Схрон (глава 7-8)

 Глава. 7

У каждого, наверно, было – только дела наладились, ты  радуешься, что все идет по плану, геморрой позади… как неожиданно  приходит жесткая коварная жопа. Блин, уже практически выбрался к  окраине. Еще километр и вырвусь из смертельной ловушки обреченного  города. Но в этот момент, резко, как удар молнии, из-за угла метнулась  ментовская машина. Встала, включив мигалку, поперек дороги. Проклятье! Я  быстро закидал Сайгу упаковками пива, револьвер – под сидение.

Трое  служителей закона выскочили из лунохода. Один машет своим полосатым  страпоном, призывая остановиться. Я уже думал идти на таран, но еще один  – толстый усатый гаец – передернув затвор, злобно целится из АКСУ. Вот,  суки охуевшие! Пришлось остановиться. Что им надо от меня? Сзади  засигналили другие машины. Образовалась пробка. Толстый мент погрозил им  автоматом и направился ко мне. Я со вздохом опустил стекло.

– Сержант Ухватов, – представился жирный. – Ваши документы.
Я протянул водительские права:
– В чем дело, вроде, ничего не нарушал?
–  А свидетельство о регистрации транспортного средства и страховка где? –  заглядывая в салон, спросил депос. Ощутимо пахнуло перегаром.
– Дома забыл, – пожал я плечами.
–  Выйдете из машины, гражданин! Вы что не в курсе? Объявлено военное  положение, вышел приказ – все полноприводные автомобили конфискуются для  нужд армии. Ясно?
– Может, договоримся как-то?
– Вышел из машины! – брызжа слюной, заорал вдруг сержант. Его автомат уставился прямо мне в лоб. – Руки на капот!
– Ага, конечно, – я усмехнулся. – Представьтесь по всей форме и документы покажите. Откуда я знаю, вдруг, вы бандиты.
Сержант побагровел.
–  Конев, ко мне! – вразвалочку подошел высокий небритый мент в  расстегнутой явно не по уставу форме. – Тут клиент барагозит. Давай,  оформляем по полной программе…

«Похоже, придется мочить этих  неадекватов», – печально подумал я. Рука медленно потянулась вниз, под  сидение. Конечно, немного жаль этих служителей дорожного порядка, но  такова жизнь – мы все умрем, часом раньше, часом позже... но все равно,  это крайний вариант. Хотя мне уже доводилось отнимать человеческую  жизнь…

(Флэшбек)

… На охоте я в первый раз. Мне  представлялось, что бородатые егеря в стеганых тулупах с породистыми  борзыми выведут на нас глупую дичь. А мы будем, как в тире, пытаться ее  подстрелить. Не станут же чиновники и олигархи часами ползать по  бурелому, в поисках какого-нибудь дерзкого кабана или ошалевшего от  злобы медведя? Нас вывели на широкую поляну, в центре которой  углубление, наподобие амфитеатра, отделанное цилиндрованным бревном.  Кое-где на стенах царапины и бурые пятна. По периметру горят факелы.  Толпа жадно обступила яму. Защелкали затворы ружей, я тоже проверил свою  Сайгу. Что вообще здесь происходит?
 

Внезапно поднялась  деревянная решетка, и на арену выскочили три оленя. Звери были в панике,  ведь их преследовал волк. Толпа одобрительно загудела, когда серый  хищник вцепился в шею парнокопытного и принялся драть. Должно быть, его  специально не кормили.
– Охота объявляется открытой! – прогремел голос над поляной.
И  я просто охуел от дальнейшего безумия. Все принялись стрелять в зверей.  Ворота загона открывались, появлялись новые животные – зайцы, лисы,  росомахи, волки, лоси – все подвергались немедленному беспощадному  расстрелу.
– Чего не стреляешь, Санек? – с удивлением спросил меня босс.
– Стрилят из ружия – это не хуй в руках тискать, – заржал Умар, не переставая бабахать из своего револьвера.
– Но это же бесчеловечно! – воскликнул я. – Какой прикол стрелять в беззащитных животных?
Вениамин Садкович лукаво усмехнулся, перезаряжая свою двустволку.
–  Хоть ты и толковый парень, Алекс, но все еще глупый гой, – сказал он. –  Это простительно, ты же не изучал Каббалу. Любая сделка, тем более  такая важная, должна быть освящена кровью, жертвоприношением! Запомни  это, если хочешь чего-то достичь в жизни!

Я поднял сайгу. Как раз  выпустили нескольких бедолаг-медведей. Нет, блин, я просто не мог это  сделать! Пули десятков стволов и так впивались в косматые тела  косолапых. Деловито стрелял Маккейн из винтовки М-14. Рядом босс опять  перезаряжал ружье, дрожащими от возбуждения пальцами доставая из  патронташа боеприпасы. А Умар просто визжал, как сучка, убивая животных.  У него бесконечные патроны в револьвере? Пусть думают, что хотят, но я  не буду в этом участвовать. Я шагнул назад и огляделся. И встретился  взглядом со Стасом Михайловым. Тот стоял чуть в стороне в тени деревьев и  молча курил. Мне показалось, что он слегка кивнул мне. Повинуясь  внезапному порыву, незаметно поднял ногу и что есть силы пнул под жопу  чечену. Вскрикнув гортанно, тот полетел вниз. Я быстро спрятал в карман  выпавший револьвер.

– Не стрелять! – закричал кто-то. – Не стрелять.
Выстрелы  затихли, но никто не спешил вытащить Умара. Последний еще живой медведь  поднялся на задние лапы истекая кровбю из многочисленных ран. Нохча  заорал, разразился проклятиями на чеченском языке, отползая назад, пока  не уперся в бревенчатую стену. Это длилось недолго. Сначала Потапыч  хватанул за ногу своими клыками. Я даже услышал треск рвущихся костей и  сухожилий. От визга чеченца заложило уши. Затем миша навалился,  приобнимая косматыми лапами дергающееся тело, и быстро отгрыз голову.  Все засвистели и завыли в восторге.
– Жалко Умарчика, – вздохнул босс. – Но Яхве любит человеческие жертвоприношения. Сделка будет удачной!
Естественно, мне вовсе не было жаль наглого чечена, но кивнул. Просто, на всякий случай…

– Подождите, сержант! Все ж нормально! – заговорил я, прогоняя воспоминания. Ладонь уже лежала на гладкой рукояти револьвера.
– Выходи, блять!
– У меня пропуск есть, вот, смотрите. – Я, не глядя, вытащил из кармана несколько пятитысячных купюр. – Че, хватит?
Сзади снова загудели в клаксоны разъяренные водилы. Какая-то тетка заорала:
– Вы что, всех так будете проверять, менты поганые?! Дайте проехать!
– Поговори мне тут! Щас поедешь у меня прямиком в отделение!
Я  глянул в зеркало. Народ повылазил из тачек. Мужики нервно дымили,  недобро поглядывая на депосов. Знакомый чувак из «двенашки» тоже вылез и  стоял неподалеку.
Сплюнув, толстый гай повернулся ко мне, буркнул:
– Маловато, гражданин… нас тут трое… к тому же приказ, задерживать всех подозрительных личностей, особенно призывного возраста.
– Ну, вы точно мародеры, блин… – Я принялся отсчитывать остатки кэша.
Мент усмехнулся в усы, снял фуражку, положил туда мои шестьдесят косарей и, усмехнувшись, сказал:
– Больше вас не задерживаю, гражданин. Но… машину все равно конфискуем! Конев, держи-ка его на мушке!

Дальнейшее  произошло очень быстро. Жирный депос распахнул дверь, хватая меня за  куртку. Тут с неба раздался страшный грохот. Пиздец! Я не успел из-за  этих оборотней в погонах! Сейчас накроет! Гаишники, люди вокруг – все  задрали головы к небу. Вот, дебилы! Только я бросился на грязный  асфальт, накрыв голову руками. Ногами точно к центру города в сторону  предполагаемого эпицентра. Чудовищный рокот пробирал, кажется до костей.  501… 502… 503… Я считал про себя, отчетливо понимая, что живу последние  мгновения.

Глава. 8

504… 505… 506… мощный рев  неминуемой смерти начал стихать. Я приподнял голову. Наш прекрасный  город не бомбят? Баллистические ракеты пролетели мимо? Интересно куда?  Видимо, на Москву или Питер. Ну, слава богу! Выдохнув облегченно, я  поднялся и посмотрел вверх. Тьфу ты, блять! Это были не ракеты. Звено  боевых самолетов. Вроде наши, «сушки». Но все равно, тревожный звоночек.  Не помню, чтоб они вот так летали. Малость пересрал с непривычки.  Хорошо, что в переносном смысле.

Толстый мент снова направил на меня автомат, сказал:
– Ключи, живо!
– Да че вы беспредел творите? Дайте проехать! – вмешался тип из «двенашки». – Щас, блять, всем хана настанет, епта!
– Сядьте в свою машину, гражданин! – сквозь зубы прошипел толстый гаец.
– Ага, щас, бляха! Дай проехать пацанчику, тебе ж дали на лапу, ментяра! Я кстати, все на телефон заснял!
– Чего?! – Усы гаишника аж встали торчком. – Телефон сюда, быстро!
Забыв  про меня, он направился к чуваку в шортах. Еще два сотрудника за ним.  Самое время валить. Но я не хотел попасть под очередь психованных  ментов, пока буду сталкивать с дороги их бело-синее корыто. Совсем не  прикольно, когда в тебя стреляют…

(Флэшбэк)

Сам я  после охоты, прихватив с банкетного стола тарелку мясной нарезки и батл  коньяка, уединился с девками в один из номеров. Две шлюшки из  Петрозаводска весь вечер отлично снимали мой стресс. Сделав несколько  подходов, я уже думал завалиться спать. Но секс-марафон пробудил во мне  голод, а девки, к тому же, сожрали всю колбасу. Решил спуститься в  банкетный зал. Судя по шуму, веселье в самом разгаре. Лучше бы я этого  не делал. Там царил полный трэш, угар и содомия! Мой прежде четкий разум  отказывался воспринимать эти мерзости.

Я заорал и выбежал на  улицу. Зачем я во все это ввязался? Снаружи у бассейна под звуки  какой-то еврейской мелодии один из питерских олигархов драл Вениамина  Садковича. Пиздец! Я побежал прочь по дорожкам в спасительную темноту.  Я, конечно, стремился к успеху, но не таким способом. Убедившись, что за  мной никто не гонится, перешел на шаг. Как назло, зарядил жестокий  дождь, а куртку я оставил в номере. Если бы приехал на своей тачке,  можно было свалить домой.

Что же делать мне? В главный корпус  возвращаться не вариант. На улице я быстро замерзну. Не дай бог еще  подхватить пневмонию. Пройдя немного, увидел за деревьями свет. О, да  это же отдельные домики! Вот здесь и перекантуемся, заперев дверь,  конечно. Аккуратные бревенчатые избушки стояли в ряд. Над каждым  крыльцом горит фонарь. Вообще отлично! Может и в холодильнике найдется  что заточить? Да и выпить еще не помешает. Я открыл ближайшую дверь и  замер.

– Да закрой ты дверь, дует же! – раздался женский голос.
– Дружище, ты или проходи, или давай, до свидания! Не стой на пороге, – сказал бородатый мужик в егерской шапке.
А  здесь собралась интересная компания. Видать, тоже решили свалить от  этого блядства богатых людей. На ковре лежит симпатичная темноволосая  девушка. Совершенно голая. Расположившиеся вокруг мужчины используют ее,  как стол для игры в карты. Помимо егеря здесь америкос, кажется из  охраны Маккейна. И Стас Михайлов. Тот кивнул, как старому знакомому.

Я закрыл дверь и спросил:
– У вас тут пожевать не найдется?
– Да, конечно, угощайся, – егерь указал рукой на стол. – Тебя как звать-то?
– Александр.
– А меня Аркадий.
– Очень приятно.
–  Это Стас, певец, кстати, известный. А этот чувак с белыми зубами –  Стив. Нормальный пацан, хоть и пендос. А эту сударыню зовут, э… как тебя  звать там?
– Вообще охренел? Людмила я. В приличном обществе принято даму первой представлять.
– Приятно познакомиться, Люда, – сказал я, накладывая в тарелку салат оливье. – Ты из Петрозаводска? Что-то я тебя не припомню…
– Из Питера.
– А, понятно.
– Чего, не понравилась та компания? – с усмешкой спросил егерь Аркадий.
– Да пидоры они все!
– Есть такое. Может, пулю с нами распишешь, Саня?
– Не, спасибо, в преф не играю. Сколько меня ни пытались научить, ничего не понимаю в этой мутной игре.
– Ну, молодец! Значит, целее будет кошелек.
Я  налил полный стакан виски, взял салатницу и присел в кресло у горящего  камина. Как же клево! Может построить себе маленький домик где-нибудь в  глуши? Где никто не будет ебать мозг и заставлять заниматься всякой  херней.

– Можно у вас тут музыку включить?
– Да ради бога, парень!
Я подошел к музыкальному центру и через переходник вставил свой мп-3 плеер. Выбрал последний альбом Ленинграда.
– Рашен мьюзик? – заинтересовался Стив.
– Ага. Нравится? – Как раз включилась песня про лабутены.
– Ес, оф кос!
– Понимаешь по-русски?
– Нъемного, – ответил иностранец и вернулся к преферансу.

Я  уже почти задремал в кресле, когда Стив толкнул в плечо. Улыбаясь, он  протянул мне зеркальце с двумя дорогами первого номера и свернутую  купюру в сто баксов. Я быстро втянул носом белый порошок. Офигенно.  Морозная свежесть проникла в голову.
– Спасибо, Стив!
– Из Колумбия, – ответил он, подняв большой палец.
– Крутая штука.

Оказывается,  они уже закончили со своей игрой. Америкос сделал музон погромче. И мы  принялись отплясывать под отвязные песенки Шнура. Стас только сидел в  сторонке, с печальной улыбкой глядя на наш отжиг. Мы весело смеялись,  периодически шлепая Людмилу по голой жопе, когда она поворачивалась к  кому-нибудь спиной. Может, удастся уединиться с ней? Делать это на троих  меня как-то не прикалывало. Но, похоже, егерь первый оприходует эту  милую проститутку.

– Эй, Стасян! – воскликнул Аркадий. – Чего сидишь, как неродной? Спой-ка лучше ченить, ты ж артист!
– Да, пожалуй ты прав, – ответил певец, поднимаясь. – Похоже, пришло время кое-что исполнить.
Он  вытащил из-под полы пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в голову  американца. Как пожарная сирена, заорала Людмила, стряхивая с сисек  остатки мозгов Стива.
– Стас, ты чего? – Аркадий сделался бледный, как мел. – За что ты…
Договорить не успел, тихий выстрел Стаса отправил егеря в края вечной охоты. Третья пуля заставила умолкнуть шалаву.
Я просто остолбенел от шока. Все заняло секунд пять. Стас медленно повернулся ко мне и произнес:
– Не бойся, Александр. Вижу ты нормальный толковый парень.
– Зачем вы их убили, проиграли в преф что ли?
–  Мой имидж певца – это прикрытие. Я работаю на силовые структуры. Мне  поручено собрать информацию и осуществить ликвидацию изменников  государства. Мы назвали эту операцию – Рекультивация. В данный момент  началось уничтожение олигархов, предателей и преступных авторитетов.  Родина возродится, умывшись кровью этих негодяев. Поможешь мне,  Александр? Впрочем, выбор у тебя невелик.
– Не вопрос, Стас, или как там вас на самом деле. – Мне понравилась это затея.
– Оружие есть?
– В номере все осталось.
–  Держи, – он протянул мне пистолет и запасную обойму. – Это ТТ, валит с  ног любого подлеца. Целься в корпус главное. Пошли, будешь меня  прикрывать.
– Подожди, – я перешел на «ты» раз такое дело. – А ты чем будешь стрелять?

Стас  Михайлов сходил в другую комнату и принес огромный футляр от  контрабаса.  Когда он раскрыл его, я чуть не кончил от восторга. Певец  ухмыльнулся и вытащил здоровый ручной миниган. Повесил его на плечо. На  другое – ящик с патронами. Оттуда тянятся пулеметная лента. Затем надел  наушники и защитные очки.
– Извини, наушники только одни, – сказал он. – А это штука, ты не представляешь, насколько громкая.
– Такие сгодятся? – Я показал наушники от плеера.
– Подойдет. – Кивнул Стас. – Идем. Вали всех, кого встретишь по дороге к главному корпусу.
– Вообще всех?
– Всех. Здесь нет нормальных людей.

Мы  вышли из домика. Здорово, дождь закончился. Энергия переполняла меня,  наверное, от кокса. Пошли по дорожке. Я включил плеер. Заиграла песня  Ленинграда «На танцполе».

Субботний вечер и вот опять все пляшут,
Тут бляди отдыхают, так, как будто пашут.

Офигенный трек! Как раз в тему. Вдруг, увидал справа в беседке какое-то шевеление. Обернулся к Стасу. Тот кивнул.

Бляди в шоколаде, звёзды дискотек,
Музыку в iPad’e крутит гомосек.

Я  стрельнул в жирного урода в черном плаще. Второй извращенец в кожаном  бдсм-костюме завизжал и попытался скрыться в кустах. Моя стремительная  пуля попала в спину, прошив гада насквозь.

И есть ещё такой прикол:
Очень, очень мокрый пол.

Двинулись  дальше. Навстречу вывалилась небольшая группа глиномесов. К домикам,  видать, потопали, суки. Я быстро перестрелял их и перезарядил ТТ-шник.  Мы перешагнули окровавленные тела.

На танцполе слёзы любви и боли.
На танцполе слёзы любви и боли.
На танцполе слёзы любви и боли.
На танцполе слёзы любви и боли.

На  подходе к главному корпусу пристрелил еще одного. Тот курил и отливал в  бассейн, когда я заметил его. Вот так они относятся к нашей стране.  Меня распирало от свершения правого дела. Из здания выскочил, видимо,  охранник. Увидев нас со Стасом, он принялся доставать пистолет. Пуля  остановила его замысел.

В стразах все заразы, шмары и качки
Есть такая маза – точками зрачки.
Здесь на входе даги что-то продают,
Как в универмаге даже чек дают.

– Стой здесь! – крикнул певец. – Прикрывай выход.
Стволы  его оружия завращались. Он ногой отпихнул с крыльца тело охранника,  отчего тот отлетел на несколько метров. Я поразился его силе. Певец  вошел в зал и раздался мощный грохот. Заглянув в окно, я просто охренел  от этого ада. Стас поливал огнем. Тела разрывало на куски. Крушилась  мебель, взрывались зеркала и колонны.

И есть ещё такой прикол:
Очень, очень мокрый пол.
На танцполе слёзы любви и боли.
На танцполе слёзы любви и боли.

Резко  все стихло. В зале не осталось ничего живого. Еще вращались раскаленные  стволы минигана. Стас обернулся и показал мне большой палец. И тут из  одной из дверей выскочил сам Маккейн с автоматической винтовкой! Я не  успел даже крикнуть спецагенту об опасности. Старый сенатор, хищно  выпучив глаза, дал несколько очередей. Артиста отбросило назад. Разбивая  стеклянные двери, он вывалился наружу.

В туалете темно, но не снимешь очки,
Белым порошком измазаны толчки,
И если ты устала, то нюхни ещё немного
Вон, на стульчаке осталась жирная дорога.

Я высунулся и начал стрелять в гребаного Маккейна. Не попал. Говнюк успел скрыться. Внезапная очередь заставила нырнуть за угол.
– Не вылазь, Александр! – услышал я голос.
Я  обернулся и не поверил своим глазам. Стас жив! Пули ободрали его пиджак  и лицо. Лоскуты кожи свисали лохмотьями, но под ними поблескивал  металл. Что за хрень?
– Ты что, робот что ли?
– Киборг, – ответил певец. – Ты еще не знаешь всех разработок правительства.
Заведя  свою машину смерти, он шагнул внутрь. Одиночный выстрелы Маккейна  заставили его лишь покачнуться. Наверно, у козла закончились патроны.  Шквал огня просто аннигилировал старого пендоса.
– Идем, – крикнул Стас. – Нужно зачистить верхний этаж.

Есть ещё такой прикол:
Очень, очень мокрый пол.
На танцполе слёзы любви и боли.
На танцполе слёзы любви и боли.
…Слёзы любви и боли…

***

Прогнав  кровавые воспоминания, заглянул в Лексус. Депосы отвернулись, что-то  орут на чувака в шортах. Собралась толпа, слышен мат. Я сунул руку в  салон и вытащил свой убийственный револьвер. Вальнуть их что ли? Хм… ну,  а почему бы и нет, в самом деле? Раз другого выхода нет.