Оно не может не есть. Кофе?
Иногда чай не бодрит. То ли за долгие годы его употребления мой организм адаптировался к ежедневной дозе теина, то ли ему, организму, просто хочется кофе. Избалованный разными вкусами, он не может выпить обычный напиток - ему подавай кофе с историей.
Танкер горел два часа. Сначала экипаж пытался приостановить распространение огня своими силами, но очень быстро стало ясно, что своих сил не хватит. Подмога была совсем недалеко, когда Юрка-салага побледнел и рухнул на палубу. Моторист подскочил к нему, подхватил под руки и потащил к левому борту, по которому были спущены шлюпки для эвакуации. Плеснув на Юрку холодной воды, моторист привёл парня в чувство: «Эй, салага, не время сейчас расклеиваться, держи», - протянул капсулу Ацизола и бутылку с остатками воды. Юрка кивнул, проглотил капсулу, выпил воды и попытался подняться, но тут же свалился опять. К правому борту и корме подходили два «МАРСа». «Вот и помощь пришла, держись, пацан», - моторист похлопал Юрку по плечу. «МАРСы» выстрелили пенным зарядом, пламя стало уменьшаться. «На взбитые сливки похоже», - вяло улыбнулся Юрка. Моторист взъерошил рыжие вихры и кивнул.
За кварцем ходили втроём: Судья, Глок и Лёха. Глок суетился и всё спрашивал: «Мужики, а почему его сахарным назвали? Кварц — он и есть кварц. При чём тут сахар?»
Семениха встретила проливным дождём (чёрт его знает, откуда взявшимся — сводки погоды обещали «сухость и комфорт»). Добрались до зимовья, затопили «буржуйку». Нехитрый ужин был готов через двадцать минут, с «горючим» проблем не было, так что к ночи все трое были в полной отключке.
Среди ночи Судья вскочил от истошного крика. Орал где-то за стенами избушки Глок, воплем сливаясь в дуэте с медвежьим рыком. «Твою мать, шатун!» - мелькнуло в голове у Судьи. Он двинул ногой храпящего Лёху, схватил ружьё и выскочил на крыльцо. Глок лежал на земле, скрючившись и воя. Медведя поблизости не было. Судья подбежал к другу: «Глок, что с тобой?». «Меня парализовало!» - орал Глок. - «Я идти не могу. Встал поссать, а ноги не идут. Выполз из двери, а обратно никак. Что я теперь такой делать буду?!» Глок трясся в рыданиях и вопил на всю тайгу. Судья присел рядом и, положив руку на плечо Глоку, пытался сообразить, как теперь транспортировать страдальца из тайги в цивилизацию. Лёха зайцем в три прыжка подскочил от избушки: «Мужики, вы чё тут? Слышь, Глок, а чё ты в одну штанину ноги-то всунул?». Судья встряхнул головой, протер глаза (как стрелять собирался — не видел ни хрена!) , посмотрел на Глока и заржал: «А его, Лёха, парализовало с перепою — вот он лежит тут и ждёт, пока ты его до дому дотащишь на себе». Глок икнул, распрямился, посмотрел на ноги в одной штанине, крякнул — и тоже заржал. Кварца набрали много. На обратном пути Судья с Лёхой посмеивались: «Ну, что, паралитик, сладкий он, сахарный кварц?».
У Давида был ирландский сеттер. Невероятный красавец и умница. Бэрримор. Приезжая в гости к Давиду, я всегда здоровался с псом: «Рад видеть Вас, сэр Бэрримор!». Давид хохотал и хлопал меня по плечу, а потом хвастался своими охотничьими трофеями, добытыми в паре с Бэрримором. Я раньше не общался с «ирландцами», поэтому для меня был открытием заводной игровой характер пса. Часто я позволял себе счастье поваляться в снегу с рыжим безобразием, которое жарко дышало мне в лицо и пыталось вылизать, преодолевая активное сопротивление. Созваниваясь с Давидом по работе, я каждый раз спрашивал: «Как поживает сэр Бэрримор?». Коллеги потом интересовались: «У тебя что, в Англии знакомые есть?». Я усмехался и кивал головой. Однажды Давид приехал ко мне домой среди ночи без звонка. Он был бледный, губы его дрожали, брезентовая куртка была в крови, а в руках был зажат ошейник. «Понимаешь, он выстрелил случайно. Пацан, первый раз на охоте. Бэрри в камышах зашуршал, парень и пальнул. Отец потом на машину и в город, да куда там...»
Я молча достал пару стаканов и бутылку виски. Разливая янтарный напиток, я подумал, что цвет у него похож на цвет шерсти Бэрримора. Давид посмотрел на бутылку: «Ирландский виски за ирландского сеттера...»
В Айриш-бокал опустить три кусочка рафинада. Залить их четырьмя столовыми ложками ирландского виски (предпочитаю однозерновой Greenore). Затем влить в бокал чашку крепкого горячего кофе (колумбийский маргоджип, мелкий помол). Сверху добавить взбитые сливки.
Ирландский кофе — тепло для замерзших странников.
фото из личного архива @golem7