Сюжетный тупик

Иван Павлович --- пенсионер. Заслуженный. Это значит, у него пенсия заслуженная. У моего отца пенсия заработанная, может от того и такая маленькая. А вот Иван Павлович, получается, заслужил а не заработал. Ну да ладно, не об этом речь.

А речь пойдет вот о чем. Иван Павлович уже три года пишет роман о своей жизни, о времени, людях и прочее. Пишет долго, скажем так упорно. Впрочем, о самом факте писания романа я знаю лишь со слов автора. Ни строчки этого, без всякого сомнения шедевра, я не видел.

Помню как полгода назад он спросил меня чем отличается мартен от электропечи. Я ответил, но в свою очередь поинтересовался, а какого черта ему все это надо, тем более что в городе нет никаких мартенов и электропечей, разве, что пара вагранок на заводе имеется. Он ответил, что роман пишет. Даже как то с вызовом ответил, причем с чувством превосходства. Правда мне подобный вызов, мягко говоря, по барабану и доставать Ивана Павловича дальнейшими вопросами о его творчестве я не стал. Другим башка была забита.

Но, недавно случилось стать свидетелем прелюбопытного разговора Ивана Павловича с Виталием Ивановичем, то же пенсионером, волею судеб оказавшимся соседом нашего романиста и практически единственного человека кто с Иваном Павловичем мог поговорить по душам и даже поспорить.

-- Нет, ну ты мне скажи, Иван, кой черт тебе все это сдалось? Кому нужна эта старина?

-- Молодежи, Виталий, молодежи!

Виталий Иваныч вздохнул.

-- Вот смотри, Иван. Вчера приехала моя Нюрка, говорит, отец, дай пятьсот долларов. Видишь ли ее благоверному на машину не хватает, а кредит она брать не хочет. А есть ли у меня эти доллары то? Ее это не интересует, а интересно ей, чтоб я их ей дал.

-- Так ты, что? Отказал?

-- Откажешь ей, как же. Дал, конечно.

-- Вот, Виталий, вот потому и нужно молодежь воспитывать как нас с тобой.

-- Скажешь то же. Время было другое.

Иван Павлович приосанился, даже как-то в плечах расправился:

-- Время было суровое, Виталий, но правильное! Дети наши на ударные стройки ехали, страну поднимали!

Виталий Иванович аж сплюнул. Дело в том, что у собеседника детей не было, а у него были. Дочь, известная нам уже и сын, старший. Всю жизнь Иваныч на заводе горбатился, что бы дети его высшее образование получили, что бы в люди вышли, что бы не надо им в выходные ездить картошку окучивать, что бы не приходилось десятку до получки занимать. Послать бы этого демагога, но с кем поговорить? С кем душу на старости лет отвести? С внучкой? Та как у дедушки появлялась, так сразу телевизор включала.

-- Ладно, что у тебя там, Иван, приключилось?

-- Понимаешь, Виталий, сюжетный тупик.

-- Что? -- спросил Виталий Иванович. Тонкости писательского труда ему были далеки.

-- Не знаю как дальше быть. Комсомольцы спорят у меня, что лучше? Отремонтировать мартеновский цех или построить новый, с электропечами.

-- А какая им разница?

-- Понимаешь, и одни правы и другие, а тут еще и главный инженер --- консерватор.

-- Уволь главного.

-- Нет, не могу, он министерская номенклатура.

-- Эх, Иван, мне бы твои проблемы -- сказал Виталий Иванович. -- Честно, не знаю я как тебе быть.

-- Вот и я не знаю. Ладно, пойду я, может что нибудь и придумаю.

-- Бог в помощь, Иван. Дай Бог не помру, дашь почитать, когда закончишь?

-- Тебе первому, Виталий, до завтра.

Я в это время в моторе копался. Что-то там барахлило, а что я так и не понял. Когда хлопнула дверь в подъезде за Иваном Павловичем я решил бросить свои ковыряния. Достал из багажника бутылку с автошампунем, лучше средства для очистки рук я не знаю, намылил руки и попросил Виталия Иваныча полить мне руки водой.

-- Что Вы все время возитесь с ним? Давно бы послали -- сказал я.

-- Злые вы, молодые. Не знаю почему, но злые. И жизнь сейчас вроде лучше, а все одно как-то -- ответил мне Виталий Иваныч.

-- Разве я злой? Просто не нравиться он мне.

-- Вот я и говорю, злые вы. По сути, несчастный человек Иван то. Вот у меня жизнь, я считаю, не напрасно прошла. Детей вырастил, работал всю жизнь, не воровал, много не пил, а он? Он что такого сделал, чтоб его помнили? Эх. -- махнул рукой Виталий Иваныч. -- А все одно жалеть человека надо, хоть и такой как Иван, а все одно человек.

Через полгода Иван Павлович умер. Тихо, незаметно. Проводить его вышли его только соседи, том числе и я. А роман? Роман так и остался недописанным...