Пять книг на букву Р
За новой буквой к @amidabudda, куратору конкурса «Пять книг на одну букву», решилась обратиться в самые последние дни, отпущенные для проведения конкурса, наверное, поэтому мне и определили «решительную Р».
Над выбором первой книги думать не пришлось ─ «Робин Гуд» Линна Эскотта.
На днях прочитали с внуком историю этого благородного разбойника, жившего, как утверждают одни, в конце XII века (по другим источникам – на век-полтора позднее) в Шервудском лесу. После телеверсий о любимом герое английского народа, которые смотрела в разные годы жизни, повесть читала с не меньшим удовольствием. Попутно объясняла внуку, что образ Робина – собирательный. Его прототип так и не был назван. Это человек-легенда, о котором писали В.Скотт и А.Дюма, Д.Энгус и С.Лоухед, М. Гершензон и Л.Филатов.
Главное в книге – витающий над каждой страницей дух свободолюбия народа, восставшего против завоевателей, богачей, судей, священников. Извечная тема, находящая живой отклик у юных читателей (в моем случае – слушателя). А заодно и сама кое-что поняла. Например, что ошибалась, трактуя прозвище Робина, как «хороший». Ведь gut с немецкого так и переводится (учила я именно этот язык). Оказалось, Гуд – от английского hood – капюшон. То есть Робин в капюшоне.
И еще: не важно, в каком возрасте впервые откроешь повествование про вольных стрелков. Важно это сделать.
Заглянув в рассказ Владимира Короленко «Река играет», чтобы освежить детали, убедилась еще раз в избирательности памяти.
Со школьных лет запомнились и сюжет, и характеры героев, ─ то, что тогда было важно. И нигде не отложилось место действия. Река и река. А то, что это мои родные края, Нижегородчина, − будто впервые узнала. И про озеро Светлояр, на котором автор (рассказчик) был на праздновании, и про реку Ветлугу, где происходят события. «Весёлая, шаловливая, взыгравшая» ─ это всё Короленко писал про нее. Я же Ветлугу видела (не менее сотни раз пересекала ее по железнодорожному мосту) только спокойной.
Хотя всё это эмоции. А сам рассказ замечателен тем, что помогает понять не поддающуюся никаким научным определениям русскую душу. Совсем не героическую, какое там! Наоборот, с одними частицами «не». Таков, с постоянной «похмельной скорбью» на лице, перевозчик Тюлин, главное действующее лицо (назвать его главным героем язык не поворачивается) рассказа. Но, если этот человек берется за дело, нет ему равных ни в мастерстве, ни в сноровке. И в такие минуты он – нет, герой тоже не скажу, − но мастер, дОка.
А тягостное ощущение, как и у автора, остается по тому, что Тюлин (по словам М.Горького) убийственно похож «вообще на русского человека, в котором активное отношение к жизни пробуждается только в минуты крайней опасности и на краткий срок».
Автор следующего произведения тоже дОка, мастер преподносить самые неприятные жизненные ситуации в смешном свете. Это Александр Покровский и его то ли сатирические эссе, то ли моряцкие байки −«Расстрелять».
Сам он, окончив химический факультет, служил на Северном флоте на ракетной атомной подлодке. В одном из интервью говорил о себе: «В каждом экипаже есть свои весельчаки, "клоуны", от которых все ждут каких-то розыгрышей, шуток. Я в экипаже был таким "клоуном" – разыгрывал, шутил, делал, как теперь говорят, "мелкие гадости".
«Гадости» иногда оказывались довольно крупными – в виде лошади, привязанной к ручке двери комнаты коменданта. Но говорить что-либо о содержании – просто кощунственно, Покровского надо читать. Поэтому просто приведу некоторые из его умозаключений.
«Службу на флоте нельзя воспринимать всерьез, иначе спятишь. И начальника нельзя воспринимать всерьез. И орет он на тебя не потому, что орет, а потому что начальник – ему по штату положено. Не может он по-другому. Он орет, а ты стоишь и думаешь:
–Вот летела корова… и, пролетая над тобой, любимый ты мой, наделала та корова тебе прямо… – и тут главное, во время процесса, не улыбнуться, а то начальника кондратий хватит, в горле поперхнет, и умрет он, и дадут тебе другого начальника» («У-тю-тю, маленький»).
«Одиннадцать лет Северный флот качал меня в своих ладонях и докачал до капитана третьего ранга.
– Доросли тут до капитана третьего ранга!!! – периодически выл и визжал мой старпом, после того как у него включалась вторая сигнальная система и появлялась, извините, речь, и я знал, что если мой старпом забился в злобной пене, значит, все я сделал правильно – дорос!» («Химик»).
Автор – мастер сатирической словесной карикатуры: «Командир роты, прозванный за свой нос, репообразность и общую деревянность Буратино, даже не подозревал, что ночью на заборе может быть так хорошо. Он сидел минут двадцать, переодетый в форму третьекурсника, в надежде поймать подчиненных, идущих в самоход» («На заборе»).
Или вот это: «Комендант давно был существом круглым, но все ещё мечтал, и все его мечты с плачем цеплялись только за ослепительный подол её величества мадам демобилизации» («Расстрелять»).
Смешно так, что … грустно до слез. Сплошная неприкрытая правда.
Роман Сидни Шелдон «Расколотые сны» начала читать как очередной детектив.
У молодой девушки развивается мания преследования, подкрепленная не только тревожными ощущениями, но и реальными вещами. То свет в комнате горит, в то время как она его выключала, уходя на работу. То замечает, что кто-то рылся в ее одежде. И вдруг – прямая угроза: надпись помадой на зеркале: «Ты умрешь». И еще убийства – жуткие и извращенные, – и тоже, кажется, как-то связанные с ней.
Однако не детективной, а психологической составляющей в романе уделено больше внимания. И вторая его часть – процесс наказания за преступление, на мой взгляд, не менее увлекательна. Работа адвокатуры, обдумывание линии защиты, когда не все складывается из-за несостыковки душевных порывов и чувства долга.
И объяснение с психологической точки зрения подоплеки всех этих убийств, приводящее к неожиданному, но такому распространенному выводу… И завершение романа – тоже неоднозначное. Или вернее, подсказывающее читателю не воспринимать прочитанное однозначно.
А в книге Ирины Мельниковой «Роман с Джульеттой» happy and с самого начала не вызывает сомнения.
Таков жанр произведения – легкий, женский, любовный. Над любым сюжетом в его рамках можно попереживать, посмеяться, поахать, но загодя знать, что все закончится хорошо, «честным пирком да за свадебку». Как в сказке. Сказке для девочек, ставших взрослыми.
Читается, как говорится, на одном дыхании. Тем более что сюжетный ход, построенный на преображении красавицы в … (однако, пересказывать не буду), гарантирует, что этого дыхания хватит до последней точки в повествовании.