Когда все умрут [ Глава 7 ]
Автор: Я Дмитрий Стаин
МОЯ Группа: Вконтакте
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3 Часть 1
ГЛАВА 3 Часть 2
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
Глава 7
— Куда это ты собрался? – маньяк в противогазе хватает меня за руки и резко вытаскивает наружу. Он перекидывает мое тело через плечо и несет к главному входу мясокомбината. Пытаюсь отбиваться, бью кулаками по спине, стараюсь извернуться и вырваться из его железной хватки, но все бесполезно, «противогаз» будто не замечает попыток освободиться. Он заходит в здание, где нас уже ждет второй монстр. За его спиной маячит начищенный до блеска крюк для мясных туш. Я кричу, а из глаз катятся слезы….
Резко открываю глаза, все вокруг словно задернуто мутной пеленой, пытаюсь сфокусировать взгляд, но не получается, поэтому мне удается разглядеть только очертания предметов. Зажмуриваю глаза, открываю, снова зажмуриваю и снова открываю. Вроде помогает…по крайней мере, теперь я в состоянии рассмотреть место, где нахожусь. Облупившаяся бело-зеленая краска на стенах, высокие отштукатуренные белым потолки, придающие небольшому помещению лишний объем. Прямо напротив меня находится дверь, чуть приоткрытая. Пытаюсь встать, но что-то мешает ногам сдвинуться с места. У меня начинается паника, что все это был не сон, и я сейчас нахожусь в той проклятой операционной, но тупая боль, пронзившая правую руку, возвращает меня в трезвую действительность. Поворачиваю голову, рука перебинтована и из нее тянется вверх прозрачная трубка. Пройдясь по ней взглядом, вижу железную конструкцию с двумя стеклянными банками. Слава богу...значит я все-таки в больнице, под капельницей, но почему я не могу встать? Украдкой оглядываю себя и вижу, что мои руки и ноги прикованы к кровати. Неужели засунули в психушку?!
Я стал прислушиваться, в коридоре кто-то ходит, разговаривает, но мне трудно разобрать, что они говорят. Дверь в палату резко распахивается, и в нее входит пожилой мужчина в белом халате, лет пятидесяти, седой и в очках. В руках он держит красную папку, на которой написано мое имя. Паника снова охватывает сознание, и я инстинктивно вжимаю голову в подушку, словно пытаясь казаться невидимым, но врач замечает это, что-то говорит, но я его не слышу из-за нарастающего звона в ушах. Он садится на край кровати и мягко, по-отцовски гладит мою руку, я замечаю небольшой бейдж, прикрепленный к его халату: «Гарри Уайт. Психолог». Постепенно гул стихает и становится возможным разобрать его слова.
— Ты в больнице, сынок, ты в безопасности. – Говорит он мягко, успокаивающе. Но сказать что-либо в ответ не могу. Мое тело словно принадлежит не мне, а кому-то другому. От этого я ощущаю новый приступ паники. Может то был не сон, и теперь моя голова пришита к чужому телу?
— Сэм. Где Сэм? – Я все еще не знаю, что с моим другом.
— Сэм? Кто такой Сэм? Расскажи мне. – Не отпуская моей руки, психолог чуть наклонился ко мне.
Но я промолчал. Нельзя, чтобы он узнал о нем и о том, что с ним могло произойти, иначе я точно окажусь в психушке. И на этот раз в реальной.
Доктор что-то записывает в папку и, пожелав мне выздоровления, покидает палату. Я хочу встать, но ремни не позволяют сделать хоть какое-то движение, кожа на запястьях сильно зачесалась, от чего мне становится еще более не комфортно, забинтованное место на руке тоже заболело, и я почувствовал, как что-то мокрое течет по коже. Переведя взгляд на руку, замечаю кровь, и в то же мгновение в палату входит медсестра. Это молодая девушка, белая шапочка которой скрывает каштановые волосы, заплетенные в косу, переброшенную через плечо на грудь. Она видит, что я не сплю, и ее тонкие губы расплываются в улыбке, следом за ней закатывается металлический столик с кучей всяких банок и склянок. Все это гремит, а меня снова окутывает страх и ужас, я начинаю дергать руками еще сильнее. Видя происходящее, улыбка мигом исчезает с лица девочки, она резко подбегает ко мне и начинает разматывать бинты.
— Бедный мальчик, что же ты делаешь, сейчас я все исправлю, только успокойся. Она разматывает бинт и вытаскивает штуку, очень похожую на бабочку. Подкатив брошенный у двери столик к койке, берет и раскалывает пальцами ампулу, распечатывает шприц и, выдув воздух, наполняет его содержимым. Как в замедленной съемке, я смотрю на то, как мне вкалывают лекарство. Укол на время приводит меня в чувство, но вскоре все проходит, и я погружаюсь в сон.
Открываю глаза. В них бьет очень яркий свет, от чего мне приходится снова зажмуриться. Чувствую, как по телу бегут мурашки от холодной стали, на которой я лежу, связанный и голый. Вдруг прямо передо мной появляется маньяк в противогазе. Немой ужас сковал горло, напряглась челюсть, затем руки и ноги. Я хочу вжаться в стол настолько сильно, лишь бы не видеть его, и чтобы он не видел меня. Но противогаз смотрит прямо в глаза и, давая понять, что мне уже не убежать и не спрятаться, проводит скальпелем по моей щеке, шее, затем перемещается ближе к моему животу, и только потом начинает разрезать меня, словно кусок торта. Как будто снова оказываюсь за решеткой в той трубе, только наблюдаю, как разрезают уже меня самого. Ко мне резко возвращается голос, и я кричу, что есть сил.
Чувствую, как меня кто-то держит. Чей-то грубый с хрипотцой голос выдергивает сознание из кошмара. Раскрываю глаза, передо мной сидит мужчина лет сорока на вид, карие глаза, массивный подбородок, коротко, почти по-военному остриженные русые волосы.
— Карла, принеси обезболивающее и мазь, нужно обработать раны на руках и ногах. Он содрал кожу почти до мяса. - Совсем молоденькая медсестра выбежала из палаты и прикрыла за собой дверь.
— Привет. Меня зовут Эндрю Питерсон, я твой лечащий врач. Расскажешь что-нибудь о себе? – его лицо расплылось в легкой улыбке.
— Я Эван. Где моя мама?
— Так значит, именно твой рюкзак нашли полицейские возле заброшенного мясокомбината? Они отправились в школу, скоро найдут контакты и свяжутся с твоей мамой. Тебя нашел приезжий лесник. Расскажешь потом правоохранительным органам, как ты там оказался и что вообще делал в шахте заброшенного здания?
— Там…..Там…. – ком в горле не дает мне произнести больше ни слова, в голове снова проносятся те жуткие картин, а тело опять трясет в судорогах. Слезы катятся градом, отчего глаза застилает мутная пелена.
— Черт, успокоительно срочно, у него снова припадки.
— НЕТ! НЕТ! Я не хочу спать! Пожалуйста. – Осознание, что я сейчас усну и вернусь в операционную, усилило истерику, я забиваюсь в угол кровати и готов отбиваться всем, что попадет под руки. Но подоспевшие два парня санитара смогли скрутить меня, а Карла вколола мне успокоительно.
— Ты не уснешь, Эван, просто успокоишься.
Я и, правда, не уснул, но состояние вялое, не хочу ни спать, ни куда-то идти. Просто лежать. Слышу и осознаю все происходящее вокруг меня, но как-то отреагировать не могу. Кто-то подошел к двери, я слышу голос врача и еще какого-то мужчины.
— Поймите, мистер Харли, у мальчика посттравматический стресс, мы вкололи ему лошадиную дозу успокоительного. Все вопросы о случившемся заканчиваются истерикой, нам даже пришлось его привязать, потому что он пытался убежать. Вы не могли оставить свои вопросы до лучших времен, когда он придет в себя?
— Послушайте, Эндрю, этот малец видел что-то и знает то, что поможет сдвинуться следствию с мертвой точки. Второй пацан, именуемый Сэмом, пропал и только этот Эван может внести хоть какую-то ясность.
— Вы только навредите… -док не успел договорить, т.к. дверь распахнулась и в палату заходит мужчина среднего роста, из под форменной рубашки выпирает небольшое пузо, аккуратные усы обрамляют мясистое лицо, волосы седые. По виду, настоящий детектив, каких любят показывать по телевизору.
Здравствуй, Эван, Меня зовут Харли Девис, я детектив и веду дело о пропаже людей в нашем городе. Скажи, ты что-нибудь знаешь по этому поводу? – он смотрит прямо в глаза, появилось ощущение, что страж порядка видит меня насквозь. Меня снова зазнобило. В голове опять пронеслись воспоминания последних событий. Глаза защипало от слез и я, укрываясь одеялом, отворачиваюсь к стене.
— Эван, мальчик мой. пойми, ты очень поможешь следствию в поисках пропавших людей. Вдруг они еще живы? – он кладет руку мне на плечо, от чего я вздрагиваю. Этот человек еще не знает, что их уже не спасти. Никого…
—Ладно, скоро приедет твоя мама, а я зайду к тебе вечером, отдыхай. – Детектив встает и направляется к двери. И, судя по доносившемуся до меня диалогу, около входа все время нашего разговора топтался лечащий врач.
— Питерсон, сообщите вот по этому телефону сразу, как только он заговорит. – В коридоре раздался звук удаляющихся шагов.
Затем меня оставили в покое, я все так же лежу, закутавшись в одеяло, изредка кто-то открывает дверь. Чувствую, как он смотрит на меня, а потом также тихо выходит из палаты. В такие моменты меня парализует, и я готов увидеть перед собой одного из тех мясников с завода. Пришла мама, ее лицо искажают боль и страдания, она все время плачет и обнимает меня. Спрашивает, где я был и что случилось. Я хочу рассказать все, но язык не слушается, и приходится только крепче сжимать мамину руку. Она хочет остаться со мной в палате и доктор, решив, что мне это поможет прийти в себя, разрешает. Места для второй кровати здесь не было, поэтому мама легла рядом со мной.
Ближе к вечеру, когда палату окутали сумерки и стены приобрели алый цвет от уходящего солнца, в комнату заходит детектив. Теперь он был в обычных джинсах и рубашке в клетку. Мама спит, а я просто лежу, боясь закрыть глаза. В правой руке находятся альбом и карандаши для рисования. Никогда не любил рисовать, это девчачьи интересы. В левой руке он несет пакет, а в нем сок и фрукты. Пакет он ставит на тумбочку рядом с кроватью.
— Привет, Эван, я подумал, что тебе захочется порисовать? Любишь рисовать? – он говорит мягко, почти по-отечески.
— Нет, это занятие для девочек. – Я мотаю головой, но беру альбом, начинаю разглядывать, на нем нарисована красная гоночная машина. Кладу альбом на колени.
— Спасибо. – Почти шепотом говорю я. Только сейчас, почувствовав першение в горле, понимаю как сильно хочу пить. – можно сок?
— Конечно, - он достает из пакета коробку сока, открывает и передает мне. – только сразу много не пей, тебя может вырвать.
Я делаю небольшой глоток, затем еще. Начинаю кашлять, детектив забирает сок и ставит обратно на тумбочку.
— Эван, может, поговорим? Что случилось? – голос стал твердым.
—Ничего не помню. – Отвечаю, и отвожу взгляд. Не знаю, зачем соврал, но рассказывать я ничего не хотел. Детектив вздохнул, видимо поняв, что его обманули.
—Ладно, уже поздно. Отдыхай, спокойной ночи, Эван. Может, к утру, ты все же что-то вспомнишь.
Я ничего не сказал в ответ, перевожу взгляд на маму, она спит. Чувствую, что хочу в туалет, но в палате нет больше помещений, а это значит, нужно выйти наружу. Маму не хочу будить. Я должен перебороть свой страх, начать жить как раньше, и рассказать все этому детективу. До сих пор не пойму, почему я соврал, завтра обязательно расскажу все. Выхожу из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Длинный Коридор отделан белым кафелем, стены покрашены кремовой краской, чуть дальше по коридору на стенах висят фотографии врачей, детские рисунки. Подхожу поближе, чтобы рассмотреть их; вот психолог, вот врач, а вот та милая медсестра. На фотографиях они моложе. Я слышу, как кто-то поднимается на этаж по лестнице, оборачиваюсь и вижу дверь с табличкой «туалет», шмыгнув туда, прячусь в одной из кабинок. Неизвестный прошел мимо, но резко остановился. Как мне кажется, напротив моей палаты. До меня доносится звук поворачивающейся ручки, и как человек заходит в комнату, не обнаружив меня на месте, он тихо выругался и ретировался, прикрыв дверь. Как только шаги начали стихать, я вышел из своего укрытия, рассчитывая увидеть ночного посетителя. Но выглянув, замечаю только белый халат, который скрылся за дверью, ведущей на лестницу. Быстро сделав свои дела, возвращаюсь в палату, ложусь рядом с матерью. Хочу спать, глаза режет. Я зажмуриваю и раскрываю глаза, снова зажмуриваю. Помогает отогнать сон, но ненадолго. На улице начал моросить дождь, постепенно глаза все-таки закрываются, и мой мозг погружается в сон….
Я снова на операционном столе, привязан и выпотрошен, голова закреплена, но не туго так, что можно ее поворачивать в разные стороны. На столе с торговыми весами находятся контейнеры и они полны. Приглядевшись, вижу в одном сердце, в другом руки. Но свои я чувствую, значит это кого-то другого. Слышу справа от себя звук, появляется противогаз и несет голову манекена, на него надето лицо. Сэм…. НЕЕЕТ!.НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!. Я снова кричу. Противогаз подходит ко мне, берет со столика не большую пилу и явно хочет отпилить мою руку! Вырываюсь, кричу, но он только крепче затягивает ремни на кистях моих рук. Над ухом разносится громкий звук работающего инструмента. Мою руку пронзает невероятная боль, от которой меня изводит судорогами, из глаз текут слезы. Это уже явно не сон….