Городские сказки: Сказочка про ёжика
Скажу сразу – я не оборотень.
В принципе, я их и не видел-то ни разу – в смысле, настоящих, природных, которые сходят с ума в полнолуние и кусают кого ни попадя. В нашей стране вообще кусаться без предварительной договоренности с укушенным не позволяется, а нарушителей ловят и изолируют, чтоб неповадно было.
Проблема в том, что из-за этих, кусачих, проблемы потом появляются у всех остальных.
Например, вот этот бар – одна большая проблема.
Да, я не оборотень, и даже не волк. Но в стае состоять приходится. Все городские перевертыши обязаны хотя бы раз в месяц явиться к Олегу, отметиться. Он – вожак, ныне бармен, в прошлом – спецназовец, и шрамы на широкой, квадратной физиономии складываются в такие характерные полосы, что с первого взгляда ясно, кто есть кто. А для тех, кому неясно, на вывеске снаружи написано большими буквами – «Берлога тигра».
Задавать дурацкие вопросы типа «А спят ли тигры в берлогах?» – я не советую. Во всяком случае, задавать их напрямую Олегу.
Вообще, среди нас много таких, чья вторая ипостась буквально написана на лице. Вот, например, Света – тонкая, изящная, длинноногая, с большими темными глазами. Превращается в газель. Живет, как ни странно, с Олегом, и, насколько мне известно, обоих все устраивает.
Или Лис. Настоящего имени его я не знаю, да и его самого с удовольствием не знал бы тоже. Наглая рыжая морда – это еще мягко сказано. Волосы собирает в длинный хвост, руки – в татуировках с лисицами, в ухе – серьга с клыком. Является в бар едва ли не каждый вечер с компанией приятелей, пьют, ржут, как идиоты, до всех доматываются. Кто-то говорил, что после бара Лис догоняется чем-то посерьезнее, и я даже готов поверить – вид у него порой совершенно наркоманский. Но у Олега строго, ничего крепче пива в баре нет.
Есть, правда, и такие перевертыши, чью ипостась не угадаешь ни за что, а узнав – не поверишь. Алечка, к примеру. Пухленькая, маленькая веселушка-хохотушка, всем улыбается, со всеми шутит, кокетничает напропалую и даже Олега зовет Барсиком. Глянешь и думаешь – ну, пандочка, кошечка, хомячок… А вот шиш – королевская кобра. Любимое Алечкино развлечение – пугать новичков. Вот так сидит девушка за столиком, строит глазки, восторженно ахает, смеется всем твоим шуткам, наклоняется ближе, взгляд собеседника волей-неволей соскальзывает с лица в декольте… И вдруг – р-р-р-раз! – и на столе змея, пасть клыкастую распахивает, шипит, капюшон раздувает. Пару раз впечатленные юноши аж со стульев падали.
Я, кстати, не упал. Просто шарахнулся и сломал стул. Ну а что – рост сто девяносто пять, вес под центнер. Меня пугать – себе дороже. Увы, мою вторую ипостась тоже с первого раза угадать нельзя.
Здравствуйте, меня зовут Виктор, и я – ёжик. Блин.
Всего нас в городе человек сто пятьдесят. Именно человек – официально мы считаемся магами-перевертышами, и, в отличие от тех же оборотней, у которых, по слухам, все как-то само происходит, нам приходится всему учиться с нуля. В принципе, развивать свои способности никто тебя не заставлять не будет, хочешь – учись на юриста и работай всю жизнь помощником адвоката. Просто в один прекрасный день в безлюдном переулке подходит здоровый мужик, молча превращается в тигра, потом – обратно, смотрит на твою ошалевшую физиономию и спрашивает: «Хочешь так же?..» А тебе двадцать, ты читаешь фэнтези, и письмо из Хогвартса, конечно, уже не ждешь, но на Ночной дозор все еще тайком надеешься. Разве можно тут отказаться?
Вот только заранее угадать свою вторую ипостась мало кому удается. А спустя три года занятий внезапно оказывается, что твой учитель под «так же» имел в виду процесс, а не результат. И быть тебе, приятель, не гордым хищником, а мелким колючим недоразумением.
Впрочем, ладно, жаловаться-то особо не на что. В конце концов, о моей ёжиковости знает не так уж много человек, да и с теми можно не общаться. Вернее, можно было бы – если б Олег не припахал помогать ему с отчетностью. Сказал: «Ты ж юрист? Вот и займись».
Вот и занимаюсь. И в бар приходится являться два-три раза в неделю, а последние десять дней и вовсе торчу тут безвылазно – Олег свалил в отпуск и бросил
ываю руку.
– Я ж и сломать могу, – говорю тихо, но, надеюсь, убедительно. Ну же, Лис, ты ж не совсем идиот…
Встречаюсь с оппонентом глазами – и понимаю, что фиг там. Не просто идиот, а чего-то накурившийся. Зрачки расширены, взгляд бешеный и улыбочка как у Чеширского кота.
– Не сломаешь, братец, – говорит. – Тебя большой босс заругает. Дядя Олег не разрешает драться. И вообще, ты ж юрист, ты ж сам понимаешь, что со сломанной рукой я иду в травмпункт, оттуда – в полицию… так ведь, Ёжик?
Так. Именно что так. Олег запретил разборки между своими – и втягивать в оные обычных людей запретил еще строже. Но соблюдать все эти правила придется мне, а никак не Лису. Чхать он хотел на правила.
Кроме, пожалуй, одного.
Я отпускаю его руку. Дожидаюсь, пока улыбка станет шире в полтора раза. Улыбаюсь тоже.
– Тогда, – говорю, – я тебя вызову. Официально.
Лис округляет глаза, смотрит секунды полторы. А потом начинает хохотать.
Единственный более-менее силовой способ разрешения проблем, который нам позволен, – это поединок во второй ипостаси. Удобно – в том смысле, что после превращения все полученные травмы заживают, как будто и не было. Вроде и подрались, а вот в полицию идти уже не с чем. Хотя, конечно, если сильно потрепали, даже с нашей ускоренной регенерацией придется несладко.
Ёжик, конечно, зверь не боевой. Но, во-первых, не знаю, кто учил Лиса, а со мной Олег неплохо поработал – в обеих ипостасях. А во-вторых, закон сохранения массы на перевертышах работает плохо – но работает. Так что из рыжего выйдет обычная такая лисица, а вот на мне иголок хватит аж на шесть стандартных ежей. Так что повоюем.
Алечка хватает меня за рукав, тянет назад и шипит в ухо:
– Не связывайся с ним!
Ох, как бы я хотел не связываться…
А может, и нет. Лис ржет, его приятели хихикают, народ вокруг начинает соображать, что что-то происходит. А я чувствую, как сами собой сжимаются кулаки и где-то внутри пробуждаются дремучие инстинкты, под руководством которых еще мои древние предки миллион лет назад били морды оппонентам – за мамонта, за пещеру, за самку…
– Вызов? – каркает Ворон. Он даже в человеческом обличье умудряется не говорить, а именно каркать – хрипло, отрывисто. Когда он успел оказаться рядом, я не заметил, да и Лис тоже. Рыжий оглядывается, хмыкает, косится на меня. Кто-то приглушает музыку, Алечка вцепляется в меня крепче.
Официальный бой по правилам хорош еще и тем, что за ним обязательно наблюдает кто-то из старших. А его результаты обжалованию не подлежат, кто победил – тот и прав, и тему эту больше не поднимают. Так что если я все-таки надеру рыжему хвост, то к Алечке он больше не подойдет. Иначе огребет уже всерьез и не от меня. Тот же Ворон так зачарует – мать родную забудешь, не то что к девчонкам приставать.
Лис улыбается, поднимает руки и делает шаг назад:
– Ёжик, ты чего себе в чай заварил, а? Я тоже хочу такую траву, чтоб прямо из ёжиков – в боевые дикобразы. – Вокруг смеются, и рыжий, оглянувшись на аудиторию, весело продолжает: – Расслабься, не буду я с тобой драться, да еще за эту дуру. У меня вообще лапки.
Он изображает полупоклон, не переставая издевательски ухмыляться. Типа – это не он псих, это я на людей бросаюсь ни с того ни с сего. Народ вокруг расслабляется, начинает шутить на тему нервов и долгого рабочего дня, и я тоже улыбаюсь. Во всяком случае, пытаюсь. Не очень-то мне верится, что этот тип просто так отступится.
Народ расходится быстро, но я успеваю поймать Алечку за руку:
– Не ходи одна. Я провожу.
– Больно надо, – огрызается она, но не уходит. Она явно нервничает, и мои собственные нервы отчего-то успокаиваются. Наверное, это тоже заложено где-то на уровне инстинктов – если рядом с тобой слабая женщина, которую нужно защитить, приходится срочно становиться бесстрашным рыцарем. А ну, где там мои доспехи, конь и знамя с саблезубым боевым дикобразом?..
Кстати о коне. По-хорошему, стоит вызвать такси – чтобы прямо от бара и до дома, но…
– Ты же проводить хотел? – неожиданно щурится Алечка. – Вот и провожай, герой. Или боишься?
Я смотрю в ее глаза, зеленые до невозможности, – и ведь не бывает у обыч
спине – чья-то нога, дышать больно, рука если и не отвалилась, то явно собираются. Но живой. Не знаю уж, радоваться этому или наоборот.
Кто-то хватает за волосы, тянет вверх, запрокидывая голову, и я, проморгавшись, различаю перед собой Лиса с залитым кровью лицом. Ага, так вот чей это был нос…
– Хотел поединок по правилам? – шипит рыжий, ладонью утирая кровь. Пальцы оставляют на щеках полосы. – Ну давай, Ёжик, превращайся. Посмотрим, на что ты способен.
Нога со спины исчезает, и меня поднимают на ноги. Черт, больно-то как… Пара ребер точно сломана, правой рукой даже пошевелить не могу, весь рукав в крови. Мутит, голова кружится, если б не держали, упал бы обратно – но держат, за обе руки. Лис стоит передо мной, скалится, аж мороз по коже от его ухмылки.
– Превращайся, – повторяет он, и я наконец понимаю, чего он хочет.
Если убить перевертыша в звериной ипостаси, он не превратится обратно. С моим трупом им придется долго возиться, а вот дохлого ёжика можно бросить в канализацию – никто и внимания не обратит.
Ну нет уж. Помирать – так человеком.
Выпрямляюсь, насколько могу, кое-как изображаю улыбку:
– Да пошел ты.
От удара в живот сгибаюсь пополам, насколько позволяют держащие меня руки. Во рту привкус крови пополам с желчью, от боли темнеет в глазах, вздохнуть получается не сразу.
– Превращайся, – шепчет Лис в самое ухо. Сил хватает только на то, чтобы молча помотать головой. Следующий удар приходится в скулу, голова безвольно откидывается назад, и я уже почти перестаю соображать, когда слышу на границе сознания испуганный женский крик:
– Вик!
В первый миг я радуюсь – надо же, она помнит мое имя. Во второй резко прихожу в себя, пытаюсь поднять голову. Она что, не убежала? Она что, дура совсем?!
Алечку подтаскивают ближе. Я ловлю ее взгляд, злой и испуганный одновременно, ну зачем, зачем она вернулась?!
Дурацкий вопрос. Как же сложно иметь дело с порядочными людьми…
– Отпусти его, – требует Алечка, указывая на меня. – Я… я пойду с тобой.
– Отпусти-и-и-ить? – удивленно тянет Лис, обходя ее по кругу. Смотрит на меня, снова на нее. – Ну нет, киска. Я этого урода теперь никуда не отпущу. Но тебе я рад. Слышишь, Ёжик? Превращайся. Или мы ее прямо тут, при тебе… употребим.
Вокруг смеются, Лис рвет Алечкину блузку, пуговицы разлетаются в стороны, у меня темнеет в глазах…
Я скорее чувствую, чем вижу, как из-за облака появляется луна. Полная.
Я правда никогда в жизни не видел природного оборотня. Отец погиб в горячей точке за месяц до моего рождения. Мама ничего мне не говорила – рассказал Олег, которого отец закрыл собой от пули. Так уж вышло.
Моих природных способностей никогда не хватало на превращение, разве что в полнолуние я становлюсь более нервным и агрессивным – черта с два иначе я бы полез на Лиса. Но не зря говорят, что стресс и адреналин творят чудеса.
По позвоночнику проходит дрожь. Кровь словно вскипает, по венам катится жидкий огонь – но мне не больно. Совсем. Меня скручивает, разворачивает, на загривке топорщится шерсть вперемешку с иглами, на руках прорастают шипы, ногти вытягиваются кривыми когтями. Я стряхиваю с себя чужие руки, легко и небрежно, словно не я только что висел безвольной куклой без сил и надежды выжить. Парней сносит в кусты – упс, извините, не рассчитал…
Рубашка трещит на плечах, швы лопаются, ремень брюк больно впивается в тело, и я рву его одним движением, словно шелковую ленточку, даже подумать не успеваю. Во рту становится тесно от зубов, запахи щекочут горло, опять эта липа, и кровь, и страх, и…
Алечка.
Говорить я уже не могу, но рык тоже выходит весьма выразительным. Лис шарахается в сторону, в глазах – ужас, и я рычу снова, только ради удовольствия видеть, как перекашивает страхом эту самодовольную рожу. Кто-то сзади пытается ударить меня ножом, сшибаю его одним движением лапы. Лис пятится, я наступаю, на четырех лапах куда удобнее, чем на двух ногах, и когда рыжий разворачивается и пытается бежать, я настигаю его в два прыжка, прижимаю к земле. Когти рвут куртку, впиваются в кожу, и уже Лис воет от боли…
Чья-то рука ложится мне на загривок, но прежде, чем я успева
ю ее откусить, по спине проходит волна мороза.
– Уймись, – хрипло велит знакомый голос, и столько в нем силы, что я невольно прижимаю уши. – Я с ним разберусь.
С неохотой отпускаю Лиса. Демонстративно слизываю кровь с когтей – тьфу, дрянь какая. Ворон сдвигает брови, и я с недовольным ворчанием отхожу в сторону. Ладно уж, пусть разбирается сам, он старше, умнее, и вообще колдун…
Оборачиваюсь, нахожу взглядом Алечку и иду к ней. Медленно, еще медленнее, лапы кажутся ужасно тяжелыми, в ушах звенит…
Луна прячется за облако.
Я падаю.
От накатившей волны боли хочется орать в голос, но выходит только жалкий хрип. Чувство такое, словно меня выворачивают наизнанку – в буквальном смысле. Снова слышу Алечкино дыхание, чувствую, как прохладные пальцы касаются моего лица, и с коротким стоном прижимаюсь лбом к ее ладони. Как же меня отделали…
Алечка гладит меня по голове и шепчет, чтобы я держался, потому что Ворон вызвал целителей, и все будет хорошо, и «не смей умирать, придурок, понял ты меня?!»
Понял. Я вообще понятливый. Только иногда чушь несу…
– Алька, – шепчу. Она наклоняется, пушистые пряди щекочут мне лицо, я кое-как разлепляю глаза и встречаюсь с ней взглядом. – Выходи за меня замуж, а?
– Хочешь производить колючую проволоку? – нервно усмехается она. Я недоуменно хмурюсь, и Алечка поясняет: – Ученые скрестили ужа и ежа…
Я фыркаю и тут же охаю, едва сдерживая рвущийся сквозь сломанные ребра смех. Больно же…
– Я согласна, – шепчет Алечка. Я пытаюсь улыбаться разбитыми губами – и все-таки теряю сознание.
Лиса вышвырнули из города в ту же ночь. Не знаю, что там с ним сделал Ворон, но нам было обещано, что больше ни он, ни его приятели нас не побеспокоят.
Я неделю провалялся у целителей, а когда вернулся, с удивлением понял, что Ёжиком меня больше никто не называет, только по имени. Косятся с опасливым уважением. Как мне рассказали, превратился я не в волка, а в какую-то жуткую шипастую помесь непонятно чего непонятно с чем, и всем теперь ужасно интересно, смогу ли я так еще раз, и если да, то что со мной делать – вроде и не совсем оборотень, но уже и не обычный перевертыш.
Олег вернулся на следующий день, выслушал новости, поворчал: мол, на неделю оставить нельзя, – и пообещал мне новую программу тренировок.
Алечка продолжает приходить в бар и гордо носит на безымянном пальчике колечко, на котором обнимаются ужик и ёжик – знакомый мастер сделал на заказ.
Шутить на эту тему никто не решается.
Все сказки автора: #МарияКамардина-cityhaze
#сказка #городскаясказка #cityhaze