Уважаемые пользователи Голос!
Сайт доступен в режиме «чтение» до сентября 2020 года. Операции с токенами Golos, Cyber можно проводить, используя альтернативные клиенты или через эксплорер Cyberway. Подробности здесь: https://golos.io/@goloscore/operacii-s-tokenami-golos-cyber-1594822432061
С уважением, команда “Голос”
GOLOS
RU
EN
UA
podyachevpavel
7 лет назад

Селекционер Свивкин

У меня хорошее настроение, и я выздоравливаю. Это очень радостно - видеть, что верным ходом идешь на поправку и ничто уж тебе не грозит. В таком состоянии можно уже возобновить живопись, хотя еще неделю назад это было немыслимо. Неделю назад… Просто не верится, что прошлой неделей даже и кисть не могла удержаться в моей почти прозрачной руке, а если вспомнить все детали… впрочем, детали будут непонятны читателю, и даже он удивится до бесконечности, если только я подумаю говорить о деталях. Поэтому и нельзя мне начинать прямо с описания настоящего момента, чтобы дать читателю возможность что-нибудь понять.


Я давно слышал, что где-то в глубине деревни Мукряковки, в наиболее странном доме, живет и трудится загадочный селекционер Свивкин. Еще и при первом сведении о нем я слишком замечтался, и, глядя удивленно на сообщителя, воскликнул:

  • Какого только продукта не произведёт сельское пространство!

Затем я продолжил приготовлять кармин* и, наделяя им холст, беседовать с натурщиком, пока ему разрешалось еще шевелить своим портретом. Скоро он должен был молчать, поскольку губы – самая выразительная деталь лица, я не хотел их просто намазать. В тот день я ничего не спрашивал более о Свивкине, но живо заинтересовался предметами его творчества.

Тем же летом я натянул новый холст, покрыл его акрилом, прислонил к стене и направил глаза в его белую безграничность. В голове моей несколько времени, почти долго, была такая же белая безграничность. Но вдруг – обычное чудо, какое заведено у многих художников - на холсте произошла вполне выразительная чехарда, которая скоро потребовала очень конкретных уточнений, и сразу я заключил, что мне необходимы сведения о Свивкине от моего натурщика. А как упомянутого натурщика я практиковал почти ежемесячно, то и позвонил ему на телефон. По причине денежных обстоятельств этот человек никогда себя не задерживал и очень скоро вспомнился в моей мастерской. Пока я драпировал его под корифея, он безудержно произносил ропот на свой быт, перемежая его с завыванием арий и приправляя то насвистами из «Петрушки» - а ведь каков вкус! Когда я завершил постановку и стал прикреплять черновую бумагу к планшету, он буркнул:

  • Не уж ты звал меня для одного наброска? Я уже принялся позировать до полуночи! Одно облачение взяло больше времени, чем требует набросок... да ведь ты, вижу, и не готовил живопись!

О, как он был внимателен! Но я сказал ему:

  • Ни слова более! Ты получишь, как за этюд маслом; вообще же ты здесь всё больше для того, чтоб прояснить одно дело.
  • Эге! Что ж за дело?
  • Собрался я теперь путешествовать, так что сообщи мне следующее: где-то твой чудной селекционер обитает, есть ли туда дорога?
  • Свивкин-то? И ты еще помнишь! Я никак не думал, будто могу занять тебя этим пустяком, – он засмеялся громко и посвящённо.
  • Так а я помню; и слишком интересуюсь, даже до намерения его навестить.
  • Вот уж диво… Может, и нет дороги. Может, нет и Свивкина. Я, может, ложь сказал ради одной праздности!
  • Как! Но я совершенно поверил тебе! Ты и не давал мне возможности усомниться.
  • Постой, я сам не знаю, есть ли Свивкин, а слышал это так, как и ты, разве что не собирался делать из этого путешествия. Деревня Мукряковка, а там уж можно смотреть…

Узнав вечером из карты, что до Мукряковки ехать сто километров по железной дороге, я немедленно лёг спать, а наутро снарядил этюдник. Карта неизменно была со мной, и я не спускал с нее глаз во все время дороги, усердно расспрашивая вагон о деревне. Едва не сошедши в Мухрюново и до конца боясь о правильности направления, я все ж осмелился выйти на станции Бебеково, от которой, по справкам, идут до Мукряковки. Через сорок минут пешего хода по бесконечным полевым тропкам я утомился, как неожиданно нашел на вывеску с наименованием «Мукряковка». Деревня показалась мне небывало рыхлой и разваленной, так что я даже удивился, завидев идущего наискось мужика. Догнав его, я обратился с таким вопросом:

  • А Свивкин, Свивкин говорю, есть тут в деревне Свивкин?
  • Это иди туда, минешь болото и тама тебе за вязами его хата.
  • А не старик ли он, не сумасшедший ли?
  • Про это не знаю, может всяко быть. Мы к нему вообще не сунься. Может и помер, может, спятил. Иди, прознавай, да боись болота.

И он отстал позади.

Я продвигался быстро. За болотом действительно вязы. Никаких домов; но по счастью шла мне навстречу пожилая женщина, одетая по-городскому, и я сейчас же справился:

  • Свивкин, Свивкин, где-то Свивкин?
  • А ты не депутат какой? – спросила она к чему-то.
  • Отчего же, нет, я вообще художник; где ж депутат! У меня и инструмент не депутатский... Найду я Свивкина?
  • Найдешь, это дом на краю, за вязами, - она показала дальше, где, точно, были ещё вязы, - там и скоро увидишь.
  • А приветлив он, не чудак, знаете?
  • Может, чудак, не знаю, не гостила, а только он молодой, живет один, и недели не вытерпит, не приняв у себя какое-нибудь знатное имя.
  • Вот за это спасибо, благодарю!
  • Ну, будь, раз не депутат. Депутаты тут частенько бывают, то директора, то еще кто их знает кто. Раз ты не депутат, то иди; там он, за вязами…

Я уже далеко отошел, когда она еще рассуждала о депутатах. Добравшись до вязов, я оказался на краю обрыва, на восхитительно рельефной местности. В другом конце обрыва увидел я, наконец, один дом, темный и деревянный. Скоро я был рядом.

Табличка на калитке отняла у меня последнее сомнение; было написано так: «Осторожнее, крапивошёрст». Не решаясь дотронуться до дверцы, я поднялся на носочки, пытаясь заглянуть за высокий забор, - нет, моих носочек на это не хватило. Смотрю – а есть кнопка у двери. Я на кнопку тогда нажимаю – и слышу гудение за дверью, будто лает крокодил или як. Собравшись долго ждать, я прислонился к дверце и как раз ввалился внутрь: дверца-то не заперта. Падение происходило отчего-то очень стремительно: так бесцеремонно я доверился легкой дверце. Глаза мои как бы слизнули всю необычность внутренней обстановки – и смежились, когда голова достигла твердого асфальта.

Я начал приподниматься, почти уже стал с колен, почти уже хотел идти, но споткнулся тут о прошмыгнувшую меж моими ногами животную неизвестного мне назначения. Собираясь снова упасть, я догадался зацепиться руками за висевшую на крюке клеть, и таким способом повис. Установив себя, наконец, на обе ноги, я придержал клетку, чтобы она не качалась, и закрыл у ней дверцу – благо, я каким-то образом отметил, что она все время была пуста. Требовалось еще закрыть калитку; я направился к ней, но тут меня окликнули:

  • Без экспрессии, без экспрессии! Вы уже вошли с эффектом!

Вышедший на шум молодой человек, облокотившись на косяк, стоял в дверях этого дома, странность которого можно приписать небрежности или же спешности его строителей. Человек был одет так, как бывает одет всякий в то время, которое хочет посвятить себе. Он был выразителен фигурой и лицом, которые вместе с его цепким голосом сразу вызвали во мне полное к нему расположение. Впрочем, что с его стороны – он казался даже по всему приветлив. Он оттолкнулся от косяка, спустился ко мне и, протягивая мне руку, говорил:

  • Вы пришли вовремя, я как раз хотел заняться сном. Так вы – художник! – он заметил теперь мой этюдник.
  • О, простите, - говорил я, - я вовсе не хотел мешать вашему благородному делу, а приехал из фантазий о необычных предметах вашего быта… Я и действительно хотел приложить к этому кисть.
  • Что ж, художников принимаем; да и ранее их не бывало, а всё академики, доктора. Зайдите на кофе, - он улыбнулся и взял меня за локоть, - заодно увидите чудную коллекцию финикийских шрифтов!
  • Да, кофе – хорошее дело, даже и без шрифтов… Всего-то я желаю занять какое-либо интересное у вас место и, так сказать, схватить общий вид и побольше ваших… штучек.
  • Замечательно, я покажу вам! Идемте же за мной, в саду есть великолепная площадка, куда я принесу вам и кофе. Остерегайтесь левого ряда клеток! - он направился вперед, в сторону образованного двумя стенами клеток коридора под навесом. Клетки располагались этажами и квартирами, правая стена примыкала к стене дома, закрывая целиком окно.

Только теперь я осознал этот звериных запах, какой встретишь в конюшне или зоопарке, но сверх того специфический. Отстраняясь, по любезному совету, от левого ряда, я затронул этюдником клетку правого, но розовое чешуйчатое создание, спавшее там, даже поленилось развернуть ко мне голову, сонно глядя в темный угол. Зато слева произошел шорох и подскочило разнообразное зверье. Свивкин меж тем что-то рассуждал впереди; я не слушал, разглядывая здешних обитателей, к одному из которых почувствовал вдруг безудержную симпатию и приблизился потрогать его. Едва я ступил рядом, ноге моей сделалось щипко. Гляжу на ногу – на ноге уже нарисованы красные полоски. Я догнал Свивкина и сказал:

  • Кто-то ущипнул ногу. Из той клетки или из этой – не углядел. Ногу щиплет теперь.

И ему показываю. Он будто сначала опешил, а потом даже обрадовался:

  • Это, - улыбается, - не крапивошерст, так что не расстраивайтесь напрасно.
  • А крапивошерст – это вредно? Слишком ли?
  • А обыкновенно, ничего сверхвероятного; да только очень легко окочуриться можно. Но крапивошерст оставляет не более трех дырок, а на вас - семь, и это значит – не крапивошерст. Вы посмотрите на его лапку, - он указал на клетку с очень трогательным содержимым, - видите? – всего три шипа. А у соседа – видите? – у гладкозуба спиралевидного их, то есть, шипов, семь.
  • Так теперь, значит, что со мной сделается? – я уже начал чувствовать, будто мало ли что может получиться.
  • Значит, вот что: теперь не опасайтесь, а вечерком, да перед самым сном, выпейте-ка литр водички с температурой ровнехонько чтоб пятьдесят четыре и восемь сотых градуса, предварительно капнув в сосуд каплю, которую я вам скоро назначу. Каплю дает один товарищ, мы его еще навестим – до его местожительства сразу не доберешься; это копать надо. Он, понимаете, на руже не живет, а все под землею. Зовется зеленокрыл гофроподобный.
  • А когда не выпить каплю – что приключиться может?
  • Точно не известно. Каждому свое, как называется. С одного волоса слезут да на коленях его объявятся, у следующего рука станет шальная, у третьего - другие какие способности возникнут. Не предскажешь.
  • Как же так вы не отграждаете опасные организмы от прохожих? А когда крапивошерст кого прихватит?
  • Так, - отвечает, - здесь не бывает прохожих. Только доктора, академики… Это с вашей стороны такая, можно сказать, простодушная внимательность проявлена, по вашему похвальному любопытству. А чтоб другой кто – так это ни-ни.

Мы дошли уже до конца коридора. Пальцы на моей ноге почти перестали дергаться, а дырочки сделались уже синие, и вроде светятся.

В конце коридора Свивкин остановился перед дверью и обратился к какому-то организму.

  • Вот – злыдень злопамятный обыкновенный, - он указал на клетку со зверьком и перевел на меня полный возмущения взгляд, - необыкновенно злопамятный злыдень! Прошлую субботу откусил головоеду глаз. Пришлось развести их по разным квартирам, хотя до этого случая меж ними наблюдалась значительная комплиментарность, почти симбиоз. Теперь головоед живет один, вот он.

Я поглядел – действительно, у головоеда осталось только четыре глаза, а пятого – хоть обыщись.

Свивкин отворил дверь, и из уютной темноты мы вышли в сад, быв немедленно ослеплены заполонившим пространство солнцем. Обретя зрение, я увидел строения столь абстрактных форм, столь различных размеров, что не берусь описывать ни одно из них, за исключением общего для всех их древесного материала: он был темен и стар. Пока я был увлечен здешними объектами, не в силах продолжить шествие, Свивкин всё шел вперед.

  • Берегитесь подойти к той вольере, – сказал только он, обернувшись и указывая на башенку, которой я уж как раз оказал значительное внимание (замечу, что любопытство удвоилось во мне, едва вышел я в сад). – Не отпирали ли вы дверцы?
  • Так я затворил; ну, не стану более...
  • Слышали вы что-либо? – спросил тут он, возвращаясь уже назад.
  • Нет, не так, чтобы слышал, а всё будто как если телёнок повернётся...
  • Ну, так вы выпустили невидимочника! – сказал Свивкин, подойдя к строению.
  • Это навряд ли; я решительно никого не видел и точно не выпускал.

Но Свивкина это не успокоило; он шарил палкой по вольере и бормотал:

  • Пусто, его нет, он ускользнул, это верно, - Свивкин бросил палку и взглянул на меня. - Теперь зверь гуляет по саду! Уж это худое дело; будем сейчас же искать его! Возьмите палку, обмокните её сюда… вот так, теперь пойдите к тому дереву вдалеке: он направился к яблоне, не иначе! Ждите меня и не касайтесь конца палки!..

Это сказал он, уже убегая за дверь, откуда мы и вышли. В рассеянных чувствах я побрёл с палкой к яблоне, на которой висели, впрочем, не яблоки, а сверх меры огромные темные листы, и стал озираться кругом и прислушиваться. Возможно ли, что кой-где происходили шорохи и несвойственные шевеления травы? Но я ждал Свивкина. Вот дверь распахнулась, и тот, осторожно ступая, направился ко мне, неся какие-то предметы.

  • Оставайтесь на месте! – крикнул он. – Так невидимочник рядом! – и Свивкин осторожно побежал ко мне. - Будьте готовы к поимке зверя!
  • Но я совершенно не вижу вашего невидимочника! – вымолвил я в недоумении.
  • Так и хватай его скорей!

Я полуприсел, вытянул перед собою руки и бросился в сторону дерева. Схлопнув обе руки почти наугад я почувствовал, что схватил невидимочника и крепко его держу за твердый решетчатый орган – правой рукой, и левой – за вздрагивающий кожистый раструб. Когда Свивкин уж подбежал ко мне с клеткой и шоком, улыбкою поощряя мой успех в звероловстве, я вдруг осознал, что был ужален за руку какой-то очень проворной деталью пойманного организма. Свивкин поставил клетку передо мной, и я принялся впихивать невидимочника вовнутрь. Началась возня; я пыхтел, зверь весь вибрировал и скрежетал, Свивкин приговаривал: «Заводи другим боком, да, вот так!.. Нет, это задний нос, за него не берись… Медленно передавай мне щуп, а жгутик продень через кольцо! Не здесь, ищи левее… теперь заводи… Да продень ты жгутик! Суй его, суй вперед трубкой!»

Я совал вперед трубкой, а это оказался задний нос; конструкция никак не проходила в дверцу; зверь жутко ворчал, обвивал мою руку, прихватывал мне то ухо, то спину. Когда он был уже почти загнан в клетку, Свивкин велел загонять до конца, чтобы ничего не осталось снаружи. Когда, наконец, дверца освободилась хватки зверя и закрылась, я мог заняться возвращением своей руки: держал он меня просто неприличным образом. Высвободив плечо, я потянул локоть и овладел рукой вполне. Напоследок Свивкин тронул клетку шоком и просунул невидимочнику хорошую искру. Клетка подпрыгнула и прутья ее выгнулись так, что она растопырилась, сделавшись круглой.

Свивкин был в восторге.

  • Вот так удача! – восклицал он. – Это, знаете ли, просто фортуна, а дружище? – он хлопнул меня по плечу и подмигнул мне. Толкая клетку впереди себя, он начал передразнивать зверя: – Ну, запомнил? Впитал? Так-то, дружище, будет тебе наука!
    Я шел, прихрамывая, рядом, и поглядывал на свою руку: она уже сделалась, как и невидимочник, такой невзрачной, - просто не на что смотреть! – и я перестал смотреть, чтоб не расстраиваться. Свивкин, толкущий все время с оживлением, окинул вдруг меня взглядом, приметил мой вид и объявил:

  • Вот теперь каплю зеленокрыла вам и нельзя, потому что вас ужалил невидимочник. Эффект может очень обратный произойти.

  • Так как же, - почти плакал я, - нельзя? Мне обязательно нужна капля! Я теперь без капли жить боюсь!

  • Нет, - говорит, - а только нельзя. Сначала надо прекратить это с рукой… Мы заварим злыдневский кисель! А как рука перестанет исчезать, так сразу нужно заняться вашей ножкой: у меня, кажется, еще остались кроводарцы… Если нет, то я дам вам яйца. Яйца вам нужно насиживать своею температурой в течение недели, и тогда получатся кроводарцы. Таковых посадите на ногу, а они уж сами знают, куда именно кусать. Насиживать надо так, чтобы яйца не лопнули: они совсем маленькие, как у паучка. Тогда очень возможно, что осложнений не будет. Только глядите – верните мне кроводарцев! Им нужны условия.

Узнав про кроводарцев, я успокоился чрезвычайно, потому как невидимочник совершенно отнял мою надежду на целительное действие капли зеленокрыла. Ко мне вернулась бодрость духа, я начал поддерживать беседу, заверив, что верну кроводарцев сразу, как получу от них прок.

Мы возвратились к дому; конечно, я уж не думал о живописи, а только о скорейшем лечении. Пока я, войдя в дом, пил кофе, смотрел шрифты и дивился тому, насколько внутреннее убранство отлично от внешней обстановки, Свивкин занимался злыднем и киселём, потом исчез в одной из комнат. Оттуда он вышел с кульком из газет и вручил его мне:

  • Там яйца и записка; вы разберетесь (при этих словах я встал). Я не доктор, но настойчиво рекомендую вам не обращаться к медицине, а просто довериться этим естественным антигенам (я кивнул и благодарил). Надеюсь, мы скоро увидимся!
  • О, я надеюсь также! – отвечал я, улыбаясь. – Сопроводите же меня к калитке; благодарю вас за превосходный кофе! Чудесные шрифты!
  • Приятно слышать! Не забудьте кисель! Успешного пути!
  • Спасибо, благодарю, благодарю! – мы еще много сказали любезностей, идя к калитке.

На другой день я был дома.


Я насиживаю уж неделю; скоро должны явиться кроводарцы. Ожидая их с нетерпением, я возобновил меж тем живопись и набросал кой-чего из удивительных изобретений Свивкина. Но я едва ли начну писать цветом, не вышедши на пленэр, потому как память моя тускла и ненадёжна для такого сюжета. К тому же мне нравится эта работа, и я, отмечу, привязался к Свивкину и к некоторым его питомцам, и должен ещё раз быть у него. Иногда я пишу вечером, чаще – ночью и днем; сплю мало, но крепко и хорошо. Я ничуть не жалею о полученных травмах - ведь они не так болезненны, как те, что получил я, живописуя прошлым годом в Иван-Царевиче, в шахте «Жар-птицы»… я не рассказывал вам про шахту «Жар-птицы»?..


1 Кармин – пигмент красно-розового цвета.
2 «Петрушка» - балет Стравинского.
2014

0
0.000 GOLOS
На Golos с August 2017
Комментарии (1)
Сортировать по:
Сначала старые