты имеешь в виду? – спросил Мэттью Макконахи на кресле.
  - То, что я накурилась и в очередной раз ловлю конкретные глюки! Я даже сдохнуть спокойно не могу. Без иллюзий и фантазий, - в этот момент я действительно стала сомневаться в том, что совсем недавно в меня пырнул кухонным ножом мой собственный муж. Казалось, что Генри, мой дилер, снова продал мне «левую» траву и не более того.
  - Так что, выходит это не ад и я жива, но обкуренная хожу по квартире в рубашке мужа и несу всякую чушь? Да? Хотя нет… Его парфюм намного лучше, чем эта аптечная спиртовая настойка.
Красавцы переглянулись и расхохотались. Тот, который стоял возле окна, вальяжно подошел ко мне. Его выражение лица приняло серьезный вид, и, сощурившись, он сказал:
  - Детка, ты действительно несешь чушь, но только лишь от того, что чувствуешь себя безнадежно потерянной. Ты не принадлежишь больше самой себе. Ты принадлежишь нам. Твоя душа навсегда закована в камень, но для такой красавицы, как ты мы выбрали не простой камень. Он будет блистать на твоей тонкой шее и временами напоминать, как хороша была та жизнь, которую ты благополучно прос… Гхем… испортила.
  От его гнилого баритона по телу пробежала дрожь: стало не по себе. Впервые за все время моего пребывания в аду, меня затошнило от страха. В то время как я переживала о подступающем к горлу ужине, брюнет взял колье и поднес его к моей шее. Я даже не пошевелилась, хотя внутри все уже
клокотало от неведомого ужаса, обычно мне не свойственного. Совсем на меня не похоже. А он продолжал:
  - То, что ты должна попасть именно сюда, было определено очень давно. Оставалось только ждать тебя, потому что ты даже не предпринимала попыток что-либо изменить. Хотя нет... одна все же была. Твой сын. Он единственный смог бы повлиять на твою судьбу. Но и этот шанс ты упустила, детка.
  Сын. Он говорит о моем сыне, о моем маленькой Джейке. Сердце кануло в пустоту. От маски стервозности и непреступности не осталось и следа. Взорвалась. Раскололась. Испарилась. Теперь на моем лице можно было прочесть все тревоги, до единой: мои кошмары, мои истерики, мои страхи. Та, которая, пережив столько всего за свою жизнь, научилась смотреть с высока и сравнивать всех с дерьмом, разбилась о воспоминания, вот уже четвертый год греющие мое ледяное сердце.
  Как только брюнет надел колье, я словно окаменела. Секунду назад я еще чувствовала, как мое сердце бешено бьется от мыслей о моем малыше и слышала, как спорят голоса в голове. Теперь тихо и пусто. Но стоило только взглянуть на камень или осторожно коснуться, как нечеловеческим воплем взрывало голову. До дрожи в коленях и судороги в ногах пугал крик, неконтролируемый, пронзительный. Громкостью в 100 дб он приковал меня к полу. Крик сменил стон. Стон перешел в истерический плач. В тот момент, когда плач стал детским, меня окликнули:
  - Ну как, красотка, понравилось? – ухмыляясь, спросил тот, который курил.
  Стоя на коленях и тяжело дыша, я стиснула зубы и резко встала.
  - Лучше и не придумаешь, милый! Не жаль такую побрякушку дарить первой встречной? Ожидаете, что я буду отбивать инвестиции. А хрен вам. Вы продешевили, господа!
Смеясь, я прыгнула на кровать. Черный шелк заблестел и окружил меня лучами. Неплохой контраст красного, белого и черного. Выглядит сексуально. Трое мужчин. А что терять? Все и так уже было. Было заметно, что парни удивлены.
  - Детка, будет все, но в свое время, - начал брюнет. – Твои желания для нас - закон. Но сейчас надо подготовить тебя к празднику.
  - Праздник? – заинтересовалась я.
  - В твою честь, - ответил парень, который надел мне ошейник.
  - Не много ли этой самой чести, господа?
  - Нет, милая, тебе она как раз не помешает, - съязвил брюнет.
  - Очень смешно.
  Наиграно улыбнувшись, я посмотрела на свое тело. Дешевый древесный запах рубашки снова ударил в нос:
  - Хочу длинное платье и черные лабутены!
  Мой путь от героина до героини начинается.