Полчаса до рейса, полчаса до рейса, Мы почти у взлетной полосы... Авиа зарисовка 2

Всплывают в голове слова из песни Вахтанга Константиновича, который хотел Ларису Ивановну...

Мы заходим в здание московского аэропорта Домодедово. Все дела сделаны, выставка закончена, медсестрички из госпиталя Бурденко еще переживают бурное всенощное прощание. И мы и они знаем, что эта встреча не последняя, и после нашего знакомства пару лет назад у дырки в заборе Парка Горького, они, как родных, встречают нас при каждом нашем набеге на Москву.

Очередь к стойке регистрации на Ебург длиннее, чем в достославные времена очередь к последнему пристанищу товарища Ленина.

Не мало не сумняшеся, огибаем этот атавизм развитого социализма и прямиком направляемся к симпатичной девушке в униформе, стоящей за стойкой.

Сзади, словно волна, нас догоняет недовольный рокот возмущенных голосов, перетекающий в отдельные истерические выкрики. Но нас это мало волнует, мы как ледокол, раздвигая толпу, движемся к заветной цели.

Девушка-регистратор уже взяла, протянутые ей счастливчиками, стоящими в очереди первыми, паспорта, но взглянув на предоставленные нами документы, вернула бумаги опешившим владельцам. Те разразились негромкими, но хорошо различимыми, полулегальными ругательными тирадами, явно направленными в наш адрес.

Ну какое нам было дело до недовольных пассажиров, если мы хотели подняться на борт, летящий домой, и имели право сделать это первыми.

— Товарищи пассажиры, не волнуйтесь, у этих мужчин карточки ТрансАэро-Привилегии и они имеют право проходить регистрацию вне очереди. — сообщила регистратор возмущенной публике.
Публика поутихла и только буравила нам спины своими гневно-презрительными взглядами.

Мы получили посадочные талоны, сдали багаж и довольные повернулись лицом к народу.

Первыми у стойки регистрации, насупившись, стояли Володя Шахрин и вся группа "Чайф" в полном составе. Было видно, что они обиделись.
Жаль, а ведь могли бы с ними и познакомиться...

Очередь в Пулково, но не суть.