Экономика бесполезного сектора
Теперь в бизнесе всё вещественно, определённо и может быть выражено в цифрах и графиках. С тех пор, как у экономики появился математический аппарат, она смело принимает все вызовы мира и готова выделять движущие силы, задавать количественные параметры, экстраполировать тенденции, прогнозировать динамику развития, строить диаграммы и моделировать ситуации.
Это раньше принятие решений шло от сердца, по наитию, и в случае неудачи, бизнесмен выбегал на крышу здания и срывая нательный крест, ещё в младенчестве одетый на шею любимой бабушкой, грозил небесам в бессильной ярости и, перед тем как броситься вниз, кричал: «Oh, heaven! Why do you hate me?».
В наши дни, он получает 5-10 лет за растрату или неуплату налогов (самая популярная статья обвинительного приговора в США, по которой в местах лишения свободы находится около 50% арестантов) и слушает судебный приговор с горькой улыбкой, точно зная где, когда и почему что-то пошло не так. Хотя сути дела это не меняет.
Адам Смит переворачивается в гробу, видя как его «невидимая рука», исправно работавшая два с половиной столетия и чудесным образом исправлявшая все перекосы в развитии, теперь достаёт кролика из цилиндра или указывает неверное направление.
Современное экономико-математическое моделирование позволяет задавать количественные значения качественным параметрам, а значит сопоставлять их и давать оценку. Хотя, чаще всего, это некие теоретические абстракции, например, индексы счастья, коэффициенты свободы, степень гуманизма, уровень справедливости, мера человеческого развития и пр., но они имеют практическое значение, довольно объективны и с их помощью можно количественно оценивать и сравнивать общее положение дел, развитие ситуации и давать прогнозы. Порой опросы общественного мнения, экспертные оценки и другие косвенные признаки описывают ситуацию точнее, чем фальсифицированная отчётность, специально созданная для манипуляций.
В качестве иллюстрации вспомним мировой финансовый кризис 2008 г., перед которым инвестиционные и хедж-фонды, международные банки с помощью рейтинговых агентств (большая тройка: Standard & Poor's, Moody's, Fitch Ratings) строили кредитную пирамиду, снабжая несуществующими деньгами себя, друг друга и своих друзей. Целое десятилетие надувался пузырь, в результате чего цены на акции выросли в несколько раз, недвижимость подорожала вдвое, финансы захватили власть, и в какой-то мере, разрушили общество изнутри.
Зато потом с помощью экономико-математического моделирования в ретроспективе процессы исследовались, детализировались и персонифицировались настолько, что даже был найден конкретный случай обрушивший всю систему ипотечного кредитования. Банки выдавали кредиты людям, которые были не в состоянии их обслуживать и часто это было очевидно. Некоторые виды кредитов так прямо и назывались: «чрезвычайно прибыльный продукт, близкий к дефолту», большая часть финансового сектора мировой экономики несколько лет кряду «шла по приборам» и не могла даже справедливо оценить риски некоторых финансовых суррогатов, деривативов и ипотечных продуктов.
Экономика XXI века характеризуется высокоразвитыми технологиями, оптимально выстроенными производственными процессами, но совершенно неэффективными, а порой откровенно абсурдными производительными силами, осуществляющими «обмен веществ» в процессе общественного производства. Электронные девайсы ежегодно обновляются, что совершенно излишне с любой точки зрения, а ресурсный потенциал человечества преимущественно задействован для решения задач потребления немногочисленного топового сегмента. В то же время, общество неспособно предоставить материальную базу, достаточную для избавления доброй половины жителей планеты от нищеты и голода, обеспечить им доступ к чистой воде и позаботиться о санитарии.
Множество экономических явлений современности попросту бесполезны (а иногда даже вредны). Они не годятся для решения гуманитарных задач, не соответствуют социальным вызовам, не проходят по экологическим стандартам и вообще не способствуют прогрессу. Но при этом они прекрасно обеспечивают получение прибыли корпоративным капиталом и укрепление власти лиц, наделённых полномочиями и оседлавших кассовые потоки. И мы с вами находимся в самом центре этих процессов, ведь никто не станет оспаривать бесполезность и эфемерность криптомира по сравнению с рельным сектором экономики. Однако, стоит сравнить показатели доходности крипторынка в сотни и тысячи процентов годовых с 8-12% рентабельности производственных мощностей, что считается весьма неплохим показателем. Абсурд? Именно так. Реальность? Ещё какая.
С точки зрения эволюционной эффективности это две стороны одной медали: бесполезность или минимальная польза по критериям социального развития и оптимальное совершенство по прибыльности и распределению. Такое глубинное противоречивое постепенно становится непреодолимым и бросает серъёзный вызов демократическим моделям устройства современного общества. Спекулятивная составляющая финансового сектора и большинства трансакций, симулятивная, ненастоящая часть потребительского сектора и деградация личностных качеств в современном общественном устройстве, где не поощряется творческое развитие — всё это слагаемые бесполезного сектора экономики. На выходе имеем симулякр общественных отношений, т.е. семиотическое образование, не имеющее означаемого объекта в реальности.