Мое 1 сентября: как оказалось, у взрослых слова могут расходиться с делом

Само первое сентября я почти не помню – только отдельные эпизоды. Но помню главное – первый раз я столкнулся с тем, что у взрослых, у учителей слова могут ничего не значить.

Здание моей первой школы сегодня

Вообще, 1 сентября праздником это для меня не было. Никаких иллюзий я не питал. Сестра училась уже в седьмом классе, во дворе у меня было много приятелей старше меня, они уже ходили в школу. Так что я точно знал –  меня ничего хорошего там не ждёт. 

Слишком много я слышал про скучные и сложные домашние задания, про вредных учителей, которые придираются к любой ерунде и требуют невозможного. Я понимал, что я уже не смогу так же, как раньше, беззаботно играть во дворе (то есть в маленьком скверике около дома) и тайком от родителей  ходить с ребятами в лес и на пруд. А теперь, став школьником, я буду, как сестра и старшие ребята,  сидеть за уроками. 

Нет, теоритечески я знал, что учиться необходимо – сначала школа, потом институт, и только потом, когда я стану совсем большим – работа, как у папы. Но все это будет потом… А сейчас, когда мне только шесть, а семь исполнится аж почти через месяц – меня гонят в школу. 

Потом этот месяц, точнее 25 дней меня спасли – у меня появилась возможность предпринять вторую попытку поступления в МГУ. Но тогда, в 6 лет и 11 месяцев я об этом не знал, и был недоволен, считая, что у меня крадут год жизни. Наверное, 1 сентября была линейка и ещё какие-нибудь торжественные мероприятия, но этого я не помню. Потом нас привели в класс, и там произошел тот самый эпизод, который меня, ребенка, шокировал, и с которого я начал пост. 

Учительница произнесла речь, в которой были слова: “ Кто будет учиться или вести себя я плохо, мы посадим на последнюю парту – позорную парту”. Потом стали рассаживаться, мест не хватило, и один мальчик, ещё не успевший сделать ничего плохого, оказался на “позорной” парте. Мне стало очень неприятно – у взрослого человека, у моей первой учительницы, слова мгновенно, в течении 2 минут, разошлись с делом. Сейчас, став взрослым, понимаю, что дело не стоило выеденного яйца - ну не хватило парт. Но зачем было говорить?

Затем она показала нам репродукцию с картины Левитана “Золотая осень” и сказала что нашим первым домашним заданием будет нарисовать “что-нибудь похожее”. Потом, когда я вернулся домой, и рассказал маме, та, конечно, ронять авторитет учителя не стала, и просто многозначительно хмыкнула. Вообще, как я потом понял,в нашем крохотном военном городке, где все были друг у друга на виду, репутация моей подругой учительницы была… не очень высокой. Вот, собственно, и все воспоминания об этом дне. 

Через три месяца мы уехали в Чехословакию, где я пошел в школу при посольстве (огромное старинное здание бывшей русской гимназии), и, хотя, первое сентября прошло не там, именно ее я вспоминаю как “первую” школу, где меня учила моя “первая” учительница.