ПЯТЬ КНИГ НА БУКВУ "В"
Хотелось бы блеснуть интеллектом, описав, какой сильный эффект произвели на меня «Война и мир» Льва Николаевича, «Васса Железнова» Алексея Максимовича, или «Величие и Проклятье Римской Республики» Дубинина и Корсаковой, но, увы – образование моё фрагментарно и концептуально неопределённо, «и вкусы, и запросы мои странны», как писал Владимир Семёнович Высоцкий, которого Фёдор Раззаков в своей биографической книге назвал «козырем в тайной игре».
Несмотря на мою предубеждённость относительно открытий в биографии уважаемых мною людей, это исследование личности и эпохи оказалось адекватным: сегодня никого не удивишь сотрудничеством «звёзд» шоу-бизнеса с силовыми структурами. Но книга Раззакова не об этом. Она даже не о том, что никакие спецслужбы Владимира Высоцкого не вербовали. Высоцкий – талант, это бесспорно, а истинно творческая личность непредсказуема. Поэтому его политическими настроениями управляли подспудно. Всем известно, что пятнадцатилетним отроком он от души написал стихотворную эпитафию на смерть Сталина, о котором в зрелом возрасте отзывался уже не столь восторженно. Человек может поменять свои взгляды, скажете вы, и будете правы. Но взгляды не меняются сами по себе, и вот именно процесс смены мировоззрения поэта прослеживается на страницах этой книги. Она, сама по себе, на мой взгляд, событие в русской культуре, поскольку рассматривает судьбу творческой «элиты» не просто в духе популярной сейчас тенденции стирки грязного белья на людях, а с позиции раскрытия тайных пружин влияния на аудиторию, воспринимающую вместе с творчеством информационное управление. В этом – тот посыл, который я воспринял особо остро – идти «до самой сути. В работе, в поисках пути, в сердечной смуте», – не пропускать удары информационного воздействия, а рассматривать их в плане концептуальном, ставить вопрос: «А чего добивается вражеская пропаганда, освещая тот или иной информационный повод?», – а в том, что пропаганда эта вражеская, и то, что со времен Второй Мировой она свой вектор не поменяла, у меня тоже никакого сомнения нет. Его главное направление – оболванить человека, сделать его стадным животным, не помнящим себя, своего рода-племени, своей истории и культуры.
Именно подобный тип Homo Erectus наблюдает Виктор Некрасов в одной из послевоенных пивных – неофашистские молодчики, белогубые сынки, пороха не нюхавшие, но уже уверенные в своем превосходстве и праве распоряжаться чужой жизнью. Книга полна контрастов – она описывает послевоенные воспоминания бывшего советского фронтовика, который посетил Париж, чтобы увидеть Джоконду, Эйфелеву башню и Венеру Милосскую, «авеню Ваграм, Иена, Великой Армии, Фридланд. Авеню Марсо, Ош, Клебер, Карно – великих полководцев Франции. Нет только побед и героев последней войны»,[1] – автор полной грудью дышит культурными флюидами, хотя там, в горящем Сталинграде, где окоченевшие трупы и дом сержанта Павлова, который гитлеровцы брали дольше, чем всю Францию, Данию и Норвегию вместе, он был уверен, что искусство бессильно что-либо изменить. В этом главная идея книги – да, на войне искусством ничего не исправишь, но в мирное время ему под силу вылечить душу от мерзости и агрессии, разбудить в человеке человечное. А между тем современный мир движется по пути антигуманизма, начатому ещё в Новое время, во времена становления капитализма: «Я смерть зову, глядеть не в силах боле, как гибнет в нищете достойный муж, а негодяй живет в красе и холе», – писал Шекспир. Его часто воспринимают как лирического поэта, воспевшего подростковую любовь. Однако, любимая им Венеция XV-XVI веков была популярна среди британских «элит» конца XVIII-го века не из-за романтики, а как преуспевающая мировая торговая держава, символ меркантилизма и ростовщического успеха.
[1] Виктор Платонович Некрасов. Первое знакомство. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://modernlib.ru/books/nekrasov_viktor_platonovich/pervoe_znakomstvo/read/
«Венецианский купец» стал для меня источником по истории становления бесчеловечной, людоедской концепции капитализма. Отрезание куска плоти должника в уплату ростовщического долга Шейлоком – символ мировой банковской кабалы: «Когда вы не уплатите мне точно в такой-то день и там-то суммы долга указанной, – назначим неустойку: фунт вашего прекраснейшего мяса».[1] Транснациональная финансовая мафия Венеции активно участвовала в организации разбойных экспедиций на Восток – крестовых походов.[2] Принесённые этим грабительством прибыли венецианские олигархи пускали в рост. И вот уже к началу XIII-го столетия сеть венецианских банкиров и их тамплиерского Ордена охватила всю Европу. Венеция превращается в всеевропейскую торговую метрополию, «подлинную колониальную империю Средневековья».[3] Власть в городах-государствах Италии захватили ростовщики-шейлоки, с удовольствием пускающие свой ссудный капитал на каннибализм «прекраснейшего мяса». При этом прошу отметить, что я не антисемит, и соглашусь с шекспировским Шейлоком в том, что евреи – такие же люди, как все прочие: «Да разве у жида нет глаз? Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то же оружие ранит его, разве он не подвержен тем же недугам, разве не те же лекарства исцеляют его, разве не согревают и не студят его те же лето и зима, как и христианина? Если нас уколоть - разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать – разве мы не смеемся? Если нас отравить – разве мы не умираем?»,[4] – Шекспир показал суть той матрицы, которая применялась позже в Британской империи, а сегодня – в США: глобальные накопления финансовых ресурсов; доминирование в политической дипломатии; ведение опасных предприятий чужими руками; дисперсность «империи торговых постов»; поглощение подчинённых экономик других стран и колониальное паразитирование на них: Есть в жизни всех людей порядок некий, Что прошлых дней природу раскрывает. Поняв его, предсказывать возможно С известной точностью грядущий ход Событий, что еще не родились, Но в недрах настоящего таятся Как семена, зародыши вещей. Их высидит и вырастит их время.[5] При официальном наличии правящих монархий в Европе подспудно управляла олигархия,[6] то есть узкий и замкнутый круг финансовых магнатов, а не гегемония какого-то конкретного народа – еврейского или германского. И Венеция была временной «штаб-квартирой», которую олигархи покинули, прихватив свои капиталы, как только финансовое течение изменило направление. У вас немало купленных рабов; Их, как своих ослов, мулов и псов, Вы гоните на рабский труд презренный, Раз вы купили их.[7] Таков закон ростовщиков, а попасть в кабалу к ним сегодня куда проще – кредитные конторы зазывают на каждом углу. Но, подписывая кредитный договор, нельзя забывать, что за спиной стоит старик Шейлок: «Фунт мяса, что я требую, купил я не дешево; он мой, хочу его!»,[8] – человек становится жертвой капиталистического Молоха неосознанно, он восходит на алтарь, следуя якобы собственным желаниям. Ловушка этой бесчеловечной концепции – тема произведений и так называемого «бульварного» или «криминального чтива» Джеймса Хедли Чейза. Пренебрежительный взгляд на его творчество ценителей художественной литературы я считаю снобистским, некоторые его произведения посильнее «Фауста» Гёте, по крайней мере, находятся в одной с ним плоскости бесплодных поисков счастья в этом лучшем из миров.
[1] Вильям Шекспир. Венецианский купец. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://lib.ru/SHAKESPEARE/kupec.txt
[2] Робер де Клари. Завоевание Константинополя. [Электронный ресурс] / режим доступа: .http://coollib.com/b/301428/read
[3] Бек К., История Венеции. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://fanread.ru/book/9834831/?page=4
[4] Вильям Шекспир. Венецианский купец. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://lib.ru/SHAKESPEARE/kupec.txt
[5] В. Шекспир.ГенрихIV
[6] Олигархия (<от греческого «oligarchia», где «oligos» – «немногочисленность» и «аrhе» – «власть») – узкий круг личностей, сосредоточивших в своих руках и финансово-экономическую и политическую власть.
[7] Вильям Шекспир. Венецианский купец. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://lib.ru/SHAKESPEARE/kupec.txt
[8] Вильям Шекспир. Венецианский купец. [Электронный ресурс] / режим доступа: http://lib.ru/SHAKESPEARE/kupec.txt
Произведения Чейза в широком доступе объявились с расчленением Советского Союза. «Вот вам – смотрите, к чему вы стремитесь, заблудшие!», – как бы говорил Джеймс Хедли, но не вняли, ибо не ведали, что творили. Но Чейз был известен и раньше – по его произведению «Весь мир в кармане» в 1983-м году был снят фильм «Мираж», единственная в мире экранизация, отразившая истинный смысл произведения: алчность, как основной порок капиталистического мира, движет людьми. В финале произведения Джинни Гордон произносит приговор не только своим потребительским мечтам, но и всей капиталистической системе: «Весь мир у наших ног – мираж», – и это можно считать декларацией осознания человеком многовекового невольничьего строя, достигшего апогея – ты не в цепях, над тобой не стоит надсмотрщик с хлыстом, но ни сбежать с плантации, ни выйти из своего рабского положения ты не можешь. Паситесь, мирные народы. Для вас теперь выставляют новые цели: рядом с книгами Чейза на уличный книжных развалах появились работы Фрейда. И это символично.
XX век, полный научных открытий, ушёл, оставив противоположные взгляды на природу человека. В рассмотрение официальной науки включается укрытое в генах, непостижимое опытом, сакральное, инстинктивное. Человек больше не Homo Sapiens, он нерационален, неразумен, он под влиянием неуловимых, таинственных сил, массового бессознательного, древних богов: «Сознание размышляет, подсознание управляет», – говорит психоанализ. «Фрейд, последний великий представитель рационализма Просвещения и первый, кто показал его ограниченность. Он осмелился прервать песни триумфа, которые распевал чистый интеллект, Фрейд показал, что разум - ценнейшее и человечнейшее из качеств человека, сам подвержен искажающему воздействию страстей»,[1] – личность, по Фрейду – арена борьбы бессознательного и рационального. Неожиданно оказалось, что Я – не самостоятельный феномен, а слабое, ведомое, подчиненное структурное подразделение. Сексуальность, либидо, сублимация, основы психоанализа, если судить по биографии самого Фрейда, хорошо знакомы ему, и основной источник «научного» откровения – личный опыт и интуиция самого Фрейда. Грозный Иегова трансформировался у Сигизмунда Шломо Фрейда в Супер-Эго, подавляющего «естественные» похоти. А что представил Фрейд в доказательство этой концепции? Собственные сны. Но всё это – плод рационального размышления. А психоаналитическая концепция сегодня стала основой рекламы и имиджмейкинга. Люди хотят влиять на других, доминировать, управлять другими людьми технологиями психоанализа, то есть – основываясь на рефлексах рептилоидного мозга. Не пора ли прекратить давать возможность думать о себе, как о животном?
[1] Сумерки богов. Сборник. [Электронный ресурс] / А. Яковлев. Режим доступа: http://filam.ru/view_mono.php?id=17