Почему исчезла Атлантида? Часть II

Воспользоваться услугами Фармацевта означало признать поражение как всей научной «элиты» (теперь уже в кавычках), так и управленческой верхушки, действующей по принципам «незаменимых людей нет» и «каждый сверчок знает свой шесток», а также признать ошибочность тех обвинений, которые были навешаны на этого человека в прошлом. Но самое страшное даже не в этом. Страшно было то, что прямой взгляд этого человека был способен вызвать из глубины подсознания любые, даже самые надёжно запрятанные события из жизни, пробуждающие совесть, в его глазах как в зеркале отражались внутренние недостатки, и хотелось выть от ужаса, когда они овладевали сознанием. История взаимоотношений Фармацевта с Генералом и окружающим миром, если излагать её кратко, такова.

Фармацевт пытался изменить мир. Ещё несколько десятилетий назад он выдвинул теорию, по которой человечеству угрожает опасность. Моральное разложение достигло той точки, что дальнейшая судьба цивилизации оказывалась под знаком вопроса, поэтому человек этот решил помочь человечеству и, задавшись благородной целью, приступил к действиям. Однако не смотря на безупречную логику, правильные идеи и полное бескорыстие, Фармацевт не нашёл поддержки общественности. Люди вроде бы соглашались с ним, особенно в личных беседах, вроде бы признавали, что он говорит правильные вещи, но вместо того, чтобы исправляться, они начали вымещать свою несостоятельность на человеке, который им всё это показал. Навесив на него все те недостатки, которыми люди обладали сами, они нашли способ избавить мир от «зла», уничтожающего их идеалы и мешающего им свободно деградировать. Они подставили Фармацевта, сфабриковали дело и заставили его публично признаться во всех своих злодеяниях против свободной воли людей…

Накинувшись толпой, люди задавили Фармацевта своей чернотой. И он сделал то, чего все от него хотели, он стал молчать признавшись прежде, что виноват во всём, что ему было приписано; но на том собрании он странно поглядел на людей в зрительном зале, и на самого Генерала, заправляющего данным процессом. Оторопь взяла серую массу и несколько человек сразу потеряли сознание. Только чрезвычайная выдержка позволила Генералу остаться на месте. Все понимали, что сделали что-то очень нехорошее… но, как это водится, быстро всё и забыли. Фармацевт «лёг на дно» и более не проявлялся.

Он всегда мыслил нестандартно и смело. Ещё одним талантом Фармацевта было то, что он легко читал рецепты лекарств и записи в медицинских книгах. Каким бы врачом не был написан текст от руки, фармацевт мог его спокойно прочитать, бросив лишь скользящий взгляд. А однажды, путешествуя по Египту, он даже случайно расшифровал все надписи на стенах сооружений, в которых допускали туристов… ох и нешуточная же там была заваруха!

Однако всеобщее уважение растаяло как масло на сковороде, когда Фармацевт занялся своей просветительской деятельностью. И на том закончилась его официальная карьера, потому что люди не были готовы к переменам, хотя и остро ощущали их необходимость.

Пока Генерал пребывал в воспоминаниях о былом, прошло восемь минут, и в дверь постучались.

— Вводите. — Коротко приказал Генерал.

Дверь отворилась, и на пороге стоял Фармацевт, он снисходительно улыбнулся и сказал:

— Спасибо, я сам войду.

Он прошел к столу, отодвинул табурет и уселся на него ровно, даже не пытаясь откинуться назад. Генерал не смотрел на его лицо, чтобы не вызвать у себя ненужную панику.

— Ну что солдатик, — сказал Фармацевт, — не можешь Рукопись прочитать?

Генерал молчал, хотя и был удивлен осведомлённости Фармацевта о сверхсекретном проекте. Лучше было молчать, так как сейчас он находился в цугцванге, и любой ход принесёт ему ещё большее унижение, чем он уже испытывает. Вдруг он опомнился, что лежит на кровати. Генерал поднялся и принял сидящее положение, свесив ноги на пол. Затем собрался с мыслями, понимая, что говорить всё равно придётся. Генерал взглянул на Фармацевта, и, не смотря на всю свою выдержку, на всё самообладание, быстро отвёл глаза, которые уже слезились.

— Да, не складывается ничего, — начал Генерал, — сможешь прочитать Её?

— Конечно, но тебе придётся потрудиться, чтобы вернуть мою репутацию на то место, с которого ты её так подло скинул. Тебе придётся признаться, что кроме меня не было силы, способной позитивно решить проблемы нашего общества. — Несколько небрежно ответил Фармацевт.

— Да, можешь считать, что уже сделано, — ответил Генерал, — извини меня.

— Принято, давай свою Рукопись. — Вставая сказал фармацевт.

Генерал встал и повёл его в лабораторию, где раньше работали учёные. Они сразу пошли к центру зала, где стояла большая стеклянная колба, под которой лежала Она… Рукопись Атлантиды, написанный на непонятном языке текст был распределён по нескольким сотням листочков, сделанных из тончайшей тканеобразной бумаги, хорошо сохранившейся за 12 тысяч лет. Рукопись была найдена в раскопках на дне Атлантического океана и сразу стала сенсацией. Однако проект по её расшифровке быстро засекретили, так как по мнению Верховного в ней содержалась информация о последних днях Атлантиды или что-то ещё более важное, ибо в противном случае вряд ли Рукопись стали хранить так, как будто знали, что вот-вот произойдёт глобальная геологическая катастрофа. Она была найдена в сейфе из сплава благородных металлов, из которого был выкачан воздух. В сейфе был ещё один сейф, жёстко закреплённый с первым, а в нём чрезвычайно мягкий материал и стеклянная колба, в которой в неизвестном человечеству жидком веществе плавали страницы Рукописи. Вещество отдали химикам, с которым они до сих пор возятся, а Рукопись теперь лежала здесь. И фармацевт, уже читал ту страницу, которая была ему видна под стеклом колбы.

— Интересное начало, — поделился с генералом его старый неприятель, — здесь сказано, что они уже ничего не могут сделать с надвигающейся Катастрофой и в этой рукописи постараются успеть записать все те обстоятельства, которые по их мнению поставили мир на грань обрушения. Тут же они признаются, что видят в случившемся не череду случайностей, а свою собственную вину.

— Уже читаешь что ли? — Потупившись на рукопись спросил генерал, он старался не подавать удивлённого вида. — Шустро ты.

— Одного не пойму, Генерал, трудно было сразу меня позвать? Вот нужно было извращаться, обманывать себя, искать обходные пути, утешать себя тем, что должны быть какие-то более простые решения…

Генерал не ответил, но лицо его вдруг постарело на несколько десятилетий, он устало взглянул в глаза Фармацевта, опустил виновато голову и нажал кнопку, открывающую колпак. Затем он взял рукопись и так же виновато протянул её фармацевту, со словами:

— Ты же понимаешь, в каком я состоянии, перестань издеваться. Эта ошибка дорого обойдётся нам, я уже это понял… Прочитаешь, перескажи сначала мне, потом подумаем вместе, что из этого следует передать начальству и дадим конференцию, на который ты повторишь свой пересказ с учётом моих рекомендаций. Уж в чём, а в том, какие вещи можно говорить, а какие нельзя я получше тебя знаю.

— Не вопрос, — ответил Фармацевт, принимая рукопись, — прочитаю, дам знать. Пусть сюда принесут кровать, лампу, носят еду в положенное время и чтоб ни звука я не услышал за стенами этого зала. Судя по объему, читать буду неделю. Понимаешь, о чём я?

— Будет сделано. — Ответил Генерал и удалился из помещения.

Продолжение.

Источник