Конкурс "Пять книг на одну букву" - Блистательная Б
В февральском этапе конкурса «Пять книг на одну букву» уважаемая @amidabudda предложила мне букву Б.
Так как этот месяц проходит у нас под знаком почитания мужчин – защитников Отечества, то я постаралась выбрать произведения, в которых тема становления человека - от мальчика до мужчины затронута в той или иной мере.
И на первое место поставила автобиографический роман Рубена Гильего «Белое на черном».
Вы можете возразить: «А как же «у нас»? Автор-то испанец!»
Всё так, но я не встречала рассказа о судьбе человека пронзительней, невероятней и оптимистичней. Мальчик, который и выжить-то не должен бы по логике вещей и всем правилам окружавшей его действительности, преодолел невозможное, сделал себя сам вопреки всему.
Вас не «зацепила» фамилия автора, никого не напомнила? В середине прошлого века Игнасио Гальего был генсеком Коммунистической партии народов Испании. Рубен – его внук. Только о том, что мальчик остался жив, скрыли даже от матери, в ту пору студентки МГУ. Он родился с диагнозом ДЦП, и система изолирования таких детей сработала четко.
Долгое время большинство из проживавших в стране развитого социализма верили, что забота о детях- инвалидах в спецдомах – на должном уровне. Рискну отнять у вас немного больше времени, но приведу отрывок из книги, который для меня в свое время имел эффект обуха по голове.
«Я – маленький мальчик. Ночь. Зима. Мне надо в туалет. Звать нянечку бесполезно.
Выход один – ползти в туалет.
Для начала нужно слезть с кровати. Способ есть, я его сам придумал. Просто подползаю к краю кровати и переворачиваюсь на спину, опрокидывая свое тело на пол. Удар. Боль.
Подползаю к двери в коридор, толкаю ее головой и выползаю наружу из относительно теплой комнаты в холод и темноту.
Ночью все окна в коридоре открыты. Холодно, очень холодно. Я – голый.
Ползти далеко. Когда ползу мимо комнаты, где спят нянечки, пытаюсь позвать на помощь, стучу головой в их дверь. Никто не отзывается. Кричу. Никого. Может быть, я тихо кричу.
Пока добираюсь до туалета, замерзаю окончательно.
В туалете окна открыты, на подоконнике снег.
Добираюсь до горшка. Отдыхаю. Мне обязательно надо отдохнуть перед тем, как ползти назад. Пока отдыхаю, моча в горшке покрывается ледяной коркой.
Ползу обратно. Стаскиваю зубами одеяло со своей кровати, кое-как заворачиваюсь в него и пытаюсь заснуть.
А наутро меня оденут, отвезут в школу. На уроке истории я бодро расскажу об ужасах фашистских концлагерей. Получу пятерку. У меня всегда пятерки по истории. У меня пятерки по всем предметам. Я – герой».
Не думайте, что автор поливает грязью страну, в которой вырос. Рассказ его остроумен, оптимистичен, а способность видеть смешное в страшном сглаживает самые тяжелые моменты.
Это не легкое чтиво, но прочитать очень рекомендую.
Литературы на темы воспитания подрастающего поколения множество – и популярной, и художественной. Первой никогда не увлекалась, считая (может быть, слишком самонадеянно), что хватит своего ума и такта, и материнского чутья. Среди второй изредка попадались настоящие перлы, маленькие, но лучистые, согревающие душу. Как повесть Наталии Соломко «Белая лошадь – горе не мое».
«А чьё?» − подумалось, когда взяла книгу с полки. Этот же вопрос задает себе в конце концов и главный герой Саня. Нет, это он был Саней, беспроблемным, тихим и послушным ребенком. Сейчас он Александр Арсеньевич – учитель географии, которого обожают ученики. Но вот новая техничка, не признав за учителя, обзывает «шпендриком» и гонит с крыльца из-за того, что нет сменки, поэтому в школу приходится лезть через окно в туалете. К тому, же директор отчитывает, как сопливого мальчишку, − на правах родного отца. И детское заклинание: «Белая лошадь – горе не мое», - которое отводило раньше неприятности, уже не срабатывает.
Повесть читается легко, вызывая ностальгические воспоминания о школьных годах: спорах о добре и справедливости, об учителях, для которых работа - каторга, или наоборот – задающихся вопросом: «А чьё?»
Семейная сага Александры Марининой стоит словно в сторонке от ее детективных романов. Первая книга «Благие намерения» (из трилогии «Взгляд из вечности») − как фундамент для двух последующих, название которых вытекает из поговорки «…вымощена дорога в ад».
Мужчины в романе – на втором плане, они в роли воспитуемых, спасаемых, оберегаемых главной героиней. Ее благих намерений хватает на всех. И, когда читаешь, это вызывает бурю эмоций, и отрицательных в том числе. Потому что в отдельные моменты вспоминаешь, как сама наступала на такие же грабли.
В начале жизни все мы своими поступками словно запускаем какие-то механизмы, которые обязательно сработают в будущем, −наводит на мысль автор. Если был сделан правильный посыл, то не придется потом хвататься за голову с мыслью: «За что мне это?» В противном случае запущенный механизм ведет не к самым приятным местам и событиям. И даже больше, к таким, из которых выхода совсем не видишь. Вот уж точно: ах, если бы молодость знала…
Все три романа саги – объемные, многоплановые, с большим количеством персонажей, но читаются на одном дыхании. Если только с самого начала не смутит присутствие странной троицы, наблюдающей за происходящими в жизни героев событиями, как в сериале. На мой взгляд, в их диалогах и спорах − самое главное: оценка автором происходящего, ее жизненная позиция.
По отношению к предыдущей книге рассказ Аркадия Аверченко «Бритва в киселе» − полная противоположность и по объему, и по настроению. Это маленький юмористический шедевр в стиле рассказов Чехова, Зощенко. В свое время читатели присвоили автору титул «короля смеха».
Шутки ради даже такое небольшое произведение он поделил на 12 глав. Правда, в некоторых из них всего по три предложения. Взгляд на отношения мужчины и женщины – с этой же колокольни. Угадайте, кто есть кто? Конечно, он – это «кисель», а она – «бритва». Интересно и немножко грустно наблюдать, как «бритва» пытается перекроить «кисель» под себя. Но получится ли?..
И еще одно искрометное, смешное, добрейшее повествование: Анатолий Цирульников «Бамс! Сказка на ночь, или пособие для начинающих сказочников».
Думаю, каждому родителю знакома такая ситуация, когда ребенок не желает засыпать и просит рассказать сказку, причем совсем новую. Вот и начинаешь придумывать какую-нибудь невероятную историю. Сначала без энтузиазма, через силу. Но в какой-то момент вдруг − бамс! – и поймал живую струю, и слова будто сами рождаются, и сказочные герои уже не бубнят себе под нос, а разговаривают на разные голоса. А если вдруг забудешься, то ребенок сразу поправит, и вы вместе несете всякую околесицу.
Но «днем сказка улетучивается, и мы, сказочники поневоле, вместе с нею, − рассуждает автор. − Днем мы обыкновенные взрослые. У нас свои дела. Лишь немногие живут в этом странном мире, и похожем на наш, и одновременно не похожем. Мир детства, как заметил Януш Корчак, — «бесконечно повторяющаяся сказка». У него своя грамматика — грамматика фантазии, изложенная сочинителем Джанни Родари. Свои геометрия и топология, описанные математиком Льюисом Кэрроллом». Своя география и мифология, как у Туве Янссон. Свой маленький собеседник, как у Сент-Экзюпери.
А у кого «бамс!» не срабатывает, попробуйте прочитать советы сказочника.
Пост написан для конкурса от @amidabudda «Пять книг на одну букву» № 23
Жюри конкурса @smotritelmayaka, @amidabudda и Ян Бадевский @zaebooka.