Путь Воина. Глава 28. "Возвращение" (конец первой книги)
Автор @ramzansamatov
Четырехмоторный В-24 «Либерейтор» принадлежащий американским ВВС вылетел из авиабазы Бари и взял курс на северо-восток. В воздухе к нему присоединились ещё десятки и десятки бомбардировщиков и истребителей сопровождения. Их цель: отбомбиться по одному из румынских городов, пополнить запасы в советском аэродроме и совершить обратный полет.
В этом самом самолете возвращались на родину двое русских. Оба были одеты по последней европейской моде: в одинаковых однобортных приталенных, обуженных пиджаках и брюках. Только цвет у первого был коричневый, а второй был одет в темно-серый костюм. Завершали ансамбль одежды этих пижонов белые рубашки с галстуками в полоску под цвет костюмов и оксфордские туфли.
Один из них спал, не обращая внимания, что одежда может помяться, а второй все ещё был занят собой: тщательно вычищал въевшуюся грязь из-под ногтей...
Виктор проснулся, а это был он, от того, что изменился однообразный звук за бортом. К размеренному гулу моторов присоединились хлопки взрывов зенитных снарядов. Он посмотрел в иллюминатор: стройные ряды десятков бомбардировщиков не изменили строй. Так и летели не обращая внимания на белые облачка взрывов, даже не пытаясь маневрировать. Через несколько минут самолеты миновали заградительный огонь зениток противника. И снова потянулись томительные часы до цели.
Кошелев ослабил узел галстука на шее и снова принял расслабленную позу. В ожидании спасительного сна заново стал вспоминать вчерашний день, когда Сергич заставил его посетить знакомого портного в Бари и приобрести гражданскую одежду.
— Это мое маленькое... ммм... чудачество, что ли?! Называй как хочешь! — сказал Сергич. — После окончания операции, задания или командировки за границей позволяю себе награду в виде добротной одежды. Уже не помню, когда это произошло. Кажется, в Германии... Был в каком-то напряжении после удачно выполненной операции по внедрению нашего агента в немецкое гестапо. Прохожу мимо магазина готового платья. Решил зайти. Вышел оттуда совершенно другим человеком, как будто меня поменяли вместе с одеждой.
В общем, ритуал с переодеванием Сергич совершил на этот раз вместе с Виктором. В магазине их встретил вертлявый итальянец по имени Аурелио. Портной всячески демонстрировал, как он рад покупателям. Расхваливал каждый участок ткани, его фактуру и блеск.
«Как он на вас сидит, сеньор! Отлично! Здесь мы подкоротим. Тут подогнем, ушьем... Через час вы себя не узнаете, сеньор, клянусь мамой!» — переводил Сергич со смехом.
Действительно, через час, из большого зеркала до потолка в холле магазина, смотрел какой-то господин в шляпе, а не Виктор. Рядом стоял, добродушно-снисходительно усмехаясь, Сергич с тросточкой в темно-сером костюме.
— Буржуин какой-то, — сказал Виктор, сдвинув шляпу на затылок.
Сергич выпустил ароматный дым, затянувшись из темно-коричневой сигареллы, помахал перед лицом, развеивая дым и сказал:
— Да ты не волнуйся, Виктор! Прилетим в Москву, переоденешься! Своё обмундирование получишь, как только прибудем на базу. Вообще-то говоря, умение перевоплощаться — это один из элементов подготовки разведчиков. Так что привыкай!
— К чему привыкать?
Сергич подмигнул ему в зеркало и сказал многозначительно:
— Думаю, что твоя дальнейшая служба теперь будет связана с большой разведкой... Буду рекомендовать тебя на учебу в разведшколе.
— Война теперь не долго уж продлится, я думаю. Я так всю войну на учебе просижу... — сказал с сомнением Виктор.
— Ты думаешь, с окончанием этой войны, у нашей страны врагов не останется?
— Ну да! Разгромив гитлеровскую гадину в его логове, раздавим все ее ростки, да так, чтобы никогда больше голову не поднимала. А остальной мир теперь у нас союзниках. Вот смотрите: англичане, американцы наши друзья — вместе воюем, помогаем друг другу...
— Вот поэтому тебе надо дальше учиться, Виктор! Поверь мне, ты глубоко ошибаешься относительно союзников. Ещё не было в истории, что сейчас, что в старые времена, чтобы враги оставили мысли завоевать нашу великую Родину. Поэтому мы не должны расслабляться и быть готовыми ко всему. А разведка, друг мой, глаза и уши страны — не мне это тебе напоминать.
— Это я помню...
— Войсковая разведка и внешняя разведка — это разные ипостаси одной структуры. А работы у нас, что там, что здесь — непочатый край. Так что и тебе достанется. Привыкай, Виктор. Привыкай!
Виктор привыкал. Ему никогда не приходилось носить такую одежду. До поступления в военное училище все что имелось, так это парусиновые брюки да рубашка в клетку. Зимой добавлялось перелицованное отцовское пальто. Впрочем, он не придавал значения этому факту. А когда перешёл на государственное обеспечение в качестве курсанта, тогда вопрос с одеждой вовсе сошёл на нет.
В связи с этим, Виктору вспомнилась история, когда он, будучи еще школьником, убежал с уроков на Москву-реку купаться. Сам бы он ни за что так не сделал — его подговорили мальчишки с другого класса. В ту пору стояла такая жара, что сидеть в душном классе и слушать эту занудную “немку” не было сил. Тем более, что немецкий он знал лучше ее. Зато какое блаженство испытало его тело когда он сбросив на ходу одежду нырнул в прохладные объятия реки.
Купались в речке до посинения губ. Когда вышел на берег, прыгая на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха, то, к своему удивлению, не обнаружил оставленной на берегу одежды... Вернее, не всю: рубашка, майка и трусы остались, а штанов нет.
— Эй! — крикнул с моста чей-то голос. — Потерял что?
Виктор обернулся. На фоне ярко светящегося солнца стояла фигура девчонки в белом платьице и размахивала чем-то светлым. Витя посмотрел на нее, приложив ладонь козырьком. Так это же она его брюками размахивает! Виктор схватил портфель и рванул к ней. Догнал девчонку, бегущую вприпрыжку, уже на середине моста — зря что ли чемпион школы по бегу. Догнать-то догнал, а вот с брюками промашка вышла. Она ни за что не хотела отдавать, да еще дразнилась:
— Тютя! Тютя-матютя!
Витя со злостью рванул за штанину и... порвал надвое с оглушительным, как ему показалось, треском. Да не по шву, а прямо по ткани, в том месте, где она была наиболее изношена. Девчонка, поняв что натворила, бросила в него остатки брюк и убежала. Так и не понял Витя: кто эта была, что она хотела от него и зачем дразнилась... Зато понял, что дома его ждет двойной нагоняй от отца: и за пропуск уроков, и за уничтоженные штаны.
После этого случая были приобретены крепкие парусиновые брюки, в которых Виктор и окончил школу. Вширь он не рос, а длину брюк регулировали, постепенно распуская отвороты брючин. А когда поступил в училище, то гиревой спорт и бокс позволили его телу набрать, кроме выносливости и быстроты, и мышечную массу. Теперь он был уже не тот щуплый мальчишка, которого дразнили девчонки, а настоящий крепкий мужчина.
Американцы ни в какую не хотели брать на борт посторонних, но вмешательство главного инженера советского сектора авиабазы решил вопрос положительно. Его тесная дружба инженером Поукером давала свои плоды, тем более, что идею, переправить офицеров на Родину в самолетах союзников, подал инженер-майор Милославский. Он был блестящим организатором и дипломатом, подсознательно чувствующим, как нужно вести беседу, чтобы подобрать ключ к сердцу союзников.
Дело в том, что, с авиабаз расположенных в Италии, самолеты американцев делали так называемые "челночные" полеты. Их бомбардировщики, пополнив боеприпасы, совершали полет на территории занятые фашистами. После бомбометания на указанные цели, они не поворачивали домой, а продолжали полет на восток и садились под Полтавой и Миргородом. Там пополняли запасы горючего, бомб и вылетали снова. А на обратном пути, отбомбившись по другим целям, возвращались уже на свои авиабазы.
«Немцы, зная, что бомбардировщики должны возвращаться на свои базы примерно тем же путем, концентрируют в этом районе крупные силы истребителей, которые сбивают главным образом те самолеты, которые получили какие-либо повреждения в результате обстрела зенитной артиллерии. Возможность сквозного пролета над Германией создаст новые условия и, конечно, будет содействовать уменьшению потерь...», — с такими словами обратился посол США Гарриман к Сталину, озвучивая идею организации военных аэродромов на территории Советского Союза. Согласие Верховного Главнокомандующего было получено.
Советское руководство и военное командование сделало все, чтобы комфортно разместить американцев на аэродромах, прибывших для обслуживания самолётов после боевых вылетов. После подготовительных мероприятий, в обстановке полной секретности, аэродромы под общим наименованием Авиабаза особого назначения, были готовы к приему самолетов. Полтава и Миргород предназначались для тяжелой бомбардировочной авиации, а Пирятин — для истребителей прикрытия. Американская комиссия, принимавшая аэродромы отметила, что "подготовленные в СССР базы значительно лучше средних баз, имеющихся у американцев в Италии. И эти базы были подготовлены быстрее, чем это обычно делают сами американцы".
А в первых числах июня армада тяжёлых бомбардировщиков появилась над небом Полтавы. Среди встречающих, кроме личного состава авиабазы, был посол США Гарриман с дочерью, начальник разведки ВВС Красной Армии генерал-лейтенант Грендаль, корреспонденты американских и советских газет. «Летающие крепости» совершают посадку друг за другом с небольшими интервалами. Самолетов много и поэтому процесс длится долго, несмотря на то, что сама посадка на взлетно-посадочную полосу занимает все несколько минут. В тот день полтавский аэродром принял шестьдесят четыре бомбардировщика, миргородский — шестьдесят пять, а в пирятинский аэродром приземлились шестьдесят четыре истребителя.
И вот теперь, старший лейтенант Кошелев с полковником Сергеевым возвращался домой на одной из «Летающих крепостей» по проторенному маршруту. Печальны были мысли Виктора во время полёта, несмотря на то, что возвращался на Родину. Остались всего двое из их дружной семерки. Могли по-разному сложиться судьбы его боевых друзей, не будь этой проклятой войны. Каждый из них мог бы принести пользу своей великой Родине в мирной жизни. Но Родина позвала их однажды на последнюю битву в их жизни. Позвала ради будущих поколений... И каждый из них сложил голову до конца выполнив свой долг — долг Воина.
Изображения из личного архива
Конец первой книги.
Рамзан Саматов ©