Сегодня ночью

Сегодня ночью приходила Ника. Мы сидели в выгоревшей сентябрьской степи, где-то возле Ханха. Сперва на траве лежала холодная, до изморози, роса. Потом вдруг потеплело, солнце с пугающей скоростью переместилось по небу и застыло в зените.
Я гладила её жесткую шерстку и говорила какие-то ласковые слова, пока вдруг не наткнулась рукой на небольшой кровоточащий порез у неё на шее. Она слегка дернулась и с тоской посмотрела мне в глаза, но не издала ни звука. Я продолжала дрожащими руками разбирать её шерсть и находила всё новые и новые порезы и ранки, из которых сочилась жидкая, бледно-красная кровь. Я начала плакать. Ника уткнулась влажным носом мне в шею и стала слегка поскуливать.
Вдруг она стала огромной, больше, чем пони, которые пришли откуда-то и стали рысить по кругу на некотором расстоянии. В тот же миг я отдалилась от неё шагов на десять и стояла оголенными ступнями в мягкой, терракотового цвета, пыли. А она свернулась клубочком в траве и превратилась(оставаясь при этом в полной мере собой) в большого желтого жирафа. Тогда я подумала: «как же мне будет тепло и хорошо, когда я залезу внутрь этого огромного живого клубка, заберусь прямо ей под шею». Так и сделала. Оказалось, что Ника свернулась вокруг небольшой снежной пещерки, там-то я и очутилась. Мне и правда было хорошо и совсем не холодно: я была одета в теплую детскую одежду(мне как раз по размеру, я стала внешне походить на десятилетнего ребенка), шерстяные варежки, шапку. Одежда была немного мокрой, а я – слегка уставшей, как после долгих игр в снежки. Со стенок пещерки чуть-чуть сыпался сухой шуршащий снег. Я сгребла его в небольшую кучу и села, облокотившись на стену. Сквозь окошко в потолке пещеры на меня поглядывала Ника. Я спросила её: «Где же ты так поранилась, лошадка моя?» Она ответила, что всё оттого, что меня не было рядом. Мне стало грустно, но я ничем не могла ей помочь. Но она улыбнулась и продолжила говорить со мной приятным, ласковым голосом. Наговорившись вдоволь, мы взялись за руки и побежали вместе в страну зеленых холмов, покрытых свежей травой, в которую так прохладно-мягко опускать ступни. Из холмов тут и там вырастали чудесные, раскидистые, нарисованные дубы. Один из них вырос прямо с небольшим домиком и лесенкой наверх, тянущейся вдоль ствола. Только мы успели залезть в домик, как поднялся сильный ветер, дерево вырвало с корнем и подняло высоко над землей. Мы счастливо улыбнулись друг другу, подошли к окну и стали смотреть, как внизу извивается тёмная река среди округлых крон деревьев. Я подумала: «ну вот, теперь ни в университет, ни в лабораторию мне идти не придется, теперь мы долго сможем быть вместе». А Ника, будто услышав мои мысли, ответила: «Мы сможем так путешествовать столько, сколько захотим. И всюду, где наше дерево будет опускаться на землю, мы будем встречать самые удивительные вещи.»
-Да, например, мы попадем в место, где все наши слова будут воплощаться в жизнь.
-Или…

И мы улетели далеко-далеко…