"Путь Воина. Ясный сокол". Часть 6. "Уральский поход". Глава 1. "В зимнем лесу"
Автор @ramzansamatov
Зимой лес необыкновенен, он всегда завлекает людей особенной загадочностью. Тут всякий стебелек, всякий куст и всякое дерево будто вобрали в себя всю прелесть зимы. Снег бережно наряжает деревья, наводит красоту ярко-белыми шубками. В лесу течение времени будто останавливается.
Покрытая снегом безмятежная природа награждает ощущением умиротворенности, невозмутимости и спокойствия. Лесная природа понимает, что пришло время перевести дух от богатых и великолепных летних одеяний. Зимний лес накрывает одеяло из снежных хлопьев, прогибая ветки и сгибая верхушки деревьев.
Кругом всё так великолепно и очаровательно, что представляется, будто лес оборачивается в сказочное чудо. Казалось бы, что никакая сила не может разрушить красоту, которая создана природой. Можно только услышать, как скрипят и трещат замёрзшие деревья от мороза. Но, чу! Что это? Вдруг разом все зашумело, захрустело и застрекотало. Нарушая тишину, покой и свежесть в лесную чащу по просеке, словно гигантский змей-монстр, стала втягиваться людская масса, сопровождаемая терпким запахом лошадиного пота и оружейного масла.
— Подтянись! Не растягиваться! Где Алексеев?
— Алексеева к командиру! — понеслось эхом по лесу, распугивая лесных зверушек и единственного обитателя опушки — дятла, который тут же прекратил монотонное долбление коры облюбованного им дерева.
С авангарда отряда прискакал Алексеев, козырнул, не слезая с лошади:
— Слушаю, товарищ командир!
— Ты, вот что, Алексеев. С авангарда отправь вперед еще на пять верст дозор из трех красноармейцев. Пусть пошукают там впереди.
— Да никаких следов на снегу, товарищ командир!
— А я те говорю, пошукай! Только аккуратно! Лес не любит шумливых. И вообще, не нравится мне этот лес... Мы пока здесь, на опушке, сделаем привал.
— Слушаюсь, товарищ командир!
— Давай, Алексеев, действуй! — сказал командир отряда.
Посмотрел вслед командиру первого эскадрона, затем обернулся в сторону ординарца и продолжил:
— Позови ко мне комиссара и собери всех командиров... кроме Алексеева.
Командир отряда, в ожидании подчиненных, разложил карту на лафете 37-мм пушки Розенберга на станке Дурляхера с приспособленными к последнему лыжами. Такое приспособление позволяло артиллерийским батареям, состоящим из трех пушек каждый, быстро перемещаться на конной тяге в походе, приведение к бою занимало считанные минуты. Идея оснастить «летучий отряд» легкой артиллерией принадлежала командиру артдивизиона Шугарину. Этот бывший царский офицер был влюблен в свое дело. В основном из-за его настойчивости усеченный дивизион был оснащен новейшими снарядами Гочкиса взамен штатных. Из штатных взяли только по одному ящику бронебойных. Картечь не могла причинить особого вреда пехоте из-за малой эффективности шрапнели. А вот радиус поражения чугунных снарядов Гочкиса составлял около семи метров перпендикулярно оси гранаты и три-четыре метра по ее оси. Однажды девять орудий дивизиона одновременным залпом захлебнули атаку и обратили в бегство целый эскадрон белых. Даже не пришлось вступать в бой. После этого события командир отряда сильно зауважал бывшего штабс-капитана Шугарина.
Тем временем, командир отделения охраны ценного груза Сергей Лысенко, сидя, прислонившись к одному из ящиков, размещенных на сани, предавался размышлениям-воспоминаниям. Уже прошло два месяца, пошел третий, как он ушел из дома, лишь второпях попрощавшись с Марфой Петровной. Невольно пришел на ум тот памятный вечер, когда он привел домой случайно встретившегося (случайно ли?!) Алексея Дмитриевича. Марфа Петровна устроила гостю пристрастный «экзамен» на знание русской литературы. Кажется, товарищ Сергеев с честью вышел из этого положения.
Сергей поплотнее укутался тулупом. А, морозец-то крепчает. Каждое время года по-своему красиво, имеет свой характер, свои особенности. Весну мы любим за оживание, лето – за цветение, осень – за золотой закат, а вот зиму – за то, что она даёт нам бесподобное чародейство. Сидя на санях в зимнем лесу в голове навеваются строки Тютчева:
«Чародейкою Зимою
Околдован лес, стоит,
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит...»
— Командир! — это его пулеметчик Комков толкает в бок. — Уснул что ли?!
— Нет. Просто задумался. — Сергей перевернулся на другой бок. — Вот, скажи Комков, ты не жалеешь, что поехал со мной за тысячи километров от родного края?
— Нет, что ты, командир?! — сказал с возмущением Комков. — Ни разу не пожалел. Даже когда эти бандиты нас захватили, и то я знал: ты найдешь выход, чтобы нас освободить.
— А не преувеличиваешь ли ты мои заслуги, Комков? — спросил смеясь Сергей.
— Нет, командир! — ответил твердо и серьезно Комков. — С тобой спокойно. Никогда не паникуешь. А смотря на тебя и мы ведем себя достойно.
Их разговор прервал проезжающий мимо комэск Алексеев. Сергей с Комковым вскочили на ноги и отдали честь. Комэск безразлично махнул рукой к папахе. Было видно, что расстроен. Дозорные, посланные им на разведку прибыли ни с чем. Командир отряда опять будет недоволен. Все ему мерещится в этом лесу, будь он неладен. Лысенко пошел следом за комэском, но не стал приближаться к месту, где ведется совещание командиров, а встал в сторонке — понаблюдать. Действительно, не успел комэск доложить, как командир отряда стал его распекать за отсутствие усердия, наблюдательности и твердости в выполнении задания. Более того, обвинил разведчиков в трусости, сказав:
— Я уверен, Алексеев, что твои дозорные не видят дальше своего носа. Для проформы отъехали на пару верст и вернулись, проявив беспечность.
— Товарич-щ, ком-ман-дир-рр! — комэск даже задохнулся от обиды. — Я головой отвечаю за своих подчиненных!
— Ты пойми, Алексеев! — сказал громовым голосом командир отряда.— Твоя голова не будет представлять никакой ценности, если мы попадем в засаду в этом лесу. Смотри на карту! Лес тянется вдоль речки почти на десять верст. Далее - небольшое открытое пространство и опять лес. Идеальное место для того, чтобы спрятать пару эскадронов. Здесь недавно, видишь сам, снег выпал — никаких следов вокруг.
— Есть следы, товарищ командир!
Все недоуменно обернулись на незнакомый голос. А это выкрикнул Лысенко, не выдержав унижения за своего командира эскадрона. Хотя тем самым Сергей нарушил субординацию, но решил защитить Алексеева.
— В чем дело, товарищ? — спросил комиссар отряда. — Вы что, подслушиваете?
— Извините, товарищ комиссар! — сказал смело Сергей. — Но у товарища командира голос громкий, весь отряд слышит ваше совещание. Тем более в лесу звуки слышны далеко.
— Так, что ты говорил насчет следов? — спросил командир, чуть смутившись, и более тихим голосом. — Как там тебя?
— Командир отделения охраны груза Лысенко, товарищ командир отряда! Есть следы! Я на них обратил внимание, когда мы въезжали в лес, но посчитал ненужным об этом сообщать. Теперь, когда понял о чем идет речь, решил доложить. Я всю свою жизнь прожил в тайге с тунгусами, да и дядя Никодим многому научил, могу читать следы.
— Ну что ж, покажи свое умение товарищам командирам, — сказал комотряда. — А мы поглядим, какой ты чтец следов.
— Тогда прошу следовать за мной, товарищи! — попросил Лысенко. —Только пешком, без лошадей! Надо вернуться туда, откуда мы зашли в лес.
Десяток красных командиров потянулись за Сергеем. Когда вышли из леса, Лысенко показал рукой на припорошенные снегом лошадиные следы.
— Видите, товарищ комотряда? — сказал Сергей. —Это самое удобное место для входа в лес — просека прямо перед глазами. Но эти решили по-другому. Повернули лошадей направо и не стали заходить в нашу просеку, благоразумно предоставив это нам. Они точно просчитали. Кстати, здесь прошло не меньше эскадрона. То есть, примерно сотня всадников. Около двух часов назад. Об этом можно судить по толщине припорошенного снега над следами.
Командиры молча слушали: кто с удивлением, кто с недоверием, кто-то с гордостью, а кто-то озабоченно. Сергей прошел по старым следам еще несколько десятков шагов.
— Тут к ним присоединились сани. Значит, имеются пулеметы. Судя по величине леса, товарищ комотряда, он должен быть разделен на квартала в одну путевую версту.70 Мой крестный отец был лесным кондуктором, поэтому знаю. То есть,в одной версте отсюда, параллельно той просеке, куда мы зашли, есть еще просека. Я считаю, что надо там разведать.
— Разрешите самому, товарищ командир? — тут же воскликнул комэск Алексеев.
— Отставить! Так, товарищи командиры, вернуться в свои подразделения! Занять круговую оборону! Чуяло мое сердце, что этот лес несет недоброе...
Командиры убежали исполнять приказ.
— Товарищ Лысенко, задержитесь! — сказал комиссар. — Товарищ командир, считаю, что разведку близлежащей просеки надо поручить товарищу Лысенко. Дать ему подготовленных красноармейцев из числа пластунов, может быть?!
— Согласен, комиссар! — сказал командир отряда. — Сколько тебе надо людей, товарищ Лысенко?
— Если разрешите, то я возьму только одного. И то из числа своих бойцов. Вы только особо не шумите, товарищ командир отряда. Не думаю, что они нападут на отряд с наскока, а будут выжидать на перекрестке в одном из кварталов.
— Одобряю! Действуйте, Лысенко!
— Еще просьба, товарищ командир отряда! Нам бы переодеться во что-нибудь подходящее. В такой длинной шинели не наползаешься по глубокому снегу...
За считанные минуты нашлась подходящая одежда для него и для Комкова — Сергей решил взять его в разведку. Вооружились короткими кавалерийскими карабинами, взяли по паре ручных гранат, пристегнули ножи за пояса, накинули на плечи белые простыни в виде накидки и пошли перпендикулярно собственной просеке. Через десяток шагов они исчезли из виду. На их счастье снова пошел снегопад крупными хлопьями — будет заглушать хруст снега.
Приказав Комкову ступать след в след, Сергей прошел чуть более половины версты, забирая чуть левее, вслушиваясь в лесные звуки. Наконец, он остановился, поднял правую руку, согнутую в локте: «Внимание!» Аккуратно лег на снег и пополз, осторожно перебирая руками и ногами, убирая с пути сухие ветки, чтобы не хрустнули, обходя валежник сбоку или переползая под ним. Комков следовал за ним, не отставая. Слева от себя Сергей увидел свежий след. Похоже было на то, что человек полз в сторону привала красных. Придется с ним разобраться, иначе он может поднять шум, увидев разведчиков красных. Приказав Комкову жестом: «оставаться на месте», Лысенко встал во весь рост, прикрываясь стволом дерева. Проследил взглядом по следу и в метрах десяти увидел ползущую фигуру в казацком жупане серого цвета. Как они разминулись — непонятно. Сергей осторожно снял с плеча карабин, прислонил к дереву. Аккуратно сделал первый шаг по следу противника, да так, что даже снег не захрустел. А казак все полз, периодически роняя голову в снег. Сергей делал шаги синхронно движениям ползущего разведчика противника. Когда осталось всего три шага до него, Лысенко резко достал нож и, сделав рывок, прыгнул на спину противника. Тот даже не успел понять, что произошло. Сергей вытер кровь с ножа об жупан несчастного и вернулся к Комкову, который спрятавшись за дерево, прикрывал своего командира, держа противника на прицеле.
Поползли дальше. Через некоторое время стали слышны лошадиное фырканье, негромкие людские голоса. Так и есть — белогвардейцы. Справа и слева выставили дозорных. По всем признакам чего-то ожидают. По всей видимости, знают про отряд красных — уже разведку послали, пока наши скакали вдоль по своей просеке.
Силы белых неравны в открытом бою — здесь лишь сотня. Поэтому ждут движения красноармейского отряда. Только с засады можно взять красных. Или ждут подкрепления. «Надо срочно возвращаться назад, — подумал Сергей». Осторожно развернулся на месте, стараясь не шуметь и махнул рукой Комкову. Последние двести метров они уже бежали бегом.
— Товарищ командир отряда, задание выполнено! В полутора верстах отсюда находится сотня белогвардейцев. По всей видимости ждут нашего движения, чтобы перехватить на перекрестке квартала, или ожидают подкрепления. Вероятнее второе. Предлагаю воспользоваться этим и ударить первыми с двух сторон. Из той просеки им деваться некуда — кругом валежник и глубокий снег.
— Молодец, Лысенко! — сказал комотряда. — Отметим в приказе.... Но это после. А теперь слушай мой приказ. Первую и вторую батареи выставить на опушку леса, замаскировать и быть готовыми отразить атаку подкрепления. Третью батарею отвести к перекрестку квартала — пешком и, желательно, бегом. Будете закрывать отход белых, в случае чего. Для подкрепления Алексееву выделить взвод пеших красноармейцев, а два взвода оставить на охрану груза. Второй эскадрон, под моим командованием, изображая подкрепление, заходит в параллельную просеку и атакует белую сволочь! Третий эскадрон вместе с комиссаром остается в резерве. Приказ ясен? Приказ ясен!
Через полчаса все было готово к атаке. К сожалению, Лысенко и его отделение не взяли в бой, оставили охранять груз. Командир отряда ехал впереди. На нем была белогвардейская форма — сойдет на первый взгляд. Ехали не спеша и придав себе некоторую беспечность. Дозорных сняли еще до начала движения по просеке, постарались пластуны71 — были и такие в «летучем» отряде. Приблизившись на расстояние около двухсот метров, комотряда выхватил саблю, махнул ею: и тут же лавина всадников со сверкающими шашками в руках обрушилась на неприятеля, смяла его и обратило в бегство. Белые, побросав оружие и лошадей, побежали по просеке. Но с той стороны послышался дружный оружейно-пушечный залп и все было кончено: кого порубили шашками, кого срезала пуля или картечь. Оставшиеся в живых десяток белогвардейцев сдались в плен.
От них и узнали, что в скором времени ожидается подкрепление: эскадрон белых поручика Бельчика и сотня «зеленых» во главе с атаманом Кульчицким. Выследил отряд красных атаман. Мол, он же и предложил совместными силами разгромить отряд. Сюда заранее отправили их эскадрон, а Кульчицкий остался дожидаться поручика в Харёнках. По всем расчетам уже должны прибыть. Если только не услышали пушечные выстрелы. Хотя, пушки Розенберга негромкие... Авось не услышали. Отомстят они за нас.
— Да замолчи уж, мститель! А то поставим к дереву по законам революционного времени! Или лучше вздернем на этом же дереве — меньше шума будет.
— Алексеев! — сказал строго комотряда. — Они пленные! Их судьбу будет решать революционный суд. Никакого самоуправства. Только если с оружием в руках попрет, али при попытке к бегству....
— Ясно, командир! — сказал комэск, улыбаясь во всю ширь.
А беляки загрустили. Ещё бы! Пришли ловить краснопузых, а тут сами оказались в роли пойманных. Ладно ещё, живы остались.
(70) Одна путевая верста — 1066,8 метра
(71) Пластуны — пеший казак в кубанском войске из особой команды, несшей сторожевую и разведочную службу на Кубани.По войсковому положению 1842 года пластуны даже были признаны отдельным родом в рядах военных сил Черноморского войска, число их было определено штатом: в конных полках по 60, в пеших батальонах по 96 человек в каждом. Пластуны обычно действовали мелкими партиями от трех до десяти человек. Искусное использование местности и точный ружейный огонь заменяли казакам численную силу. С раннего детства приученные к трудной и опасной службе, пластуны служили для русской армии прекрасными разведчиками и снайперами, а в мирное время несли пограничную службу.
Продолжение следует
Изображения из архива сообщества Истфак, музеев ВГИАМЗ и СОМК, а так же с лицензией ССО
