Роман "Леди из села". Глава 1
Телефонный звонок прервал мой радужный сон. Для нас, деревенских, звонки в такое время недопустимы. В девять часов вечера по всему селу выключается свет и до самого утра прекращается жизнь. Вставать нам приходится рано. Делаем дела по хозяйству до обеда, а уже потом, когда коровы подоены и свиньи накормлены, можно несколько часов потратить на себя.
Разговоры по телефону как раз в это время у нас и случаются. А как еще? Обо всех местных судачим в первой половине дня, а уже во второй – обсуждаем московских богатых мужчин и их молодых жен.
О последних говорим только по телефону. В нашем селе богачи и знаменитости приравниваются к божествам. На улицах о них говорить нельзя – вдруг однажды сама превратишься в жену директора туристической фирмы или станешь любовницей медиамагната. Что тогда получится? Над собой же и смеялась в открытую.
А то, что попасть в поле зрения обеспеченных мужчин легко, наше село знает не понаслышке. Год назад Ленка Кругликова уехала в Москву торговать овощами на рынок и с тех пор приезжает каждый месяц в новых роскошных нарядах и сорит деньгами в местной столовой. В селе знают – Ленка замужем за миллионером.
Перебрав в голове всех родственников из соседней деревни, я пришла к выводу, что звонить в десятом часу вечера мне не может никто. Мысленно помолившись о здравии близких, я медленно сняла телефонную трубку.
- Алло, Таня! – Прокричал незнакомый голос.
Я невольно отшатнулась от телефонного аппарата. Раньше такой эмоциональности в голосе мне слышать не доводилось.
- Это Ира, – продолжила моя таинственная собеседница. – Звоню из «Яванского павлина». – Молчание. – Ты на связи? Скажи что-нибудь.
«Яванский павлин». Там кушают исключительно богатые люди, которые за небольшую порцию еды готовы отвалить тысяч двадцать. Мне никогда не приходилось в нем бывать, но моя бывшая односельчанка теперь только там и питается, потому как является владелицей этого элитного заведения.
- Господи, Ирка! Я не узнала твой голос, - опешила я. – Кажется, будто звонит молоденькая девушка, а не сорокалетняя тетка.
В трубке послышался приглушенный смех.
- Да ты что, Танюха? Добавила мне годков. Наши с тобой юбилеи за одним столом в прошлом году отмечали, а ты говоришь «сорокалетняя».
- Я шучу, - с усмешкой сказала я. – Конечно, я помню, что нам по тридцать и мы еще в самом расцвете лет. Все мужики до сих пор у наших ног.
- Да, особенно у твоих. Аж толпа выстроилась к твоим ступням, - с издевкой произнесла подруга. – Я хоть в столице устроилась, москвича нашла, на престижной работе тружусь. А что ты? До сих пор говно из-под коров убираешь и слюни пускаешь на козье вымя? Бросай свой хлев и сенокос да приезжай в столицу, – советовала новоиспеченная москвичка. - Здесь настоящая жизнь - никакой тяжелой работы, повсюду толпы богатых мужчин и деньги, деньги, деньги. Ты когда последний раз сапоги себе покупала? Ай, да у тебя ж и сапог нормальных никогда не было. Наверное, до сих пор в галошах лошадиное дерьмо топчешь? – продолжала издеваться над моей судьбой Ирина. – Алло, Тань. Куда ты пропала? Чего молчишь?
- А что на такое ответить? – еле сдерживая слезы, спросила я. - Одну правду говоришь. Но всё-таки есть в моей жизни и что-то светлое, что-то невероятное, понимаешь?
Не хотелось оправдываться, но Ира должна была меня услышать и понять. Мы ведь с одного села, всю жизнь рядом прожили.
- Понимаешь, - продолжила я. – Мне нравится просыпаться спозаранку, видеть первые лучи солнца, вдыхать утренний воздух…
– Вдыхаешь ты аромат свиных испражнений, дура, - перебила меня подруга. – Бежать надо от такой жизни, а не наслаждаться ей. В Москве столько богатых вариантов можно найти. А в селе что? Два мужика на все население, и то – одному 72, а второй – это твой бывший муж-алкоголик.
Ирина ударила по больному.
- Извини, но я не хочу говорить о своей личной жизни, - попыталась я отбиться от подруги.
- А что о ней говорить? – Иру было не остановить. – Понятно же, что Глеб к тебе не вернулся, он до сих пор со Светкой-продавщицей кувыркается. Что, нет? Только не говори, что к 72-летнему старикану в панталоны залезла? Неужели сморщенный ванька-встанька еще в бою?
И тут, неожиданно для себя самой, я заплакала. Ведь подруга детства сказала самую настоящую правду. И про бывшего, который бросил меня, и про отсутствие у меня нормальной обуви, и про рутинность жизни в целом.
- Да, всё беспросветно, ты права, - я всхлипнула. – Но, Ира, я не могу уехать. В Харловке прошла вся моя жизнь. Какие здесь восхитительные поля, какая чистая вода в озере, какие замечательные люди ходят по нашим дорогам. Как я могу отказаться от всего этого?
- По грязи, Танюш, - спокойно сказала Ирка. – Эти твои замечательные люди ходят по грязи. У вас нет дорог. А в Москве они есть. – Стояла на своем москвичка. - Тань, неужели ты не хочешь пройтись по настоящей заасфальтированной дороге?
- Хочу, Ирочка, - плакала я в голос. – Я хочу ходить по дороге в сапогах и с богатым мужчиной. Я достойна роскошной одежды и дорогих украшений. - Я заговорила еще громче. – И я имею право носить кружевное белье, а не хлопчатые трусы, сшитые из простыни вековой давности.
Перейдя почти на крик, я закончила:
- Где мой богатый принц, подруга? Почему ты обедаешь в своем собственном ресторане и встречаешься с обеспеченным москвичом, а ко мне в деревню не привезешь хоть какого-нибудь денежного мужика? Я согласна даже на урода. Лишь бы деньгами меня забрасывал.
В телефонной трубке повисло молчание. Прошло около минуты прежде, чем послышался веселый голос подруги.
- Тань, извини, ходила на пять минут проверить работу официантов. Сама понимаешь, за рестораном нужен глаз да глаз, – щебетала Ирина. – На чем мы остановились? Ах, да. Я спрашивала, хочешь ли ты пройтись по заасфальтированной дороге?
- Вот стерва! Я тебе душу открывала, а ты даже не слушала меня, - с горечью сказала я и повесила трубку.