из дневника одинокой женщины. продолжение

Не то лето, не то поздняя осень.

Эх мама, мама. Опять ты меня мучаешь своими болячками...
Вот и в этот раз все началось с банального кашля. Пришлось в пятницу переехать жить к тебе, кто-то же должен кормить твой выводок собак и кошек, а я... Я так ждала этот вечер - меня пригласили в театр.
Почему ты никогда не думаешь обо мне - мне уже почти сорок, а кроме тебя, твох болезней, собак, кошек у меня ничего нет. Совсем ничего. Холод пустой кровати, одинокий пустой обеденный стол..

Оказалось что есть.

Это началось ночью в субботу... я проснулась от дикого липкого страха и боли в правой верхней части живота. Наверное со стороны я выглядела, как выброшенная на берег рыба. Жадно ртом я ловила раскаленный водух, а мне все равно не хватало кислорода. Липкия страх парализовывал. Я с трудом взяла себя в руки. Вызвала неотложку. По ошибке чуть было не назвала свой адрес - вовремя спохватилась.
Уже в машине, когда мне надели кислородную маску от тупой боли потеряла сознание...

После операции нельзя залеживаться, и я по возможности старалась ходить. Сначала по длинным больничным коридорам - днем достаточно шумными, ночью же пустым, с тусклым освещением и лампочкой дежурной сестры в конце коридора. Я старалась ходить тихо, чтобы гулкие шаги не будили больных в соседних в палатах. за стеной одной из них, кто-то стонал во сне.

С утра соседка по палате пригласила меня составить ей компанию, прогуляться в буфет. Я не ела двое суток, и мне захотелось... захотелось просто посмотреть на еду.
Буфет поражал своим великолепием. Разнообразные пирожные, булочки, ватрушки...дышали свежестью и кокетливо соблазняли. Моя соседка разошлась не на шутку - она покупала, и покупала, и покупала. Торговала всем этим великолепием молоденькая, улыбчивая , очень симпатичная пышечка. На каком-то этапе мне удалось остановить азартную соседку, и мы уже собрались уходить, как вдруг, очень приятно улыбаясь, продавщица услужливо обратилась ко мне:
— А что выбрали Вы?
— Мне ничего из этого теперь нельзя, - грустно ответила я.
Буфетчица огорченно на меня посмотрела, и сообщила:
— Моя подруга пару месяцев назад перенесла такую же операцию и похудела.
Удивительно, но здесь все обо всех почему-то знают, хотя я например встретила эту буфетчицу первый раз в жизни. Она продолжила:
— Она счастлива. Очень.
Пышная продавщица мечтательно заулыбалась...и продолжила:
— Она потеряла двадцать килограммов. Затем она внимательно посмотрела на меня и улыбка стала сползать с ее круглого приветливого личика, и она воскликнула:
— Ой! А что же тогда будет с Вами?
Видимо, ей было присуще неплохое воображение, и она увидела меня, сбросившую двадцать килограмм. В глазах у нее стояли слезы.
Мы с моей соседкой посмотрели друг на друга и...рассмеялись. Чего мне категорическуи не стоило делать - жутко разболелись швы. И тем не менее я смеялась.
Потом я остановилась - нет не от боли, а потому что просто смогла вообразить себя, похудевшую на пять килограмм, - Если я сброшу хотя бы эти пять килограмм, то стану совсем некрасивой, а это будет трудно пережить. Все-таки я весьма трепетно отношусь к своей внешности. Мне же еще нет сорока, и кто его знает, как сложится завтрашний день. Как говорила моя любимая литературная героиня:
— Я подумаю обо всем этом завтра, а Таре... Ведь завтра уже будет новый день.

А пока у меня строжайшая диета, хотя аппетит постепенно возвращается - и как говорят местные знатоки - это верный признак тогог, что я иду на попарвку. А еще мне кажется, мне кажется, что симпатичный пациент из пятой палаты задерживает свой взгляд на мне дольше обычного.