Дом-на-Перекрестке: «Об Осени, о любви...»
Это был последний день августа. Уже ощущался приход осенних холодов, в воздухе витал едва-едва различимый запах грядущего дождя, сырости. Остро чувствовалась и грела душу мысль о грядущих посиделках дома за чашкой ароматного чая с лимоном, ягодами, яблоками или таинственным красным сафлором. Или кофе с корицей, но главное, что это все в месте с тем, кто тебе дорог и кого ты любишь всей душой и сердцем.
Город уже прощался с Летом, что через несколько часов должно было уступить место Осени, которая уже шагала по улицам и, весело смеясь чистым смехом колокольчиков, окрашивала листву деревьев в яркие оттенки. Настолько яркие и прекрасные, что порой мне чудилось, что это Лето оставило таким образом память о себе.
Впрочем, это может быть правдой, разве нет?
Я полностью с этим согласен. Что-то между ними общее определенно есть.
Прогуливаясь по улицам любимого, такого родного города, что еще сиял золотом от лучей солнца – пока еще летнего – я наслаждался последними мгновениями теплой, некогда жаркой поры, которая уже стала заметно терять свою силу.
В окнах домов отражались веселые лучики, еще ясные и чистые небеса, которым, увы, скоро предстояло стать серыми, темными, грустными, утратить свою ясность, чистоту и радость. Но это меня не особо сильно-то и тревожило, потому как в окнах отражались еще и кроны деревьев, пестревшие теплыми, нет, пламенными красками, даже казалось, что деревья горят.
Не скажу, что Осень мое нелюбимое время года. Нет-нет, я в отличие от тех, кто часто возмущается из-за мерзкой слякоти, промозглых дождей, неприятной серости, потому как это все навевает тяжелую тоску, порождает затяжную депрессию, относился к этому времени года прекрасно, ибо привык подмечать что-то положительное и радостное даже там, где этого, кажется, и вовсе нет.
И это правильно – все прекрасное кроется в мелочах, жизнь становится ярче и насыщеннее.
Осень мне нравилась, она притягивала той теплой красотой, что сияла на ветвях деревьев, озаряла серость дождливых дней своеобразным светом застывшего в листьях солнца. И пусть это ненадолго, но подобные моменты мне всегда запоминались надолго.
Оказавшись в парке, остановился у порога, потому что увидел... невысокую девушку в ярком красно-золотом платье. В чьих рыжих волнистых волосах горели желтые, красные листья, придавая ей схожесть с Осенью.
Эта девушка и была самой Осенью.
Она, напевая какую-то чудесную песню, танцевала вокруг деревьев, изменяя зелень на них на солнечные краски. Теплые, согревающие в холода краски, что так четко и ясно напоминали мне всполохи костра или огня в камине.
Осень – огонь, пламя, что не обжигает, но дарит тепло, свет, заставляет улыбаться, смеяться и танцевать, танцевать, танцевать… на дорогах под дождем опадающих листьев.
Танцевать вместе с ней.
«Ох, как же это волнительно! Как же восхитительно!» – широко улыбаясь и, видимо, сам того не замечая, восклицал я про себя, наблюдая за танцем этой очаровательной девушки с пламенными волосами и слушая грустно-счастливую песню, что будоражила все во мне. Пробуждала что-то такое… теплое, уютное и приятное.
Я не мог оторвать взгляда от нее, она пленяла своей яркой красотой. Пленяла светом и теплом, что источала отовсюду, а они проникали внутрь меня, порождая какое-то странное, незнакомое мне доселе чувство.
Любовь – мягкий, нежный огонек, что подобно фантастическому ало-золотому цветку расцветал в душе.
«Она, как огненный цветок из одной сказки…»
– Да не бойся ты, она ж не кусается! Подойди! Смелее! – раздался рядом знакомый веселый голосок.
Я бы, наверное, подскочил от неожиданности или закричал, а может, и в обморок грохнулся, но лишь усмехнулся, сделав улыбку чуть более нормальной, и обернулся.
Рядом, совершенно непонятно откуда появившись, что, кстати, всегда для меня было загадкой, как он так делает, стоял светловолосый парнишка в желто-оранжевой футболке с каким-то непонятным на ней изображением и джинсах.
Лето.
Самое что ни на есть Лето — вечно юное, вечно улыбчивое, задорное солнце, одно появление которого уже пробуждает в тебе радость, что не скрыть
отражались еще чистые небеса и огненная листва над нами. Ее изящное, вечно юное лицо озаряла легкая улыбка, которая придавала мне больше смелости.
– Да, и сказать, что у тебя потрясающий голос.
– Это приятно слышать. Благодарю, – ее светлые глаза сияли и пронзали насквозь.
Ох, мне прям захотелось провалиться под землю от этого внимательного, изучающего взгляда, но продолжал твердо стоять на ногах и смотреть на нее, тонуть в ней...
Я готов был вцепиться руками в собственные волосы, закричать от бессилия, от невозможности выдавить из себя хоть слово, потому что хотелось, дико хотелось одного – смотреть на нее. А еще попросить спеть что-нибудь, дабы послушать ее невероятный голос снова. Снова окунуться в тот океан, что порождало воображение вокруг меня, когда раздавался голос Осени.
Руки чуть дрожали. Страх и волнение душили меня, обвивая мокрой, скользкой веревкой или змеей шею, чуть сдавливая, вызывая приступ легкого головокружения. Казалось, что она меня отвергнет, откажет, и мои мечты разобьются от одного только слова: «Нет».
Как же я этого не хотел!
Из-за мокрого, ледяного страха не мог сказать именно те заветные слова, что уже давно заготовил, не мог их выдавить из себя, признаться, тем самым освободив себя от тех мыслей, что, роем жужжа в голове и гулом отдаваясь в уши, сводили с ума!
– Все хорошо? – негромко, положив свою теплую руку мне на плечо, произнесла она. В голосе сквозило беспокойство.
«У тебя такие теплые и нежные руки…» – хотелось ответить мне, но слова застряли в горле.
Невольно покосился в сторону Лето, но паренек уже ушел. Мы были одни в парке.
Совсем.
– Ушел… до следующего года, – грустно проговорил я.
– Ему пора, – проследив за моим взглядом, ответила девушка, тоже грустно улыбнувшись.
– Да, – выдохнул, глядя вдаль и чувствуя, как в груди начинает разворачиваться какой-то неприятный, горький комок. – Я буду скучать по нему.
– Я тоже, но мы еще увидимся с ним, – обнадеживающе произнесла рыжеволосая, приблизившись ко мне и обняв за плечи, чего я, признаюсь честно, не ожидал.
Сердце в груди некоторое время гулко билось, пульсом гремя в ушах, а потом успокоилось. Сделал глубокий, свободный вдох и выдох и улыбнулся от внезапного прилива легкости и нежности.
– Знаешь, весьма хорошая выходит пара из двух холодных Времен Года, – я удивленно вскинул бровь и вопросительно поглядел на нее. – Я давно уже заметила, что ты за мной наблюдаешь, и догадывалась, что это все ради того, чтобы со мной ближе познакомиться. Ведь я-то… сам знаешь, сильно увлечена своей работой, поэтому не всегда позволяю себе что-то большее, чем обязанности Осени.
Знаешь, от твоего присутствия стало как-то веселее немного, да и… чувствую, что что-то притягивает к тебе.
Три месяца быстро пролетают… Однако несколько лет назад и сама поняла, что хочется побеседовать с кем-то, отложить на время работу. Побыть… человеком.
Я молча слушал Осень, молча впитывал каждое слово, и во мне пела радость, хотелось обнять ее крепко-крепко.
– А я думал…
– Что Лето сказал мне об этом? Нет, он здесь ни при чем, – весело отозвалась девушка, широко улыбаясь и сверкая светлыми глазами, в которых вспыхивали маленькие звездочки. – Я сама этого хотела.
– Я рад.
Я приобнял ее за талию, прижимая к себе, и посмотрел на разукрашенные листья, что, казалось, превратились в огоньки, звездочки. Вглядываясь в них, услышал ту самую песню – песню Осени о дожде, солнце и надежде, от которой неистово бьется сердце.
Но сегодня песня была иной.
Песня Осени превратилась в песню о любви двух холодных Времен Года, которых объединил вместе тот самый нежный огонек-цветок...