Уважаемые пользователи Голос!
Сайт доступен в режиме «чтение» до сентября 2020 года. Операции с токенами Golos, Cyber можно проводить, используя альтернативные клиенты или через эксплорер Cyberway. Подробности здесь: https://golos.io/@goloscore/operacii-s-tokenami-golos-cyber-1594822432061
С уважением, команда “Голос”
GOLOS
RU
EN
UA
crypt0man
6 лет назад

Повесть Юрия Москаленко «Сто «битков» с того света» (часть 4-я)

дизайн @konti

Автор: Юрий Москаленко @biorad

Сто «битков» с того света

Ещё 2000 лет назад древние географы Востока представляли себе историю цивилизации в виде верблюда, который упорно движется в пустыне Сахаре к обязательному источнику жизни — реке Нил. Горб верблюда представлялся им «водоразделом», на котором по разные стороны должны мирно существовать настоящее и будущее. Мать и дитя. Отец и сын.

Мы живём в XXI столетии. В век электроники. В век максимального риска. Доллар всё равно упадёт, на левую сторону верблюда или правую. Без разницы. В один прекрасный момент закончится или бумага, или краска. Но кто-то всё равно окажется в выигрыше. Либо прагматичный отец, старающийся избежать малейшего риска, либо сын, для которого «чёт-нечет» — смысл существования.

 

Где же ты?

 

Алексей Степаныч с недавних пор спит очень чутко. Даже заполночная пробежка таракана в кухне – от одной крошки к другой – будит его, поднимает с постели и заставляет идти. Он всё ещё не может простить себе того, что не защитил в ту трагическую ночь сына.

 

Ему очень одиноко, страдание почти каждую ночь впивается острыми когтями в сердце, будит воспоминания, в которых в его жизни всё очень даже хорошо – любимая жена, сын. Не сразу он и понимает, что всё это – морок, ночная блажь, что ни Суламифь, ни Сёмку уже никто вернуть не в состоянии. Ни Бог, ни царь и ни герой.

 

Если бы не Иркина болтливость, жил бы Степаныч если и не безбедно, то хотя бы спокойно. Но когда в квартиру вломились все эти дознаватели-следователи, она вдруг не выдержала и похвасталась: «Ох, и жили бы мы с Сёмкой, он ведь вчера заработал сто лямов в рублях. Немного, конечно, но на первое время хватило бы...»

 

Дело приняло совершенно иной оборот. Первый же вопрос, заданный хозяину квартиры в лоб, звучал неотвратимо, как удар бича:

 

– Вы знали об этой сумме?

 

– Да, знал. Но она же виртуальная…

 

На последнее слово полицейские не обратили никакого внимания. Наоборот, их глаза разгорелись, потому что в комнате появилось незримое доказательство – повод. А если есть повод, то и в доказательствах особой нужды нет.

 

Три месяца отца продержали в СИЗО. Причём, что самое обидное – на допросы его не вызывали, просто чалился.

 

Потом состоялась странная беседа со следователем с дурацкой фамилией Святосветов. Он не обмолвился со Степанычем ни словом – просто для начала чиркнул что-то в блокноте и пододвинул его подозреваемому.

 

«Я верю в вашу невиновность. Попытаюсь вас спасти. За 20% от 100 лямов. Но умоляю, никому ни слова. Вы согласны?» – прочитал сиделец.

 

Пенсионер внимательно посмотрел в глаза «гражданину начальнику». Но в них царила пляска святого Витта. Честность, правда, надежда, обман, мошенничество, риск, недоверие сплелись в такой плотный клубок, что всё это напоминало кубик Рубика. И пока человек старательно пытается выстроить в один цвет одну грань, на других, как в доме Облонских, всё смешалось. В общем был полный облон...

 

«Что делать?» – по-чернышевски накорябал бухгалтер.

 

«Сейчас я отправлю вас на три месяца на лечение в психушку, после чего вы будете избавлены от уголовного преследования. Через три дня после вашего выхода мы в 15:00 встречаемся в кафе «Белая лебедь» для того, чтобы обговорить детали. Запомните?»

«Дураком сроду не был, – отписался Степаныч. – Психом так психом. Сумму обговорим. Не будем привлекать внимание. Мне бы только литературку. Подбросите?»

 

«А, понимаю. Вы евангельский христианин-баптист? Пятидесятник?»

 

«Теперь я вижу, кто из нас псих. Эти брошюрки читайте сами. Я хочу всё знать про биток».

 

«Я был в районной библиотеке. Про биткойн нет ни одной самой тонкой книжки»

 

«Ищите! 20 лямов на ветке не растут. Вы когда-нибудь зубочисткой унитаз чистили?»

 

«Вы с ума сошли!»

 

«Ага, диагноз подтверждается. Если у меня не будет книг, как мы выцарапаем эти лямы?»

 

«Понял. Буду стараться»

 

«Я свободен?»

 

«Потерпите. Пока пройдите в камеру. Вас отправят в психушку на этой неделе. Только постарайтесь перекусить зубами себе вену»

 

«Ещё чего, компаньон! Можно я просто перекушу себе сухожилие?»

 

«Сделайте хотя бы что-нибудь»

 

Три месяца в психоневрологическом диспансере для Степаныча пролетели как один день. Никто его в смирительную рубашку не заворачивал, врачи назойливо не били молоточком в коленную чашечку, в разговоры с Николаем II, Наполеоном Бонапартом и Юрием Гагариным он не вступал.

 

Книжечек про биток оказалось две. Но уже с первых строк Степаныч понял, что авторы брошюрок имеют только одну цель – прославиться за счёт модной темы. Никто из них в этой теме, как говорится, и лыка не вязал. Но он бодро взял в руки мачете и вышел перебирать просо.

 

Одна книга представляла собой перевод, причём не без сентиментальности: «Я взялся за перевод этого текста, во-первых, в качестве некоей дани уважения погибшему коллеге (и другу), с которым я работал на протяжении нескольких последних лет...»

 

Степаныча сразу покоробило: что значит некоей дани уважения? Либо ты человека принимаешь, уважаешь, либо нет. И слово «некоей» тут неприлично. Как нельзя быть немножко беременной, так и нельзя стать немножко проституткой.

 

Вторая брошюрка была посвящена жизнеописанию Сатоси Накамото. О том, как он рос в небогатой японской семье, скушал первую горсточку риса и постоянно боролся за социальную справедливость, чтобы люди труда ни в чем не уступали аккумуляторам, тем, кто собирает все ручейки в речку. «Собирателям» гораздо проще, как говорила любимая бабушка Степаныча Марфа: сливки ложкой сгребать – нет заботы. А ты вырасти эту коровку, попаси её на заливных лугах, найди правильного быка, дождись телёнка, подои, собери молочко в ведро, и только потом, собственно, сверху начнут густеть сливки.

Был ли, не был Сагоси Накамото – истории доподлинно неизвестно. И ЦК КПСС тоже был, а между тем он состоял из «группы товарищей». И решение каждый принимал с одной стороны самостоятельно, а с другой – в точном соответствии с линией «головняка», тех, кто стоит во главе.

 

Кто-то подсунул Степанычу по недоразумению брошюру об истории Первой мировой войны. Проглотил за одну ночь, а потом задумался. Почему12 из 18 английских пэров проголосовали за войну? Что ими двигало? Ведь среди них не было практически никого из обедневших родов. Жили бы и не тужили ещё 250 лет. Но заячья лапка скребнула остатки инстинкта самосохранения, да не активировала.

 

Почему германский император Вильгельм II, двоюродный брат российской императрицы, был уверен, что восточная империя – колосс на глиняных ногах? Почему завидовал Наполеону и считал, что главное – ввязаться в драку?

 

Где-где, а именно в психушке пенсионер заметно поумнел. Он научился не реагировать на мелкие укусы, а большие старался встречать с открытым забралом. Во-вторых, он убедился, что не всякому слову можно верить. Помимо настоящих есть ещё и фальшивые бриллианты, которые сверкают куда ярче подлинных. И, наконец, Степаныч убедился в главном – в этом мире можно надеяться только на себя.

 

... Ирку он принял радушно, угостил чаем, улыбался на каждую её сентенцию, но не забывал время от времени подёргивать седой головой, одновременно сводя оба глаза ближе к переносице. Вначале Ирка хихикала, потом напряглась, почуяв неладное. А вдруг у её несостоявшегося тестя нервный тик и в таком состоянии главное – успеть унести ноги? Бог с ними, с теми миллионами, которые так никто в руках и не подержал. Кто знает, что на уме у этого свихнувшегося?!

 

Со Святосветовым встреча в пятнадцать нуль-нуль состоялась. Однако она не принесла обеим сторонам ни успокоения, ни надежды. Пенсионер всё так же лихо косил к переносице, временами случайно или нарочно клал на стол натруженные кисти рук, которые вдруг начинала мелко-мелко бить «нервенная дрожь».

 

Более того, за время дурки Степаныч успел ознакомиться с героической биографией армянского революционера Тер-Петросяна (Камо) и научился в нужный момент «эпилептически» пускать слюну. Святосветов выпучил глаза, осторожненько выполз из-за стола и растворился, не расплатившись.

 

А Алексей Степаныч только и рад был этому. Неужто отстал клещ, исчез с горизонта?

 

Перед пожилым человеком была одна задача – разобраться во всех этих битках, обналичить деньги и нанять самых лучших детективов. Они непременно разыщут этих подонков, которые лишили жизни Сёмку. Зло должно быть наказано – в этом Степаныч теперь нисколько не сомневался.

 

Но как и где найти тех, кто когда-то работал вместе с Сёмкой? Убитый горем отец не сомневался – взяться за майнинг в одиночку сын не решился бы. Наверняка рядом находились те, кто подтолкнул Сёмку, использовал его талант для того, чтобы обогатиться!

 

И инвесторы наверняка были – у сына не было столько средств, чтобы построить «ферму». И опять же – абы какая его покровителям не нужна была, они хотели всего и сразу.

 

Вроде бы Степанычу стало чуть полегче – Ирка и Святосветов растворились в сиреневом тумане и вряд ли к нему сунутся. И всё же он спит так тревожно. И Суламифь, и Сёмка взывают его к отмщению.

 

А что он может? На десятки лет постаревший старик, не разбирающийся в майнинге.

 

– Надо трудиться, трудиться и трудиться, – вздыхает Степаныч.

 

До утра ещё далеко – только-только начали гаснуть звёзды.

 

На него наползает марево. В нём отчётливо видны фигуры Сатоси Накамото и Камо. Черт лиц не разобрать, но слышны тихие голоса.

 

– Барев, ахпер, – говорит Тер-Петросян. – Здорово же ты провёл этих толстосумов!

 

– Барев, ахпер, – широко улыбается представитель «японского» народа. – Ты же понимаешь, что всё золото Монтесумы мы сложим в одну корзинку.

 

Сегодня ночь на пятницу. Сбудутся ли эти сны?!

 

 

Продолжение следует...

 

0
154.561 GOLOS
На Golos с February 2018
Комментарии (2)
Сортировать по:
Сначала старые