Моя случайная охота

Источник - Яндекс.Карты  

Посетовал я на память вчера, а сегодня озарил её ярко случай из самой середины 95 года, о таком не забудешь, а тут вот оказия получилась, рассказываю… 

Опять чудеса мнемоники - не смог вспомнить, что послужило поводом для короткого возвращения на Алтай в июне месяце из Алма-Аты. Не помню, зачем, но понесло меня именно в горы, в места, которые хорошо знаю с середины 80-х, очень люблю и скучаю, мечтаю сходить ещё хотя бы разок, а не был там как раз с тех пор (сейчас только осознал это).

 Эти места расположены в Чарышском районе Алтайского края, но фактически, из-за недоступности с территории края, находятся в хозяйственном пользовании у Республики Алтай, в рамках договора о размене территорий. Одно название реки - Кумир, чего стоит! Чарышский район, наряду с двумя другими, является районом падения, кажется, вторых ступеней всех ракет-носителей запускаемых с Байконура и Плесецка, -  ирония, именно поэтому, эти места объявлены заповедными.  Но я сейчас не об этом.

 По Кумиру в то время стационарно стояли пять крупных, полу-совхозных, полу-частных, пасек. Я знал всех пасечников еще с 86 года, когда мы с друзьями заболели «золотой лихорадкой» и отправились лечить её здесь, не без оснований полагая, что места для этой цели подходящие. Лихорадка прошла, знакомства остались и мы периодически привозили-приносили на себе, всякие нужные в сельской местности штучки, «прихваченные» на предприятиях родного города, -  от автогенераторов до конных плугов, приобретая лояльность потомков кержаков. 

На одной из пасек хозяин был расположен ко мне как-то особо. В предыдущие мои приезды он даже оставлял на меня своё хозяйство, говоря – «Дозорь! Собирай рои, рамки почисть, всё равно отдыхаешь, я на сенокос» - и уезжал на неделю в село в 20-ти км от пасеки. Я его не подводил, ловил рои, топил воск, клеил вощину. Это был мой тезка, с осени до лета он работал физруком в школе, любил слушать меня и сам умел удивить суждениями. От него я однажды услышал в ответ на свой рассказ уточнение, мол, «так это в России», и мое недоуменное «А мы где?» было сражено ответом - «А мы в Сибири…» 

Вот к нему я и приехал. Календарное лето опередило фактическое, деревья только недавно покрылись листвой, в тайге было много весенних сморчков, и самый разгар сезона черемши и молодого лука-батуна. Его местные собирают, режут, сушат и зимой добавляют почти во все блюда, «для витаминов». Тезка обрадовался, сослался на неотложные дела, пообещал прислать пасынка и загрузив задачами, смылся домой, в село. 

Через несколько дней, вместо пасынка, прибыл какой-то незнакомый мне толстый мужик, и передал мне письмо примерно такого содержания: «Я разрешил подателю сего проживать на пасеке, проводить эксперименты по созданию пчелиных отводков (всё равно у него ничего не получится, ха), ты его не гони, он наш сельский плотник, он мне нужен, окна поменять хочу, пусть занимается». Мужик оказался компанейским, поставил брагу на меду, стало веселее. 

 Чуть позже приехал и пасынок, 15-летний Андрюха. Мы познакомились и подружились. Он достал из тайника ружьё-вертикалку, 16 калибра с оптикой, переделанное, со вкладышем под калибр 7,62мм. О, да! После строгих ограничений советских времен, власть ослабила контроль за оружием и поток  его захлестнул таежные районы. Китайцы скупали маральи рога и медвежью желчь, секрет кабарги и много чего еще, и инструмента для добычи хватало в избытке. Ствол имел каждый школьник. Деды тоскливо смотрели на молодых и завидовали. 

Через пару дней, под вечер, мы с Андрюхой пошли за батуном, благо ходить далеко не надо. Он задумчиво пробормотал: «Ружьё, на всякий случай взять, вдруг козлишка какой…» и закинул ствол на плечо. Переправились через Кумир на подвесной «люльке» и отошли метров на 400 от берега, по ущелью. Там, по руслу ручья, рос лук и мы довольно быстро накосили полмешка. Как часто бывает в горах, внезапно из-за горы выскочила тучка и пролилась коротким, но обильным, дождиком. Мокрый лук был не нужен, и мы повернули к пасеке.

 Не прошли и сотни шагов, Андрей тихо сказал: «Медведь!» Я близруко заозирался – «Где? Где медведь?» Парень протянул монокуляр и указал направление. Картинка не впечатлила – в косых лучах заходящего солнца, отблескивая мокрой рыжей шерстью, принюхивалась собака, как мне показалось. Но это, действительно, был медведь. Андрей возбуждённо сказал: «Я пойду, обойду его, ты снизу посматривай, если что, поправишь меня. Наблюдай за ним в «монокль», не потеряй. В случае чего, лезь на дерево».  Я огляделся по сторонам. За спиной сплошняком рос молодой, толщиной с палку «Докторской» колбасы, листвяк. Между частоколом нельзя было протиснуться, не то что лезть на него… Кивнул, иди, мол. Пацан бесшумно нырнул в заросли шиповника и жимолости за ручьём. Я закурил и сел на мешок с батуном, наблюдать. Медведя видно было хорошо, он щурился и принюхивался, тоже курить хотел, наверное.

 Передвижение охотника отслеживалось по шевелению кустов, иногда показывался и он сам. Шёл уверенно, не оглядываясь, поднялся уже выше мишки, но продолжал смотреть вверх. Потом оглянулся на меня и развёл руками. Я жестом махнул – левее и ниже, он посмотрел левее и опять – руки в стороны. Кричит: «Где?», в ответ ору – «левее и ниже!», но медведь уже сам побежал вверх по склону, мимо загонщика, по прямой – метров 20, оптика бесполезна. Выстрел «по стволу», треск сучьев вниз по склону. Мой сжимающийся сфинктер в тот момент мог перекусить проволоку. Тишина. Кричит: «Вижу плохо, попробую…». Второй выстрел, звучный шлепок и шипение «трассера» в четырёх метрах от меня! А вот таких шуточек я с армии не люблю, видел, что пули с телом делают. Подойдёт, набью морду! Спустился, лыбится. Я говорю: «Ты специально стрелял мне под ноги? – испугался, нет, говорит, видно, рикошет. Допускаю рикошет. Какой трофей по счёту? Первый! О! поздравляю! 

 Идём за конём, берём с собой плотника, помогать, тот хохмит, но помочь готов. Андрей задумчиво так произносит: «Может, ещё патронов с собой взять?.. – спрашиваю, а сколько осталось? «Ни одного» - говорит.

 И вот тут мне стало жарко… 

Июнь 1995 года, р. Кумир, Чарышский р-он, Алтайский край.