Акула на небе, или Кровь одной группы
Небо на западе казалось ему похожим на пасть акулы. Петр, почти потеряв равновесие, еще раз подвел тяжелую после вчерашнего голову, прикрытую фуражкой. Нет, так. Большое облако, грозно надвигающеесяя раздвоенным концом напоминала разинутую пасть акулы, которую крепкий мужчина с якобы пожеванным лицом видел только в кино. Еще парнем, лет двадцать назад, когда его крутили в сельском клубе, сейчас полуразвалившемся.
А где акула, там, конечно, и вода. Вот будет тебе, Петр, сенокос на который выперла из дома жена. И хорошо, что не придется горбатиться с косой. Только бы полил быстрее дождь, тогда можно будет бегом в дом.
Но и на небе акула, и дома Акула. Только домашняя - с большой буквы. Ибо имя. Так он теперь называл жену. И мысленно и вслух - в компании своих друзей-собутыльников, с которыми то тут то там опрокидывал не по рюмке, а по стаканам. Акула. А была же Ульяна, Уля, Ульяночка. И до свадьбы, когда только топтал тропу к ее двору и потом, когда поженившись, поселился в доме нововыстроенном с помощью родителей Ульяны.
Ласковые имена звучали до тех пор, пока Петр не променял нежные объятия жены на безжалостные тиски «зеленого змия». Оставшись без постоянной работы после того, как распался колхоз, вчерашний водитель стал нынешним пьяницей. Его роботягу- «газона» умудрился приватизировать кладовщик, а Петр не нашел другого выхода из лабиринта безработицы, чем присоединиться к потрепанной компании тех, кому водка затуманила весь мир. Не сразу, но скатился на сельское дно. Акул там, правда, не было - слонялись пошатываясь некие подобия людей, чавкая пересохшими губами, как рыбы, оказавшись без воды.
Ульяна терпела пьяные похождения, укоры и даже иногда рукоприкладства мужа, пока у него не начались запои. Тогда он днями стонал в доме (хорошо, что дети этого не слышали, потому что учились в городе), выклянчивая на «сто грамм» опохмелиться. Потом убегал из дома, искал водку или хотя бы какой-то суррогат неизвестно где, а натолкнувшись на спиртное, возвращался полуживым или падал у двери. Жена и плакала и просила, иногда и подзатыльниками угащала - бесполезно, только с Ули-Ульяны превратилась в затуманенном сознании Петра акулу.
Вот и сейчас силой подняла с помятой простыни на пропитанном алкогольными испарениями постели и вытолкнула, не гнушаясь крепеньких слов, на луг косить. Ведь трава перестаивает, какое же это с нее сено будет ?! Как только Петр не отнекивался, что голова болит и ноги-руки дрожат - пригрозила разводом, если скотинка без корма на зиму останется. И напомнила, что дом на нее, Ульяну, записан, поэтому Петр может остаться без крыши над головой. Теперь он стоял, опершись рукой на косу, а второй почему-то ощупывал давно не бритое лицо. Как на ежа, отвыкли от работы, ладони клал. Наконец вспомнил, что левая щека болит после вчерашней пощечины Ульяны - «награда» за то, что Петр, забывшись в пьяном угаре, назвал в споре жену Акулой.
-Почему же ты стоишь пнем ?! - вдруг услышал за спиной ее голос.
-Разве я тебя послала созерцать?
Вздрогнув, как от удара хлыстом между лопатками, оглянулся. Нет, не показалось. То ночью всевозможные голоса после изрядной выпивки мерещились. А это - наяву. Ульяна уже за десяток шагов от него. И коса у нее на плече. Заняла у кого-то покороче, не такую, как для мужских рук. Что поделаешь, надо браться за работу. Свел блеклые глаза к спасительному небу в надежде, что пасть причудливой акулы сомкнется и облако таки раскошелится на дождь. А ветер погнал его стороной. Через мгновение уже и солнце блеснуло, лучи зайчиками запрыгали по блестящему лезвию косы.
Ульяна - не отстает от Петра. Сопит, молчит, но идет по пятам. Хочешь не хочешь, должен тянуть косу быстрее. Пот, насыщенный вчерашней бурдой, глаза выедает, то и дело вытирать приходится. А Ульяна не отстает. Откуда только энергия берется! На голову ниже человека, легче вдвое, а силы в два раза больше. Только подумал так, как щека заныла. Снова вспомнилось,умеет бить, Кличко в юбке, победитель на домашнем ринге! И покос вести умеет, вот какой ровный после себя оставляет. Петр остановился, чтобы косу бруском задобрить, и Ульяна тоже: вжик-вжик, черк-черк по лезвию. И снова вперед. Где же дождь задержался?
Через ждущий взор на небо и случилась беда. Коса зацепилась за камень, звякнула и вырвавшись из Петровых рук, змеей впилась острым концом в бедро мужчины. Вскрикнув, он упал на мягкую солому. Штанина мгновенно набухла от крови. Прибежала Ульяна, в руке нож, откуда взялся? Разрезала штанину - кровь течет. Сорвала с себя платок, перевязала ногу. На белом - красное пятно медузой расползается. Женщина метнулась к узелку, в котором перекус принесла, выбросила на траву продукты, а полотном ногу выше раны перетянула, а кровь не останавливалась.
-«Скорую» надо, - надсадно простонал Петр.
От этих слов даже птички, которые порхали вокруг, лет прекратили, в кустах у реки притихли.
-Знаю, что надо, но она же сюда не заедет. - Мокро здесь ...
Пальцы женщины забегали кнопками мобилки. «Скорой» объяснила, что произошло и куда ехать.
-Мы должны до сельской дороги добраться, - вернулась к Петру.
Он попытался встать на ноги, но, вскрикнув, упал. Небо качнулось перед глазами и потемнело. Не из за «акулы»: ослабленный ежедневным вливанием алкоголя организм не выдержал травмы ...
Очнулся Петр уже в больничной палате. Рядом на табуретке сидела, скорбно поджав руки, Ульяна. Взглянув васильковыми глазами на мужа, встрепенулась и согнала с лица тень смущенья.
-Слава Богу, открыл глаза, - прошептала. - Будешь жить, Петя. И все у нас будет хорошо ...
Зашла медсестра, деловое выражение ее лица подтверждало, что она имеет немалый опыт работы.
-Госпожа Ульяна, вас просит зайти главный врач. Хочет посоветоваться, как действовать дальше. А я тем временем посижу у вашего мужа. Хотя он уже и так герой.
Когда Ульяна закрыла за собой дверь, женщина в белом халате добавила:
-После выздоровления, вы должны на руках носить жену. Наши со «скорой» не перестают удивляться, как она, маленькая и хрупкая, донесла вас к той дороге. Там же, говорили, не менее сотни метров. А тут еще и кровь для вас сдала. Можно сказать вместе с врачами с того света вытащила.
Петр от жалости к самому себе и благодарности жене всхлипнул, захапал ртом воздух.
-Вам плохо? - наклонилась над ним медсестра.
-Нет-нет, не беспокойтесь, все уже в порядке.
... Когда в палату вернулась Ульяна, Петр прошептал, преодолевая длинный комок в горле:
-Ты и кровью со мной поделилась?
-Что же тут удивительного, Петя? ...У нас кровь одной группы, только в моей алкоголя нет...
Он повернул голову к окну, чтобы жена не видела, как по его щеке покатилась слезинка и заблудилась в испещренной сединой щетине.
-Теперь и в моей той заразы не будет, - через минуту сказал как можно тверже и убедительнее. - Обещаю, что не будет, Уля...
Через окно палаты улыбалось чистейшее небо. Ни облачка. И ничто на нем не напоминало об акуле.
