Комплекс жертвы. Часть первая

Статья автора @mgaft1 для сообщества «Русское Зарубежье» @vp-zarubezhje.

Вначале скажу, что в этой статье представлена моя собственная точка зрения на феномен современного феминизма.

Я, безусловно, не рассматриваю себя экспертом в этом вопросе, и мой выбор эксперта, позиция которого представлена в этой статье, является продолжением моего личного взгляда.

Сейчас на Западе вряд ли найдётся мужчина, который без шуток считал бы, что женщина в чём-то ему не равна. Разве что поискать среди мусульман, ведь им это сам бог велел. Да и то – нормальный мусульманин своим положением злоупотреблять не будет.

Это признание не пришло в сознание западного мужчины божественным озарением, а стало следствием долгой борьбы женщин за равные права.

Сейчас наука доказала, что средний интеллект у женщин точно такой же, как и у мужчин с некоторыми различиями (мужчины «сильнее» в одних областях знания, а женщины – в других). Об этом подробно я напишу в отдельной статье.

Например, в недавно состоявшемся турнире по шахматам между мужским и женским чемпионами мира Магнусом Карлсеном и Джу Венджун (Hou Yifan) матч был необычайно равным до самого конца, когда Магнус взял её не столько превосходящим интеллектом, сколько измором.

Сейчас у женщин равные права на выборах, при приёме на работу и в оплате труда. Женщины, например, сейчас доминируют в издательском деле, медицине, здравоохранении, школьном и университетском образовании, бОльшее число женщин получает научные степени и так далее. По закону, женщинам нельзя платить меньше за ту же работу.

Это не значит, что если мы сравним заработок всех женщин с заработком всех мужчин, то в результате получится 50/50. Но здесь в расчёт должны приниматься многочисленные факторы. Опять же, если бы женщинам можно было платить меньше за ту же работу, то мужчин просто не нанимали бы. Но это – тоже тема для отдельной статьи.

Все эти достижения были оформлены приблизительно к 70м-80м годам двадцатого века. Скажу в скобках, что я не имею хорошего представления о женских правах в России. Скорректируйте меня, если я не прав, но мне кажется, что Россия ещё не прошла всего пути первой волны феминизма. Поднявшуюся в 70х-80х вторую волну феминизма я бы сравнил с испанской инквизицией – в том смысле, что во времена Реконкисты (отвоевания Испании у мавров) королевская власть должна была объединиться с церковью в единой борьбе.

Однако, после завоевания независимости, когда инквизиция уже была не нужна, она продолжала оставаться реальной политической силой, и для её жизнедеятельности нужны были враги. Тогда она стала сжигать на костре добрых католиков, обвинив их в ереси.

Так и феминизм ополчился на белых мужчин, обвиняя их во всех смертных грехах, дошло уже просто до откровенной ненависти. Однако, странным образом, непримиримые феминистки второй (и теперь уже третьей) волн, следящие за каждым маленьким мужским промахом и проявлением токсичной маскулинности, тем не менее, в упор не замечают настоящих злоупотреблений и вопиюще жестокого обращения с женщинами, например, в Арабском мире или в мусульманских комьюнити в их странах.

У многих людей возникает резонный вопрос: «Неужели феминистки не понимают, что рубят сук, на котором сидят?» У меня не было ответа на этот вопрос, пока я не увидел ролик профессора Оттавского университета Джэнис Фиаменго – женщины удивительного интеллекта и здравого смысла, которая знает о феминизме из первых рук.

Она сама была воспитана феминисткой и потратила много времени и сил, чтобы разобраться в этом психозе (victim mentality disorder или психическое расстройство жертвы, «комплекс жертвы»), охватившем большую часть западного мира. Однако, «передаю микрофон» Джэнис.

«Меня часто просят прокомментировать, почему белые западные феминистки, как правило, сосредотачиваются на тех действиях, что разумному человеку показались бы случаями тривиального сексизма – таких как сексуальное домогательство на рабочем месте, но не обращают никакого внимания или оправдывают откровенное сексуальное насилие, если обвиняемым не является белый мужчина.

Рассматриваемый случай выявляет многолетнее соучастие многих феминистских чиновников и журналистов в покрытии скандала о сексуальном насилии в английском городе Ротереме, между 1997 и 2013 годами, где приблизительно 1400 детей были подвергнуты сексуальному насилию с чрезвычайной жестокостью бандами британских пакистанцев. Это злоупотребление, игнорирование и отрицание в течение многих лет совершалось в интересах гармонии мультикультурализма.

«Скандал, связанный с сексуальной эксплуатацией детей в Ротереме, состоял в организованном сексуальном насилии над детьми, которое происходило в северном английском городе Ротереме, штат Южный Йоркшир, с конца 1980-х до 2010-х годов, и в том, что местные власти не реагировали на сообщения о жестоком обращении c детьми на протяжении большей части этого периода. Исследователь Энджи Хил, который был нанят местными чиновниками и докладывал им об эксплуатации детей в период с 2002 по 2007 год, назвал это «самым большим скандалом по защите детей в истории Великобритании». Свидетельства злоупотребления впервые были отмечены в начале 1990-х годов, когда управляющие домами по уходу за детьми получили сообщение о том, что дети, находящиеся на их попечении, подбирались водителями такси. По крайней мере, с 2001 года поступали многочисленные сообщения в полицию и администрацию города Ротерема об именах предполагаемых преступников, некоторые из них состояли в родстве. Первое групповое осуждение произошло в 2010 году, когда пятеро местных пакистанцев были осуждены за сексуальные преступления против девочек в возрасте от 12 до 16 лет. С января 2011 года Эндрю Норфолк, журналист «Таймс», настаивал на освещении этой проблемы, сообщив в 2012 году, что жестокое обращение в городе было широко распространено, а полиция и городской Совет знали об этом более десяти лет».
**

Я не эксперт в области насилия над детьми, но я считаю себя экспертом в вопросе белого феминистского мышления, которое проявляется в таких инцидентах. И это мышление – предмет моего сегодняшнего обсуждения. Мышление, которое совмещает самоутверждение моральной чистоты, отмежевание от ответственности и самой возможности быть в чём-либо виновным.

Я знаю это мышление изнутри. Когда я была студенткой в университете, я потратила годы, изучая феминистские теории, разговаривая с другими феминистками и веря в феминистскую идеологию. В ту пору я целый год проработала в женском кризисном центре в Ванкувере. Я участвовала в феминистских маршах, носила короткую стрижку на голове и отращивала волосы на ногах, как символ своих феминистских убеждений.

И только когда меня наняли на мою первую работу, и я смогла наблюдать за применением «политики равных возможностей» на практике – я навсегда отказалась от феминизма.

Сейчас я хочу рассказать типичную историю того, как современная белая женщина становится феминисткой, это также является типичной историей её существования в парадигме современного феминизма.

Я начну с того, что я не одинока в определении современного феминизма как общественного движения, чьи приверженцы – люди эмоционально уязвимые, уже до приобщения к этому движению они испытывали серьёзные эмоциональные проблемы. Другими словами, феминистский способ восприятия мира – это приверженность к беспорядочным и иррациональным взглядам.

В частности, в феминизме проявляются многие элементы психического расстройства, «комплекса жертвы». По-английски это называется victim mentality disorder (VMD). «Комплекс жертвы» – выработанная черта характера, выражается верой в то, что тебе был нанесён незаслуженный вред, за который ты сама не несёшь никакой ответственности.

Типичные особенности комплекса жертвы таковы:
• Обвинение других, особенно мужчин, в ситуации, в которой женщина оказалась.
• Отсутствие склонности к принятию ответственности за собственные действия.
• Приписывание несуществующих отрицательных намерений другим людям, особенно мужчинам.
• Размышления на тему того, почему другие люди, особенно мужчины, более удачливы и более счастливы.
• Получение удовольствия от того, что ты чувствуешь жалость к себе, вымогание жалости от других, практика преувеличенных рассказов о собственной виктимизации, а в некоторых случаях – даже нанесение себе вреда ради использования этого вредительства как доказательства воображаемой истории.

Например, когда я была аспирантом в Ванкувере, я знала девушку, которая нанесла себе физический вред и затем утверждала, что подверглась нападению двух молодых людей, в подтверждение своих феминистких убеждений.

Феминистки с VMD склонны быть эгоцентричными, неспособными или не желающими рассматривать ситуацию с другой точки зрения. Они чрезвычайно обидчивы, и если кто-либо сомневается в правдивости их истории, высказывает скептическое замечание или встречный аргумент, то реагируют на это обвинениями в злонамеренности, якобы доказывающей их дальнейшую несправедливую виктимизацию.

Очевидно, что с такими людьми сложно иметь дело, будь они в роли друзей, членов семьи, коллег или, избави бог, в роли боссов. Но, когда они собираются в значительные группы в обществе с правом влиять на законы и политику, они становятся катастрофически опасными.

Продолжение следует.

Из США, ваш @mgaft1