Этюды Черни. Рассказ - быль.
По лицам многих понимаю, что узнали... Подозреваю даже, что у некоторых ладони вспотели. Такой вот привет из детства. Кошмар из прошлого, если хотите. А если не вздрогнули, сразу зайду с козырного туза. Ловите
.
Это обложка первой тетради. А их четыре. Вспомнили? Не считая этюдов на арпеджио Legato и Staccato... Та-ра-ри-рам, та-ра-ри-рам.. А потом быстрее, и еще быстрее.. И метроном на крышке вашего Красного Октября туда-сюда, туда-сюда, как сумасшедший..
К сожалению, в детстве мама обнаружила у меня абсолютный слух. И меня отдали в музыкальную школу на год раньше, чем в обычную. Мама мечтала меня видеть великим военным музыкантом, папа считал, что я должен стать не менее великим шахматистом, я видел себя кем угодно, в зависимости от того, что читал на данный момент. Было куплено пианино Красный Октябрь цвета шкафа и я до сих пор помню, как грузчики, матерясь, затягивали его к нам на четвертый этаж.
Вообще, мне это все сразу понравилось. Слух действительно присутствовал. И даже определенный талант был, поэтому учился я легко и непринужденно. Все эти нотки, диезы-бемоли, скрипичные ключики.. Правда была проблема с пальцами. Пять таких сарделек, торчащих в разные стороны из широкой ладони. Они не были знакомы с клавиатурой и категорически не хотели попадать туда, куда надо. Но, в итоге, я их победил.
Мой отец, военный, месяцами пропадал в своих дальних походах на атомных лодках. Мама, женщина деятельная, не желала быть просто домохозяйкой и работала в Госстрахе. Она была против детских садов. Рано научив меня читать, она решила все проблемы с тем, кто будет смотреть за мной. Няньками стали книги, в которых я просто утонул. Для страховки завели собаку и еще у меня был старший брат.
Мне было трудно выбирать между книгами и музыкой. Но помогли зачатки таланта. Преподавателю достаточно было несколько раз проиграть мне задание, и я его запоминал. Дальше было делом хитрости. Я вроде как занимался дома, ходил два раза в неделю в школу, показывая старание, а в нужный момент играл довольному преподавателю то, что от меня требовалось. А всякие там аккорды с арпеджио много времени не занимали. После, я делал бутерброды с колбасой и читал, читал и мечтал.
Но, года через два, лафа закончилась. Произведения становились все сложнее, мама суровее, и меня стали заставлять заниматься музыкой два часа в день. У мамы, кстати, слух тоже был, она сразу слышала какофонию, но, к моему счастью, не разбиралась в нотах. Главное, чтоб я играл гладко. И вот здесь все мои таланты раскрылись.
Меня запирали в комнате на два часа, я брал книгу, ставил ее перед собой поверх нот и начинал читать, одновременно импровизируя на какую-нибудь классическую тему. Минор и мажор менялся по ходу сюжета. Каштанка отлично шла аккордами в ля-миноре, а встреча Д-Артаньяна с мадам Бонасье проходила плавными арпеджио в до-мажоре. Фактически я стал книжным тапером. Меня это страшно увлекало. Я стал натурально разыгрывать книги, выдумывая мотив на ходу. Нес полную отсебятину на тему домашнего задания. Это стало сказываться на учебе. Я путался, становилось видно, что на одном таланте не выедешь. И тогда пришел Черни, со своими этюдами.
Для непосвященных, на бумаге это выглядит так
или так
Так вот. Карл Черни был тем еще парнем. Ученик самого Бетховена. Представьте себя учеником глухого преподавателя, который все слышит. На этой почве, я думаю, у бедняги появился пунктик, он возненавидел людей и написал эти долбанные этюды. Говорят своего первого ученика, Ференца Листа, он тренировал именно на них. Бедный Ференц. Заметьте, он больше прославился исполнением, а не сочинениями. Запомнить и сыграть их все без запинки, все равно как решить весь математический сборник под редакцией Сканави или выучить наизусть таблицы Брадиса.
Мы как раз переехали в другой город. Новый преподаватель, голосом доцента из Джентльменов сказал, - От сих, до сих, ткнув на первую и последнюю страницу. И добавил, что в конце учебного года будет областной конкурс. Победитель получит плюшки. Я был мальчишкой, на принципы еще не научился плевать и подошел к вопросу очень серьезно. Книги научили меня логике, а этюды оказались полны ею. Пугало музыкальное однообразие, важна была только техника. Год я их зубрил и мучил. В моде были длинные волосы, что было созвучно сумасшедшему музыканту из карикатур. Книги отошли на второй план... Это был творческий кошмар. Но я добил эти самые этюды.
На конкурсе я играл в синем школьном костюме с красным пионерским галстуком. Это соответствовало ситуации. Героизм и самоотдача. Таких, как я, было еще человек пятьдесят. В зале стояла напряженная атмосфера. Молодые дарования мельтешили пальцами круче самого автора...
Плюшек мне не досталось, хотя был удостоен отдельного слова. За прошедший год я устал как взрослый. И, после каникул, я ушел из школы. У меня не было музыкальных амбиций. Родители согласились и я вернулся к книгам. Но даже лет пятнадцать спустя, я мог небрежно сесть за рояль и выдать, этаким чертом, такое, что сердца девушек таяли.. Очень помогало наладить первый контакт.
Уверен, что среди читающих немало тех, кто на себе испытал этот ужас. Когда день за днем одно и тоже, все быстрее и быстрее... И эту мысль, что провались оно все к чертовой матери... Напишите в комменты, поделитесь сладкими воспоминаниями.
Удачи всем. Голосуйте и подписывайтесь.
@popkop