Черный прямоугольник

   Бурлящая река людей, тысячи людских голосов смешались со звуком гудящих и сигналящих автомобилей. Вася шел привычным маршрутом от работы к входу в подземку, чтобы спустя 40 минут пребывания в душном и злом вагоне оказаться на окраине Москвы, где он снимал квартиру. Каждый его шаг достиг автоматизма японского робота-пылесоса, он шел, не замечая людей, и был погружен в свои мысли. Вася немного простудился благодаря изменчивой погоде и снегу в начале июня. В такие моменты на него всегда накатывали волны воспоминаний. Вот он только закончил провинциальный университет, где совмещал работу с учебой, а теперь резкий скачок и он инженер на заводе. Ему стукнуло 25 и все в родном городе ему опреснело и казалось в черно-белых красках. Звонок, приглашение на работу в Москве и огромные деньги для провинциального инженера, бледное лицо матери, стихи Есенина “Да! Теперь — решено. Без возврата…”, стальное блестящее крыло самолёта. И здравствуй, Москва! Первое время перебивался, экономил на еде и снимал комнату в десять квадратных метров, рядом с Таганкой. Зимой на подоконниках был иней, несмотря на то, что Вася утеплял их размоченной в теплой воде газетой, делая своеобразное окно-папье маше, все равно приходилось спать в теплой одежде. Вместо стола была старая тяжелая советская швейная машинка, убиравшаяся внутрь и весившая вместе с чугунными ножками 30 кг. Курить можно было прямо в комнате, туша окурки в консервной банке из под легендарных “Бычков в томате”. Иней на подоконнике, бычки в томате и маячащий в окне крест Новоспасского мужского монастыря – ближайшее место посреди шумного мегаполиса, где можно было тихо почитать Гомера под яблоней и в тишине. Так прошло несколько лет, Вася поднялся, и смог себе позволить отдельную двухкомнатную квартиру на окраине.
   Погруженный в воспоминания Вася незаметно для себя зашел в метро, спустился по эскалатору и зашел в вагон метро. Сотня рук, держащая светящиеся экраны в руках, напряженные потные лица, злые взгляды и толкотня. Вася встал спиной к противоположным дверям, на которых еще была надпись “ Не прислоняться”. Почему-то, каждый раз, прислонясь к этой надписи спиной, Вася представлял себя восседающим на огромном слоне парящим в небе под куполом парашюта. Поезд с ускорением двигался в тоннель, Вася закрыл глаза и снова окунулся в воспоминания.
Летние дни у бабушки, студенчество и друзья, как они вместе с Викой пинали в сквере листья и ходили порознь на “Агату Кристи”, чтобы потом неожиданно для её родителей вернуться домой вместе. Грибные туманы в лесу, дедова щетина и его мокрые глаза при расставании, как он терпел до 1 числа, чтобы бабушка получила в последний раз его пенсию, а потом умер ровно в 12:00. Все это слоёным пирогом дымилось в печи воспоминаний, сладкий слой за слоем горькой полыни. Вася вспомнил, как во время недавнего урагана в его кабинет влетел оторванный от ветки зеленый лист и упал на его стол. Он аккуратно положил листочек в ежедневник и грустно улыбнулся, ему показалось, что он положил не листочек, а самого себя. Оторванный гербарий.
    Скрежет и резкий сильный толчок, такое чувство, что в затылок укусил настойчивый комарик. Вася открыл глаза и увидел, что вагон вместо тоннеля оказался на песчаном берегу, справа океан, слева высокие сосны. Удивленные люди молча стали покидать вагон и разбредаться, словно ошалевшие муравьи, с улыбками на лицах. Кто-то бежал прочь от вагона, кто-то в одежде прыгал в море, у всех на устах была странная горькая улыбка и молчание. Вася тоже вышел из вагона и молча побрел в сторону сосен. Запах смолы и сухих сосновых иголок. Не заметив маленький кустик земляники, Вася случайно раздавил пару ягод, оставив на траве красные кровавые земляничные пятна. Вася сел, по-турецки подогнув ноги и начал собирать по одной ягоде и есть.
- Какой день? – раздался тоненький голосок.
Вася обернулся, на сосновом пне сидела тень принявшая очертаниями форму девочки, словно её профиль вырезали из черного картона.
- Четверг! – ответил Вася и испуганно стал отодвигаться от тени.
Я спрашиваю, какой день выбираешь? – возмущенно ответила девочка тень, встала и начала пританцовывать. Поворачиваясь боком она напомнила Васе мишень в тире, крутившуюся при попадании в неё пули.
- Я ничего не понимаю!? – крикнул Вася, и в отчаянии побежал в сторону моря, подальше от тени. На пляже уже не было вагона и ни одной души, Вася остановился в растерянности и тяжело дыша.
Опять, все как всегда. Вечно вам объяснять всё надо! – сказал тоненький голос позади. Вася обернулся и увидел, что картонная девочка-тень сидит позади него на камне и болтает в воздухе ногами.
- Слушай внимательно! Ты можешь выбрать один день в своей жизни, который ты будешь переживать снова и снова, до великой бесконечности, пока вселенная снова не начнет сжиматься и само время не пойдет вспять. Находясь в этом дне, ты всегда будешь иметь прошлое и настоящее, будешь уверен в том, что наступит завтра и в том, что было вчера. Каждый раз, просыпаясь утром ты все будешь забывать, и проживать его заново. Мы – тени, называем это – поместить человека в вагон без окон и дверей. Вагон двигается равномерно, без ускорения и ты никогда не узнаешь, что двигаешься и не сможешь этого определить. Выбирай день! – сказала тень и замолчала.
Крики чаек, шум морских волн. Вася сел на песок, и стал задумчиво бросать камни в море. Раз-два-три-четыре лягушки от плоского камня расходились кругами по воде. Он начал осознавать что случилось. Девочка-тень стояла неподалеку и крутилась на одной ноге как картонная балерина, вырезанная детской рукой из коробки с конфетами.
- Я не хочу ни одного дня. Обрати меня в черную пустоту, без чувств и эмоций, без прошлого настоящего и будущего, лучше я стану черной сталью вагона, могильной темнотой или камнем на дне марианской впадины, чем узником без осознания истины.
- Будь по твоему! – ответила картонная девочка. Резко поднялся сильный ветер, её и унёс в море.
Темнота, чернота. Резкая вспышка и щелчок.
- В эфире экстренный выпуск новостей. Сегодня в Московском метрополитене был совершен…..