Кашель

Эта была самая обыкновенная ночь в никого, по сути неизвестной, кроме её жителей деревне, на улице монотонно шел снег, белый, чистый и ослепительный при свете полной луны, но становившийся черным от грязи дорог, как только падал на бренную землю. Окна домов, то тут то там выросших вокруг были темны. Все спали. Сон в этой деревне ценился всеми и поэтому хоть и часы во всех домах, (где они имелись) показывали только десять вечера, вся деревня погрузилась в сон. Ибо все знали, что завтра непременно наступит, и работа должна быть продолжена. А для этого нужно выспаться. Но несмотря на это, в одном окошке, всё еще горел тусклый свет. Там, в комнате, при свете одной единственной свечи, которая освещала старый самодельный дубовый стол со стоящим на нем не менее старым самоваром, слушая мерный, непрекращающийся уже лет семь кашель жены, сидел Федор. Ничем непримечательный житель такой же непримечательной деревни. Можно подумать, что ему жилось лучше, чем остальным вокруг, или же он был беззаботнее всех других поскольку даже в такой поздний для деревни час, не спал, что было, надо сказать почти непозволительной роскошью. Федор даже не замечал этот довольно неприятный кашель, доносившийся из спальни за его спиной. Этот кашель не только не мешал Федору, но даже зачастую помогал ему уснуть. Это Федор заметил годом ранее, когда по какой-то причине (это он никак не мог припомнить) поехал в город, и заночевал там. Тогда, в городе, в доме своего дальнего родственника Федор всю ночь пролежал с открытыми глазами, смотря в потолок, весь усыпанный трупами раздавленных комаров. Стоило ему закрыть глаза как тишина резала его слух, ему становилось неуютно и страшно. Страшно не за себя, а за неё. За Настеньку. Причина того что этот кашель так врос в сознание Федора была в том, что дома, рядом с ней, кашель был для него сигналом, неким знамением того, что его жена, его ненаглядная Настенька всё еще с ним. Этот кашель был для Федора маяком, обещанием что всё будет хорошо. И хоть и Федор очень хотел, чтобы его супруга избавилась от этого весьма неприятного симптома, порой он ловил себя на мысли что хочет слышать этот кашель вечно. Слышать и знать, что Настенька жива. Не сложно догадаться что Федор любил свою жену (хотя бы из-за того, что он упорно звал весьма престарелую даму «Настенька»). И самым большим страхом для Федора было потерять ту единственную, с которой он прожил, душа в душу почти целых пятьдесят лет, и как утверждал Федор еще столько же и проживет. Но врачи упорно не хотели соглашаться с ним в этом. Полгода назад, когда Настеньку осматривал врач он сказал Федору что ей осталось месяц, не больше. Федор тогда поплакал, да и решил, на всё воля божья и жил как жил. И как видится был прав, потому что события эти произошли полгода тому назад, а его Настенька живёхонька, лежит себе кашляет (слава тебе Господи). И Федор верил, верил, что всё образуется, что они с Настенькой благополучно уйдут в своё время. Обязательно вместе. В один день. Федор в эту ночь так и не уснул. Просидел у окна, слушая столь родной ему кашель. Под утро он вдруг почувствовал невыносимую усталость. Ему захотелось поскорее лечь спать, рядом с Настенькой и уснуть, забыться чтобы эта усталость его отпустила. Он встал и мелкими шажками, направился к постели. И он действительно уснул очень быстро и всё бы хорошо если бы не одно обстоятельство. Он не проснулся. На утро соседи нашли Федора рядом с ней, Настенькой, которая хоть еще и кашляла, не переставая, но всё еще спала. Решили не будить. Да и как же, что сказать, «помер твой Федя»? 

Федора забрал к себе один из соседей, Настеньке сказали, что он уехал в город, по делам. Поскольку на тот момент у Федора не осталось никого, кто мог бы его схоронить, решили всем селом за это взяться. Доброе дело бог видит, подумали все, да и схоронили Федора за свой счет. Управились за день. Поминок никто делать не стал, так посидели, повспоминали, да и решили, что на этом и хватит. Да и Настенька могла заподозрить неладное, ей то еще ничего не сказали. После похорон всех мучила другая необходимость сделать доброе дело. Ухаживать за Настенькой. И естественно сказать ей о том, что суженый её уже на небесах. Но сделать это не у кого духу не хватало. Все знали узнает – помрет. Да и Настенька была женщина с характером. Никому не позволяла за собой смотреть, мол, Федя придет, посмотрит. Так и лежала одна, в той же постели, всё с тем же кашлем. Когда под вечер следующего дня, баб Маня зашла к Настеньке чтобы, наконец открыть правду, тишину маленького домика уже никакой кашель не нарушал