Заткни уши и слушай — о погружении на полтора метра внутрь себя

Очерк путника следующего заснеженными тропами в "никуда" и "везде" одновременно.

Указатель на Москву где-то в пригороде Калининграда — чудное, неестественное зрелище. Знакомые с детства буквы цепляют взгляд, оставляя горьковатое дымное послевкусие, впечатываются на отшлифованный мыслями эфес черепной коробки: столица всегда найдёт способ напомнить о себе даже за тысячу километров, и звякнет невидимыми цепями на твоих запястьях — рано или поздно всё равно вернёшься, всё равно пойдёшь по Малой Дмитровке в офис, всё равно будешь стоять в светящихся красным пробках. Но сейчас, сейчас я удаляюсь всё дальше от тугого обруча МКАДа, на север Калининградской области, туда где узкая полоса суши клином впивается в холодные серые воды Балтики. 

За шлагбаумом, отделяющим "незаповедную землю" от "косы" начинается другой мир с замедленным, ленивым течением времени, с белёсыми лёгкими хлопьями первого в этих краях снега, с припорошенной лентой асфальта, неестественно извивающейся средь хвойного леса.
— Сколько вас едет?
— Один.
— В машине сколько человек? Включая водителя.
— Один.
— Вы одна в машине что ли?
— Одна.

Ловлю на себе удивлённый взгляд продавщицы, заключённой в коробку с надписью "Касса"; по-видимому, во вьюгу здесь одиноких посетителей немного.

— Триста рублей с Вас.

Шлагбаум поднимается и впускает меня в безвременье, и всё, что остаётся от моей изъеденной Москвой сущности — это "В пещере горного короля" Грига, замолкший навигатор, десяток мандаринов и дорога в одном направлении. 

В последнее время я нередко странствую одна, что не лучше и не хуже путешествия, скажем, с друзьями, молодым человеком или родителями. Это просто по-другому. Я отправляюсь в путь не зная маршрута, но зная направление; и нередко оказываюсь совсем не в том месте, о котором рассказывала знакомым ещё утром. Меня ведёт настроение и какая-то душевная тональность, внутренний диалог, когда в собеседники тебе достаётся самый проницательный и, одновременно, слепой из всех людей — ты сам. В таких поездках вылезают из закоулков сознания все самые странные мысли, упрятанные совестью и чувством такта куда подальше, обнажают свой оскал страхи, и картины прошлого вновь ошпаривают разум.

После очередного малоуправляемого заноса на заснеженной скользкой дороге бросаю машину на обочине и ухожу туда, откуда доносится густой и властный рокот моря: надо привести мысли в порядок, загнать жужжащие страхи и воспоминания обратно в улей, припорошить их снежной пылью. 

И вот, ты стоишь у спуска к говорливому морю, серое полотно которого то и дело надрывает белая пена штормовых волн, и смотришь вперёд и внутрь. И ты понимаешь, что всё, чего ты стоишь — это вот этот момент, эти ощущения, этот надрывно треплющий волосы холодный ветер. Это — ты. Потому что только ты стоишь здесь сейчас в насквозь промокшей обуви, только твои щёки хлещет колючий снег. Скажи мне, что ты видел в той вьюге — и я скажу тебе, кто ты.

PS Это первый мой очерк о настоящем путешествии, проделанном всего пару дней назад, проба пера в новом для меня жанре.
Написано в поезде Калининград-Москва 6.01.2017