Уральский самородок

Алексей Алексеевич Баянов родился 4 февраля 1893 года в г. Верхотурье. Предки семьи Баяновых были люди мастеровые. По традиции знание ремесел передавалось из поколения в поколение.

Семья будущего композитора жила на нынешней улице Гражданской, дом No 14 и была немаленькой: Алексей Михайлович — отец, Евдокия Андреевна — мать, дети — Николай, Александр, Егор, Алексей, Нина и Прасковья. Алексей Михайлович чинил ружья, музыкальные инструменты, паял, лудил посуду, иногда охотился. Евдокия Андреевна заботилась о семье.

Глава семьи владел виолончелью так же ловко, как слесарным инструментом. Вечерами вся семья собиралась вместе, чтобы послушать чудесную музыку. Позднее Алексей Михайлович купил балалайку и гармонь. Слушая домашние концерты, юный Алеша задался целью изучить нотную грамоту. До утра просиживал над нотами и постиг эту премудрую грамоту. В 11 лет он уже играл на скрипке.

С ранних лет Алексей приобщился к нелегкому труду. Он быстро перенял секреты отцовского ремесла, с юных лет ремонтировал ружья, мебель, точил, лудил, паял. Однако больше всего мальчика тянуло к музыке. Алексей Алексеевич окончил Верхотурское городское четырехклассное училище.

После двухлетней службы в царской армии Алексей попал учеником в музыкальную команду 2-го Владивостокского крепостного артиллерийского полка. Видя, что солдат интересуется музыкой, капельмейстер оркестра давал ему индивидуальные занятия. Через два года А. А. Баянов овладел кларнетом. Он мог играть с листа в любом духовом оркестре (кроме пьес высшей трудности) без репетиций и разучивания партий. Вернувшись домой, Алексей пытался попасть на учебу в Свердловский музыкальный техникум, но безрезультатно — не приняли, сославшись на «солидный» возраст для учения.

Безденежье и голод в первые годы советской власти коснулись и Алексея. Музыка, без которой он себя не мыслил, не приносила никаких доходов. Трудно было прокормиться, играя на кларнете. Тут еще сказалось армейское перенапряжение — заболел эмфиземой легких. О кларнете, вообще о духовых инструментах, хотя бы на время, пришлось забыть.

Но без музыки Алексей Баянов уже жить не мог. Решил овладеть скрипкой. Узнав, что в Камышлове трудится ленинградский скрипач и дирижер Сигизмунд Львович Шаллер, в свое время окончивший Венскую консерваторию, А. Баянов отправился к нему. В Камышлове он одновременно учился один год у Сигизмунда Львовича и работал в местном оркестре (бесплатно). Чтобы на что-то жить, готовил к фильмам музыкальное сопровождение.

Фильмы тогда были без звука — «немое кино». Фон создавали игравшие в каждом кинотеатре музыканты. Из воспоминаний А. А. Баянова: «Программа идет три дня. Через три дня новый фильм — готовь новое музыкальное оформление. Сколько нот надо, сколько подобрать материала! Часами приходилось просматривать кинофильм, чтобы впитать динамику сцен, ритмику действия... Ездил в Свердловск. Меня посылали на чердаки нотных магазинов, где я буквально пудами набирал нотных записей, различных партитур. Проигрывать даже часть «приобретенного» было некогда. Выручало умение читать ноты "с листа"» .

Чтобы заработать средства на жизнь, Алексей Алексеевич переезжал из города в город, работал в Нижнем Тагиле, Надеждинске, Невьянске, был членом Профессионального Союза Работников Искусств СССР — ВСЕРАБИС.

К концу двадцатых годов музыкант вернулся в Верхотурье. Дирекция Верхотурского детского дома No 1 им. Парижской коммуны пригласила его к себе на работу преподавать музыку. К этому времени талантливый музыкант играл практически на всех духовых инструментах, был скрипачем, владел фортепиано.

На базе учреждения Алексей Алексеевич осуществил свою давнюю мечту — создал духовой оркестр. В каждом из своих учеников наставник старался пробудить любовь к музыке, проявляя при этом большое терпение. Организованный оркестр испытывал огромные материальные трудности, однако всегда участвовал и занимал призовые места в областных музыкальных конкурсах.

Около тринадцати лет А. А. Баянов руководил симфоническим оркестром детдома No 1, будучи единственным педагогом по всем инструментам симфонического состава. Оркестр несколько лет занимал первые места на областных олимпиадах самодеятельных оркестров в городе Свердловске. Оркестр исполнял народные песни русских и советских композиторов и некоторые сочинения классиков: почти всю сюиту из «Лебединого озера» Чайковского, музыку Бетховена к драме «Эгмонт», пасторальную симфонию, «Вальс-фантазию» Глинки и другие.

Помимо работы с оркестром музыкант писал музыку для новогодних песен, спектаклей. В 1930-е годы песенку из спектакля «Робин Гуд» подхватили в городе и напевали все. Музыка стала главным смыслом жизни не только для самого композитора, но и для некоторых его учеников (Василий Титиевский, Иван Пивень, Константин Муромцев, Борис Ситуяхов и др.). А. Т. Иванников после Великой Отечественной войны окончил Берлинскую музыкальную академию по классу флейты. Так два флейтиста — Александр Трофимович Иванников и И. А. Пивень — посвятили свой творческий путь Свердловской филармонии. Некоторые бывшие воспитанники А. А. Баянова работали в Свердловском театре музыкальной комедии и других больших оркестрах.

У Алексея Алексеевича Баянова было две страсти: музыка и охота, огромная любовь к природе. Во дворе усадьбы растет много хвойных деревьев, бережно перенесенных из леса, когда они были еще крохотными саженцами. Одну елку Алексей привез в солдатском котелке еще из Владивостока, возвращаясь со службы в армии.

В 1950 году А. Баянов задумался о большой музыке — симфонической. Но музыка по-прежнему не приносила большого материального дохода, поэтому, чтобы прокормить свою многочисленную семью, ее глава часто пропадал в тайге на охоте. Ходил на тока за глухарями, рябчиками, на медведя.

Живя в согласии с природой, любуясь ее красотой, отдыхая и используя для пропитания, он и решил положить на музыку шум рек, леса, шелест листвы, крик птиц и щебетание малых пташек.

Видимо, во время таких походов в лес и родилась тема самого грандиозного произведения верхотурского композитора — тема «Тайги», симфонической поэмы в 3-х частях для симфонического оркестра.

Людмила Алексеевна Баянова вспоминает: «Писал отец, в основном, ночью. Днем мы (дети) ему расчерчивали карандашом нотный стан. Ближе к ночи, когда мы ложились спать, садился к роялю, рядом лежала скрипка и начиналось «волшебство», в голове он «записывал» мелодии. Так продолжалось иногда до 11–12 ночи. Потом будил меня и просил проиграть с листа, чтобы услышать то, что ему надо было переложить в музыкальное произведение для фортепиано со скрипкой»

Продолжение следует

Изображение из архива ВГИАМЗ

Наш партнёр - торговая платформа Pokupo.ru